— Не надо верить всему, что он плетет… Если он тебе скажет, что через двадцать лет люди будут ходить по Луне, ты ему тоже поверишь? А когда он заезжал? — Днем. Я только вернулась из Флориды. Сразу после этого Вайли исчез. И даже не приготовил нам ужин. А потом приезжала твоя приятельница из полиции. И пикулей нет, идиотизм какой-то. Она схватила нож и принялась намазывать на крекер студенистую мясную массу. — Вэнис… — На, ешь, — отчеканила она, сунув мне крекер так резко, что тот переломился. — Вэнис… Я должен знать… На счет Вайли и тебя… Это длится давно? Она взорвалась. — Как ты смеешь?! Я не позволю говорить с собой подобным образом! Опрокинув стул, она внезапно вскочила, и я получил вторую пощечину за вечер. Причем по той же самой щеке. В гневе Вэнис была прекрасна, как никогда. Еще красивее, еще опаснее. Она вышла, оставив меня одного с Бобби, который от моих пощечин даже не проснулся. Настоящая сторожевая собака. Я барахтался в потоке смутных мыслей. Мой мозг крутился как центрифуга для сушки белья. Со вчерашнего вечера много чего произошло. По-прежнему не было никаких новостей от Нарцисса, и я злился на него. За то, что он отстранил меня от расследования, а теперь и за эту нелепую ложь, навлекшую на меня гнев Салли и Вэнис. Я вышел в прихожую, где находился телефон, и, пытаясь найти выключатель, ударился о стенку темного коридора. Нарцисс не мог выдумать эту историю без веской причины. Я набрал номер офиса в Стоун-Бэнке. Через десять гудков раздраженно повесил трубку. Слишком резко, поскольку трубка выскользнула и закачалась в пустоте, как часовой маятник. Неудобство телефона в том, что нет возможности залепить собеседнику кулаком в рожу. Я посмотрел на часы: Нарцисс наверняка уже уехал из конторы. Он жил в несуразном особняке в духе Райта{96} с огромным количеством углов и стеклянных проемов, куда я не приезжал уже несколько лет. Но в пятницу, в восемь часов вечера, когда Кармен готовила свое знаменитое чили кон карне с виски, у меня были все шансы застать Нарцисса у нее. Дождь прекратился, вечерний сумрак скрадывал очертания. Я надел пиджак, фетровую шляпу, прыгнул в «линкольн» и завел мотор. * * * Кармен Линдо снимала большую двухкомнатную квартиру в мезонине дома на углу Линк-стрит и Блэк-шик-авеню, в нескольких кварталах от их конторы. Каждый город выстраивается вокруг какого-то места. Но деловой район Стоун-Бэнка со своими магазинами и офисами насчитывал очень мало жилых домов. Мало того что Кармен занимала одна весь полуэтаж, она еще жила в той части города, которая по вечерам внезапно опустошалась, как при комендантском часе. Это место я знал хорошо: любимое убежище нашей маленькой группы заядлых картежников. Я оставил там не одну пачку вашингтонок{97}, глупо блефуя с жалкой парой семерок. Я нажал на кнопку звонка и подождал. Ни звука. Я повернул ручку. Дверь была открыта: такие штуки меня всегда настораживали. И шагнул в темноту. В этот момент на меня кто-то прыгнул, я потерял равновесие. Завязалась потасовка. Первый и хорошо направленный удар мне удалось парировать, но мерзавец тут же нанес второй: ощущение, будто мне прямо в ухо угодили чугунным пресс-папье. В ответ он получил прямо в нос, причем тоже неслабо. В тот же миг я ногой зажал ему руку. Затем сел на него и скрутил ступню особым образом. Похоже, это ему не понравилось. Мы боролись в кромешном мраке, будто дикари. Он отбивался изо всех сил, ему удалось вывернуться и откинуть меня, я упал на пол — к счастью, подставив левую руку, хотя и позволив ему заняться моей ступней. Но я знал, как освободиться из такого зажима. Господи, как больно! Вдруг отблеск фонаря упал на его глаза. Я сразу же узнал эти длинные девичьи ресницы. — Нарцисс?! Я застыл с занесенной для удара рукой. Свой зажим Нарцисс разжал не сразу. — Черт… Зачем ты сюда приперся, Фрэнк? Я вооружен, я мог в тебя выстрелить. — Хотел с тобой увидеться. Думал найти тебя здесь, но не в потемках, и никак не мог предвидеть, что ты на меня набросишься. Где Кармен? — Где надо. Тебе необязательно это знать. Нарцисс ослабил захват. Я выпутался из его объятий, у меня на макушке набухла шишка, которая с поразительной быстротой раздувалась, точно воздушный шарик. — Как ты мог поверить, что я переспал с Кармен? — Я прекрасно знаю, что не переспал. Хотя не отказался бы. — Зачем же ты сказал это Вайли, Салли и Вэнис? — Я устроил западню, а ты сейчас все испортишь. Вали отсюда. — Понимаю. Ты хочешь получить деньги отца Брейстер, стать героем, да? Стать «тем-кто-остановил-монстра-садиста-из-Блэк-Ривера». Ведь это будет очень полезно для твоих делишек, не так ли, господин Великий Детектив? Нарцисс поджал губы. — Проваливай, Фрэнк. Была только одна вещь, которую ни в коем случае не следовало делать, и я это сделал. Мой кулак сжался и с размаху припечатал нижнюю губу Нарцисса. Меня захлестнула волна стыда. Нарцисс не шевелился. Но его глаза смотрели на меня, и в его глазах я увидел… Нет… Я спятил. В его глазах не было ничего видно. В его глазах нельзя было ничего увидеть. Я попытался образумить себя. Отчаянно пытался. Нарцисс молча смотрел на меня, и мне становилось страшно. По его подбородку стекала струйка крови. Он поднял руку, чтобы вытереть ее, и потерял сознание. Его рука все еще цеплялась за мою кисть, но пальцы уже разжались. Я высвободился и перевел дух. На улице зажглись редкие фонари Линк-стрит. Я перетащил бесчувственное тело Нарцисса за диван, обыскал его, нашел в кобуре смит-вессон, а во внутреннем кармане пиджака — коробку с патронами. Я уже собирался переложить их в свой карман, как вдруг услышал шорох за дверью и замер. Навел револьвер на дверь и изготовился стрелять. Дверные петли заскрипели. Я попятился и спрятался за штору. Кто-то вошел в комнату. Худой, невысокий. По черному чернильному пятну на рукаве я опознал старое габардиновое пальто, которое Герцог отдал Вайли прошлой зимой. В тусклом свете, пробившемся из коридора, на миг сверкнул посеребренный металл револьвера. Человек в пальто бесшумно прошел к спальне Кармен. Из своего тайника я увидел фигуру, лежащую на широкой кровати. Два выстрела раздались еще до того, как я успел отреагировать. Тут же выстрелил и я. Негодяй рухнул с глухим звуком на пол. Выпустить пулю или получить ее? Я всегда предпочитал выпускать. XVI Я бросился к выключателю. Все вокруг осветилось. Я подбежал к кровати, одернул одеяло: под ним лежал большой валик, свернутый буквой S, с двумя дырками от пуль. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я не решался сделать и шагу. Отпихнул ногой револьвер убийцы. Падая, он выронил химический паяльник и красный бархатный мешочек, из которого по полу рассыпалось что-то мелкое, перламутровое. Как мне показалось, жемчужины. Я поднял одну из них: это был крохотный конусовидный зуб. Очень острый. Маленький клык какого-то животного. Нет, зуб человека. Молочный. Я медленно вернулся к телу и, поддев его ботинком, перевернул. Густая черная кровь разлилась по полу, затекая между половицами. — Господи! — воскликнул я. — Господи всемогущий! Это была Вэнис. * * * Я оторопело смотрю на ее неподвижное тело. Она была очень красивой. Очень красивой для убийцы. Силы оставляют меня, глаза, кажется, вот-вот вылезут из орбит. Я чувствую, как пот торопливо стекает по моей коже, а рубашка липнет к напряженным мышцам. — Фрэнк… Нарцисс в своем углу шевелится и пытается подняться. — Фрэнк, позволь объяснить тебе… Объяснить что? Шаг, другой — и вот я уже за дверью, целый и невредимый, если так можно выразиться, поскольку у меня такое ощущение, что во мне чего-то недостает. По блестящей от желтого света улице я бегу рядом с тенью, которая крутится, как секундная стрелка, всякий раз, когда я миную очередной фонарь. От города, что копошится вдали, доносится никогда не смолкающий шум. У меня болит все тело, голова разрывается от мучительного звона двух нот, высокой и более низкой, в свинге а-ля Джелли Ролл Мортон{98}. Под бледным сиянием фонаря, по очертаниям корпуса «Флитвуд»{99} я распознаю «Кадиллак-Девиль-Спешэл» Вэнис. За рулем совершенно неподвижно сидит какой-то мужчина. Своей родной рукой я сжимаю ствол Нарцисса так, что ноют костяшки. Револьвер все еще заряжен. У меня возникает мысль, что это идеальный момент, чтобы умереть, если, конечно, верить литературе. Я не таясь иду прямо к машине. Водитель по-прежнему не двигается. Подхожу к дверце и резко открываю ее. Мужчина теряет равновесие и валится на меня. Это Вайли. В грязно-желтом свете его окровавленная рубашка кажется синей. Похоже, ему прострелили легкое. Он смотрит на меня с безумной мукой в глазах. Его правая рука судорожно дергается, он бормочет: — Сэр… сэр… — Да, Вайли. — Вэнис… Я делал все, чтобы ее остановить… защитить… — шепчет он. — Не сумел… Иногда она сама не знает, что делает… Эти сумасшедшие письма, она писала их вам, своему сыну… Но не отправляла. Я прятал дневник, прятал письма… — Но почему? — Я любил ее… Надо… Надо… — Что, Вайли? — Утюг, сэр…Утюг… Надо его выкл… Он не успевает договорить. Кровь заливает ему рот, вытекает между губами. Его взгляд стекленеет и становится безжизненным. Голова дергается вправо, потом — влево. Это конец.