– Прислали, – ошарашенно ответила я, понимая, насколько глупо это звучит. – Кто? – последовал закономерный вопрос, сопровождающийся пригвождающим к полу взглядом. Окончательно почувствовав себя совсем маленькой и беззащитной, я несчастно выдала: – Не знаю… Первый страж тем временем внимательно изучал обертку посылки и коробочку с фирменным знаком, в которую было упаковано платье. – Действительно, адресант не указан, – спустя несколько секунд констатировал он очевидное. А далее последовал примеру своего товарища, изучив мое лицо с пристальностью теневого охотника. Они бы еще соревнование устроили, кто больше запугает и без того перепуганную меня. – Нужно проводить обыск, – изрек страж номер два. – Да ладно тебе, – усомнился первый и кивком указал на меня: – Ты посмотри на это. Всерьез полагаешь, что такая замухрышка могла разделаться с двумя подземными троллями? К тому же, похоже, она не врет. Ну набрались эти уроды, ну зажали девчонку в уголке. Кто-то заметил и вступился. – Ты хотел сказать – вступился и порешил? – с сарказмом уточнил второй, явно чувствующий себя и мудрее, и опытнее напарника. – Даже если так, она должна проходить по делу свидетельницей. И неплохо бы наведаться в магазин, чтобы выяснить личность купившего платье. Первый страж, к которому я стала проникаться все большей симпатией, покачал головой: – Оно нам надо? Запишем как обычные пьяные разборки, в трущобах это в порядке вещей. Не думаю, что выживший тролль станет это опровергать. Кстати, надо незамедлительно заняться его поисками. Выходит, Тимард сбежал? Впрочем, неудивительно. Будь я на его месте, наверное, тоже испугалась бы, увидев, как твоих собратьев при тебе же отправляют к глубинным. – Э-э, а что здесь происходит? – спросил внезапно высунувшийся из своей комнаты папочка и, обнаружив в своем доме блюстителей правопорядка, коих ненавидел всеми фибрами души, включил голос северного орка: – Вы какого ши здесь забыли?! Я мысленно застонала: глубинные возьми, как же не вовремя! Второй страж, который уже потихоньку начал соглашаться с доводами первого, сурово нахмурился и потребовал: – Имя, фамилия, кем приходитесь Фриде… – он заглянул в свои записи, – Фриде Талмор. Папочка сдвинул брови, стиснул челюсти, и к голосу северного орка добавился его же облик. Вся поза папы так и говорила: живым не дамся! – Ясно. Обыск, – не терпящим возражений тоном резюмировал страж. И началось. Оттеснив меня в сторону, стражи покинули ранее осмотренную гостиную и вошли в папину спальню. Отец пытался возражать и сопротивляться, но пьянство сильно сказалось на здоровье, сила была уже не та, и серьезным препятствием на их пути он не стал. В его комнате я и сама не была уже поднебесные знают сколько и сейчас с ужасом обнаружила, в какой же она превратилась свинарник. Куча пустых бутылок, недоеденные, покрывшиеся плесенью бутерброды и одинокий носок, почему-то болтающийся под потолком. Стражи увиденным тоже прониклись и тут же ретировались, отметив у себя в записях, что ничего подозрительного не найдено. А вот моя комната подверглась обыску с пристрастием – долгому и скрупулезному. Я взирала на сие действо с тоской и безнадежностью, понимая, что скоро у блюстителей правопорядка появятся ко мне новые вопросы. В какой-то момент стало даже смешно: пряча браслет под матрац, я ведь всерьез не предполагала, что кто-то задастся целью отыскать его, да еще и так скоро. На пол летели аккуратно разложенные на столике вещи, из шкафа доставалась немногочисленная одежда, с кровати снимались одеяла. Испугавшийся будильник сам потихоньку скатился с тумбочки и отполз под свою любимую колченогую табуретку – от незваных гостей подальше. – Та-а-ак, – протянул второй страж, с каким-то мрачным удовлетворением глядя на меня. – Та-а-ак, – вторил ему первый, неотрывно смотря на появившийся в руках напарника браслет. – И откуда это у нас? – Прислали, – обреченно выдала я, понимая, что на этот раз мне конец окончательный и беспросветный. – Кто прислал, ты, конечно, снова не знаешь? Все, первый страж мне определенно разонравился! – Слушай, – задумчиво проговорил он, переведя взгляд на напарника. – А не тот ли этот браслет, что пропал из поддельной коллекции? Помнишь, позавчера в следственный отдел столичный торговец обратился? Сказал, что его обманули, продали поддельный жемчуг, да к тому же еще и обокрали? Напарник явно помнил, и теперь на меня обратились сразу два одинаково подозрительных взгляда, не сулящих ничего хорошего. Мне не дали ни собраться, ни попрощаться с ничего не понимающим папой и буквально силком потащили на улицу. Я же в это время вспоминала разговор двух пиратов, услышанный у старого причала. Кажется, тогда они говорили о том же, о чем сейчас стражи. Получается, речь шла о торговце, окатившем меня презрением на рынке. Ему продали поддельный жемчуг, а потом у него же выкрали браслет, чтобы отправить мне? Но ведь это бред какой-то… Пока я пребывала в размышлениях, меня под любопытные взгляды обитателей трущоб затолкали в казенную карету. Второй страж остался допрашивать отца, а первый повез меня в следственный отдел, располагающийся неподалеку. Все происходило настолько стремительно, что я окончательно опомнилась и осознала весь масштаб катастрофы, лишь когда карета тронулась с места. Глава 4 Меня привели в кабинет, где за заваленным бумагами столом сидел следователь. Его длинные темно-зеленые волосы и заостренные уши выдавали принадлежность к лесным эльфам, которых в наших краях водилось не так уж много. Взглянув на меня поверх квадратных очков, следователь принял папку с записями от приехавшего со мной стража и принялся изучать ее содержимое. Я сидела перед ним, съежившись и благопристойно сложив на коленях руки. Мне было страшно и неуютно, а еще – неизвестно, как я вообще докатилась до жизни такой. Ведь и ши понятно, что это просто недоразумение! Ши-то, может, и понятно, а вот следователю понятно не было. Изучив переданные ему материалы, он принялся допрашивать меня по второму кругу. Я отвечала спокойно и тихо, понимая, что мои слова практически ничего не значат. Кого волнует лепет какой-то девчонки из Слезных трущоб? Стражи для себя уже все решили, приписав мне связь с некой бандой контрабандистов. О случайно услышанном разговоре пиратов я умолчала. Если расскажу, в совпадение следователь не поверит и будет только хуже. Во время допроса я не переставала гипнотизировать взглядом стоящий на столе стакан с водой. Горло пересохло, и пить хотелось до того сильно, что в скором времени я не могла думать ни о чем другом. – Значит, вы утверждаете… – Можно мне водички? – бестактно перебила я следователя и, не дожидаясь ответа, потянулась к заветному стаканчику. – Можно, – кивнул удивленный моей наглостью эльф, в то время как я утоляла жажду. – А можно еще? – спросила, уже прямо-таки пожирая глазами стоящий рядом графин. Зеленоволосый молча придвинул его ко мне, и я не стала тратить время на переливание содержимого в стакан. Пила прямо с горлышка, с блаженством ощущая, как прохладная вода скользит по горлу. – Извечный лес… – еще более удивленно проговорил эльф, в то время как я утирала рукавом платья влажные губы. – Так вы еще и полуундина! Да, точно. Спасибо, что напомнили, а то уже успела подзабыть. Когда допрос был окончен, следователь вызвал стража и велел ему отвести подозреваемую в камеру. Подозреваемой, естественно, была я. А сопровождающим – тот самый страж, что привез меня сюда. Не знаю, с какой стати, но он вдруг снова проникся ко мне сочувствием. – Ты не переживай, – попытался приободрить он, отпирая одну из камер. – Если ни в чем не виновата, скоро отпустят. Я бросила на него быстрый взгляд и обнаружила, что говорит страж вполне искренне. Он был довольно молодым и определенно симпатичным. Чистокровный человек, что не могло не внушать доверия, глаза карие и неожиданно добрые. А ведь дома после обыска волком смотрел! Или просто напарнику пытался соответствовать? Входя в камеру, я задержалась в дверном проеме. Шагнуть внутрь было очень страшно, а понимание того, что скоро останусь здесь совсем одна, и вовсе вселяло ледяной ужас. Камеры располагались на нижнем подвальном уровне и практически не отапливались, поэтому здесь было ненамного теплее, чем на улице. – Ну и долго на пороге топтаться будем? – внезапно проскрежетал старушечий голос, и дверь захлопнулась, буквально забрасывая меня внутрь. Я упала на каменный пол, больно стукнувшись локтем, а за дверью в этот же миг раздался виноватый голос стража: – Ты прости, свободные камеры у нас в дефиците, эта последняя осталась. И зови, если что. Меня Нэрвисом звать. Раздался стук удаляющихся шагов, возвестивших, что этот самый Нэрвис меня покинул. Поднявшись с пола, я подошла к двери и обхватила железные прутья маленького оконца. И что это сейчас было? Почему страж извинился за камеру? – Ты куды руки немытые тянешь? – Снова прозвучавший скрипучий голос заставил меня отпрянуть. – Вот и стой там, а сюды не лезь! А то лапають, лапають прутья, кому не лень. Изгваздають все, а мне убирай! Я недоуменно осмотрелась по сторонам, но никого не обнаружила. – Ну и чего зенки вылупила? Ох ты ж тупица беспросветная, прости глубинное дно! И тут до меня дошло. Те из потерянных душ, кто не поддавался контролю, уничтожались. А те, кого можно было подчинить, отлавливались, отправлялись в чистилище, а после приобщались к полезным работам. Они являлись своего рода невидимыми духами, которых можно вселить во что угодно. Памятью такие души не обладали, но, поскольку потерянными становились в основном худшие представители нелюдей, характером они и после смерти обладали соответствующим. – Присесть-то хоть можно? – спросила я, кивнув на лежащий на полу соломенный тюфяк. – Садися, чего уж там, – благодушно разрешила камера, но стоило мне ступить на солому, как громогласно взревела: – А ноги кто вытирать будеть?! Послушно вытерев ноги, хотя новые сапожки и так были чистыми, я опустилась на тюфяк. Притянула к себе колени, обхватила руками, уткнулась в них лбом и всхлипнула. Так вдруг обидно стало, так горестно и до жути себя жалко. У меня же там с позавчера морские котики некормленые, думала, сегодня им рыбки отнесу. Выходной вот впервые за две недели, хотела выспаться, как следует, отдохнуть… – Э, ну чего ревешь-то? – со смесью раздражения и любопытства поинтересовалась камера. – За что хоть сюды упекли-то? В очередной раз всхлипнув, я пожаловалась: – Да ни за что! Мне просто не повезло! – Угу-угу, – в старушечьем голосе прозвучал скепсис. – Все вы так говорите. У меня вон давеча гномьё сидело. Тоже говорило, что ни в чем не виноватое, а само старшину своей общины пришибло да золотишко умыкнуло.