Не успел Брайант открыть рот, а Ким уже знала, что он собирается сказать. Ее удивило только то, что он начал этот разговор, когда они уже подходили к моргу. — Ты же видела, в каком состоянии Стейси? И знаешь, что ее убивает, когда каждый день ты отправляешь ее домой ровно в пять часов? Ну конечно, она заметила, что происходит с констеблем. — Просто у нее сейчас период адаптации. Привыкнет. У нее появится много свободного времени, она сможет завести новых друзей или пойти на кулинарные курсы… Так что не доставай меня. Я ничего не могу сделать. — И это вы называете срочно? — встретил их Китс, когда они вошли в прохладное стерильное помещение. — Только не начинайте, — предупредила она его. — А вы что, теперь только по полдня работаете? — Естественно, ее предупреждение вызвало у патологоанатома обратную реакцию. — Ну, и что тут у вас? — спросила Ким, опершись о металлический поднос. — Руки прочь, — потребовал Китс и шлепнул ее по пальцам линейкой, которую держал в руках. — Ой-ей, — инспектор потерла руку. — Я только что все здесь убрал. — Эксперт протянул руку за планшетом. Взглянув на Брайанта, Ким беззвучно спросила его, значит ли это, что она может повозить Китса мордой по подносу. Быстрое отрицательное движение головы сержанта сказало ей, что НЕТ. Так как линейка все еще была в руках патологоанатома, Ким спрятала свои в карманы, не только для того, чтобы защитить их, но и для того, чтобы не было соблазна схватить Китса за горло. — Так вот, мы тут еще немного пообщались с Белиндой, и оказалось, что у нее есть что сказать. Я могу подтвердить, что она вела активную половую жизнь и… — Черт побери, Китс, как вам удалось разузнать такое? — спросила Ким, не понимая, что это может дать им с практической точки зрения. — А вот как. — С этими словами Китс положил на металлический поднос фотографию. Взглянув на нее, детектив увидела розовую кожу, покрытую какими-то выростами. — Это остроконечная кондилома[25], — пояснил Китс. — ВПЧ — вирус папилломы человека. Штука неприятная, очень болезненная и легко передается половым путем. Какое-то время Ким переваривала информацию, пытаясь представить себе образованную леди средних лет, хорошо одетую, хорошо выглядящую и при этом сексуально озабоченную. — И это еще не все, — продолжил патологоанатом, выкладывая на стол еще две фотографии. Ким протянула руку, положила фотографии рядом, а потом перемешала их, не понимая, на что она сейчас смотрит. — Руки, — предупредил ее Китс и вновь ударил по пальцам линейкой. — Китс, клянусь, еще один раз, и я… — Перед вами, — эксперт указал линейкой на первое фото, — уголки рта Белинды, снятые с большим увеличением. Вот эти места. — Он указал линейкой на то место, где его собственная верхняя губа соединялась с нижней. — Вы можете видеть крохотные разрывы на коже с обеих сторон. А вот это, — тут он повернул второе фото так, чтобы инспектору было виднее, — следы возле ее ушей, старательно замазанные косметикой. Ким в недоумении покачала головой. — Это следы кляпа с шариком, инспектор. Обычно он ассоциируется с садомазохизмом. Шарик берут в рот, а кожаную ленту закрепляют на затылке. — И все-таки я не понимаю… — Брайант, найди для нее в «Гугле» соответствующую статью, хорошо? Сержант достал свой смартфон, нажал несколько кнопок и показал Ким экран. — А, понятно, — сказала она, искренне не понимая, как подобный предмет может усилить сексуальное наслаждение. — Китс, а откуда вы сами, черт побери… — Работа у меня такая, инспектор. — Получается, что наша жертва не только уважала секс, но и любила сексуальные игры… — И, мне кажется, стоит выяснить, с кем она в них играла, — заметил Брайант. — Таким образом, возможно, мы найдем нашего… — С сексом это никак не связано, — заявила Ким, обходя стол и предусмотрительно спрятав руки в карманы. — Послушай, командир, — сержант недоверчиво посмотрел на нее, — эта женщина всегда имела при себе запас презервативов, у нее болезнь, передающаяся половым путем, и она любительница сексуальных игр… — Вот именно. Она действительно сексуально активна, чего не скажешь об убийце. — Но, может быть, это как-то связано с сексуальными игрищами, во время которых что-то пошло не так… — не сдавался сержант. — Нет никаких признаков того, что убийство сексуально мотивировано, — Ким упрямо покачала головой. — Половой контакт отсутствует… — Но для того чтобы убийство было сексуально мотивировано, половой контакт вовсе не обязателен, — возразил Брайант. — Согласна, но ее одежда не тронута и половые органы не повреждены. С нее ничего не сняли, ее нигде не трогали. А следы на шее находятся в таком месте, где их можно оставить, не трогая одежду. — А что, если она наградила этой болезнью партнера, у которого это не вызвало восторга? — Но и в этом случае речи о сексуальной мотивации нет, — заметила Ким. — Основной мотив здесь — месть. — Вся надежда на тебя, — Брайант обернулся к Китсу. Патологоанатом похлопал себя линейкой по подбородку. — Прости, но, хоть я и потрясен этим фактом, мне придется в данном случае согласиться с твоим боссом, да простит меня Бог. — Китс поднял глаза к потолку и продолжил: — По моему опыту, сексуально мотивированные убийства трудно спутать с какими-нибудь другими: обычно с жертвы снимают одежду, часто рвут ее, половые органы хорошо видны и часто повреждены, а в некоторых случаях полностью удалены. Это данность. Это то, на что убийца хочет обратить твое внимание в первую очередь, и неважно, по какой причине. Это может быть фетиш или что-то другое, но они должны быть ясно видны, как некий символ. Как послание всем остальным. Было видно, что Брайант все еще не согласен с ними, и Ким догадывалась почему. — Ее возраст путает тебе все карты, — сказала она, глядя на сержанта через стол. — И не говори… — Если б перед нами лежала женщина лет двадцати-тридцати, ты воспринял бы ее половую жизнь как нечто естественное. Но она гораздо старше, и для тебя ее половая жизнь выходит на первый план: мол, если женщине за шестьдесят и она любит извращенный секс, то это единственная причина, по которой ее могут убить. — Китс, и ты тоже согласен с этой хренью? — взмолился Брайант. — Я лучше промолчу, — патологоанатом покачал головой. — Дважды в течение дня признать правоту твоего босса — это слишком даже для меня. Кроме того, хотя я и обожаю смотреть, как во время спора вы готовы вцепиться друг другу в глотки, у меня есть и другие дела, так что… — Благодарю, Китс, — Ким направилась к двери, размышляя над тем, что только что узнала. — Не так быстро, инспектор. Не буду скрывать — мне очень хочется, чтобы вы исчезли, но я еще не сообщил вам тот ответ, ради которого пригласил сюда. — На вопрос?.. — О сорока семи повреждениях на кисти левой руки. — И?.. — поторопила его инспектор. — А мне казалось, что теперь для вас это должно быть кристально ясно, — ответил патологоанатом с хитрой улыбкой. Неожиданно все встало на свои места. — Линейка? — уточнила детектив, потирая левую руку. — Когда-то косточки на левой кисти нашей жертвы постоянно подвергались воздействию острого металлического предмета. Глава 23 Пенн затаил дыхание, когда Ирина Нориева прошла вперед для дачи свидетельских показаний. По пути она одаривала всех сидящих презрительными косыми взглядами. И опять он не мог не обратить внимания на то, насколько разительно ее внешний вид сейчас отличается от тех двух раз, когда ему приходилось встречаться с ней раньше. С лицом, застывшим в постоянной хмурой гримасе, она всегда напоминала ему дикое животное, готовое в любую минуту броситься на свою жертву. Сегодня волосы были уложены лучше, косметика наложена более старательно, украшения подобраны с большей тщательностью. Но враждебное выражение лица осталось прежним. Пенн внимательно следил за тем, как Ирина приносила присягу, и вдруг понял, что за все это время она ни разу не взглянула на своего мужа. Представитель защиты встал и улыбнулся свидетельнице, которая ответила ему такой же улыбкой.