— Твой секрет в безопасности со мной. Она смотрит на груду ткани на полу. Только Соломон смотрит на Тесси. Почти голую. Пухлые губы. Дикие волосы. Аппетитные губы. В черных кружевных трусиках и прозрачном черном бюстгальтере она - чертовски сногсшибательная беременная женщина. Не то чтобы он часто видел почти голых беременных женщин, но на Тесси это смотрится. Это завораживает. То же самое стройное тело, к которому он прикасался полгода назад, только с бугорком красивого живота. Она прижимает руки к груди, что-то сырое и уязвимое проступает в ее чертах. — Спасибо, Соломон. Он оценивает ее залитое слезами лицо. — Что еще тебе нужно? — спрашивает он густо. Все, что угодно. Все, что она захочет, он даст. Она колеблется. — Можешь обнять? — Могу. — Он ненавидит грубость в своем голосе, напряженную зажатость, которая ничего не выдает, хотя на самом деле это все, что он хотел сделать с тех пор, как увидел ее в холле. Обнять ее. Очень долго, черт возьми. Ее лицо застенчивое и мягкое, она поднимает точеную ногу, чтобы выйти из платья, а затем шаркает к нему. Он раскрывает объятия, и она тает в его объятиях с довольным вздохом. У Соломона перехватывает дыхание при виде ее. Маленькая. Идеальная. Она идеально сидит в его руках. Изгиб ее щеки прижимается к центру его груди. Мягкая выпуклость ее живота тепло и тяжело прижимается к нему. Они покачиваются, и это похоже на ту ночь, когда они танцевали под звездами в баре "Медвежье ухо". Ничего не существовало, кроме них. Ничто не имело значения. Только девушка в его объятиях и ее сердцебиение, синхронизированное с его сердцем. Тесси двигает бедрами, погружаясь в объятия еще глубже. Он прячет улыбку, когда она вдыхает и зарывается лицом в его рубашку. Каждая хрупкая, уязвимая унция ее тела прижимается к его огромной раме. Мгновенно он становится твердым. Стиснув зубы, Соломон закрывает глаза, желая избавиться от стального стержня в штанах. Этой девушке нужны объятия, а не чертова эрекция, тыкающаяся ей в живот. — Ммм... — Голос Тесси приглушенно звучит на его груди. — Ты хорошо обнимаешься. Он хмыкает. Делает пометку. — Хорошо. Она отстраняется и поднимает на него глаза. Не удержавшись, он прижимается к ее щеке, проводя большим пальцем по высокой дуге скулы. — Что еще тебе нужно? Она сглатывает. Затем говорит: — Мне нужен секс. Его мозг коротко замыкается на "что за хрень", а затем снова включается. — Господи... — Я знаю. Я ужасно виновата, что сказала это. — Две слезинки скатились по щекам Тесси. Не понимая его неровных ругательств, она прижимает свою маленькую руку к его груди. — Пожалуйста. Мы уже делали это однажды. Мы можем сделать это снова. — Она прикусила губу. — Я просто... Мне нужно освободиться. Боже, как он этого хочет. Отнести ее в постель, трахать быстро и жестко, а потом долго и нежно. Почувствовать каждый дюйм ее великолепного, сияющего тела на своем. — Я так возбуждена. У меня не было секса с тех пор, как... ...ну, с того дня. Вот оно. В ее глазах. Дикое желание. Ей нужна нежность, ей нужна жесткость, ей нужен кто-то. И, черт возьми, если это не он. Черт. Это должен быть он. Мысль о том, что она может заниматься сексом с кем-то еще, подобна ведру ледяной воды, обливающему его эрекцию. Он берет ее лицо в свои руки, изгиб ее щеки подходит, как ключ в замке. — Тебе это нужно? — Да. — Она приподнимается на цыпочки и проводит маленькой ладошкой по его бороде. — Очень, очень нужно. Ее глаза, большие, карие, умоляющие. Как она смотрит на него - у него нет ни единого шанса. А потом он берет ее за локти, притягивает к своей груди, целует так, словно это последний вздох человека. Не неуверенно и не робко. Жадно. Отчаянно. Ее поцелуй воспламеняет его. Все давно похороненные мужские желания загораются вожделением. Он целует ее глубже, грубее, его руки блуждают по ее ребрам, мягкой выпуклости живота, тонкой шее. Он содрогается, вдыхая ее восхитительный аромат. Кокоса и солнца. Как будто он держит в своих объятиях рай. Золото. Звездную пыль. Тесси. Плохая идея? Может быть. Но он хочет, чтобы у нее это было. Хочет дать ей что-то, что заставит ее чувствовать себя лучше, и если это он, то он не будет жаловаться. Ведь на самом деле он хочет этого так же сильно, как и она. Это все, о чем он думал с тех пор, как она появилась "Медвежье ухо". Воспоминания о ней разрушили его, и он не раз брал себя в руки в душе. А теперь она здесь, просит его доставить ей удовольствие, и, черт возьми, он не собирается оказывать. Потому что ей это нужно. Он чувствует жажду в изгибе ее стройного, обнаженного тела, извивающегося на нем. Все виды голода. — Тесси, детка, подожди, — прорычал он, используя всю силу воли, чтобы отстраниться от ее сладкого рта. — Если мы сделаем это, значит, мы сделаем это правильно. Мы сделаем это для тебя. Он хочет показать ей, что она самая великолепная женщина, которую он когда-либо видел. Даже беременной. Особенно беременной. Потому что ее тело не похоже ни на что другое. Женственное, дикое и пышное. Ошеломленные карие глаза встречаются с его, губы пухлые и влажные от поцелуев. Она делает шаг вперед. — Тогда давай сделаем это, — пробормотала она, потянувшись сзади, чтобы одним плавным движением стянуть с себя лифчик, оставив грудь обнаженной. У него перехватывает горло, он потрясен видом ее почти обнаженного тела. Ее груди. Они чертовски совершенны. Темные соски. Полные и розовые, как сладкие персики в июне. Он делает два быстрых шага к ней, издавая рык, одновременно первобытный и защитный. Он встает на колени. Перед ней, где ему и место. Жадными руками он обхватывает ее стройные бедра. Она издает легкий стон от этого прикосновения. Наклонившись вперед, он проводит ртом по ее коже, прижимаясь поцелуем к выпуклости ее живота. Тесси вздрагивает, издавая прерывистое хныканье. — Это приятно. — Ее руки тянутся к его волосам, перебирая темные пряди. — Так хорошо. От ее рваного голоса его член дергается, как сукин сын. Он хочет вырваться, хочет большего, но он заставляет себя смириться. — Сядь, — приказывает он. Без споров она садится, ее лицо ликует. На краю кровати она расположилась с царственной элегантностью, стройными линиями и небольшим животом. Ее длинные светлые волосы стекают по плечам. Соломон перемещается между ее ног, обхватывает ее бедра и прижимает к себе, а затем берет в рот ее грудь. Тесси выгибается под его прикосновениями, замирает, и он проводит ладонью по ее спине, чтобы удержать ее. Ее глаза закрыты, на щеках горит розовый румянец, когда он обводит ртом ее грудь, твердую бусинку соска. Стон смущения срывается с ее укушенных пчелами губ, когда он, наконец, отстраняется. Положив нежную ладонь на ее груди, он укладывает ее на кровать. — Не двигайся, — приказывает он. Он снова проникает между ее бедер, на этот раз раздвигая колени. Он планирует полизать все зудящие места. Начиная с этого. Он прижимает руку к ткани ее трусиков. Он чувствует, как она пульсирует в его руках, ощущает ее влажность. Ее соки стекают по бедрам. Опустив голову, Соломон слизывает струйку ее сладости, и женщина на кровати тихонько вскрикивает. — Это нормально? — спрашивает он, поднимая голову. Тесси приподнимается на локтях и смотрит на свой живот, глаза яркие, во рту розовый импульс "да, да, да". Член Соломона бурно вздымается в штанах, когда он прижимается губами к ее мягкой киске. Господи. Она такая чертовски мокрая. И, черт возьми, какая она вкусная. Его трясет, когда он вдыхает ее женский аромат. Он хочет, чтобы она была в его бороде. Ее запах. Такой запах, который клеймит его, приковывает к себе. Зацепив большим пальцем пояс ее трусиков, он стягивает их с ее стройных ног и стонет от того, что видит. Натертая воском посадочная полоса. Нежные светлые волосы. Просунув широкие ладони под ее попку, он недолго проклинает себя за грубость своих мозолей на ее бархатной коже. Он притягивает ее ближе, к себе, а затем приникает ртом к ее киске. Засунув язык в ее сладкую нежность, Тесси выкрикивает его имя. Ее руки, ее ногти, тянут его волосы, и от грубого ощущения Соломон едва не взрывается. Но все же он держит себя в руках. Она - мечта. Его мечта. И он намерен заставить ее наслаждаться каждой минутой. Она этого заслуживает. Тесси голодна, и он собирается ее накормить. Он обрабатывает ее языком, делая плавные концентрические круги на клиторе. Ее тело поднимается и ведет его за собой. Он поднимает ее выше, доводит до края, а затем отступает. Она вскрикивает, и резкий звук хлещет его, как плеть. Костяшки пальцев побелели, когда она вцепилась в простыни, дыхание вырывалось мелкими струйками, губы стали розовыми от желания. Соломон рычит, ее удовольствие подпитывает его, а затем приникает ртом к ее клитору и сосет.