– Не пришибала я никого! – Неконтролируемые слезы полились по щекам. – И браслет не воровала, и платье мне не нужно было, и знать я не знаю, кто их прислал! У меня вообще выходной сегодня, а там котики некормленые, и папа без меня совсем пропадет! И… и призрачный оркестр сегодня мою любимую песню играет, а я не послушаю… вот! Это мое «вот!» подытожило нерадостную картину и способствовало тому, чтобы я разревелась окончательно. Камера тяжко вздохнула, на несколько минут затихла, а после передо мной упал носовой платок. Помятый, но чистый и приятно пахнущий порошком. – Спасибо, – поблагодарила я, утирая слезы. – Да что ж я, не вижу, что ли – хорошая ты девка. Видать, действительно просто не повезло. А следователь тебе какой попался? – Эльф лесной… – А, этот мужик хороший! – обрадовала камера. – Хоть и на водоросль глубинную волосами похож. Правда, не оправдал еще никого: все у него проходящие то за решетку садились, то на виселицу отправлялись, но зато по справедливости! Воспрянувшая было я мгновенно сникла. – А какой вежливый, обходительный! – продолжала нахваливать начальство камера. – Я ему как убийцу одного расколола, так он меня ремонтом новехоньким обеспечил. Тут же раньше вообще страх что творилось. Тьфу, срамота одна! – Что значит «раскололи»? – зацепилась я за царапнувшее слух слово. Что это значит, мне было продемонстрировано на наглядном примере. Стены вдруг начали стремительно сжиматься, потолок – опускаться, пол завибрировал, а в довершение ко всему из стен со скрежетом выехали острые железные копья. – Мамочка… – с широко распахнутыми от ужаса глазами выдохнула я. Признавшегося во всех прегрешениях гнома я теперь хорошо понимала. Да тут со страху сознаешься в том, чего никогда не совершал и о чем даже не мыслил! Оставшись довольной произведенным впечатлением, камера снова приняла нормальный вид и размер, а после подытожила: – Так-то! Время тянулось мучительно медленно, я сидела на тюфячке и страдала. Страдала тихо и про себя, не желая провоцировать дальнейший разговор с потерянной душой. А то еще скажу что-нибудь не то, нарвусь, а это, как оказалось, чревато последствиями. Мною завладели унылые мысли, и самое поганое заключалось в том, что отсутствие оптимизма было вполне обоснованным. Что бы ни говорил Нэрвис, вряд ли кто-то всерьез станет заморачиваться доказательством моей невиновности. Зеленоволосый «по справедливости» отправит меня за решетку, перед этим еще тысячу раз вызвав на допросы, я в ближайшие годы не увижу знаменитых алых рассветов, не постою у Сумеречного моря, не вдохну морозный соленый воздух, не… – Фрида, ты как? – раздался за дверью голос Нэрвиса. – Так же, как чувствует себя любой невинно заключенный, – бросила в ответ. – Танцую от радости и пою сиреньи песни. Страх перед этим стражем отступил, и, что удивительно, я начала воспринимать его как равного себе. С одной стороны, понимала, что он занимает куда более высокое положение, но это его неожиданное участие невольно подкупало. – Только сейчас узнал, что камера буянила, – с явным облегчением выдохнул Нэрвис. – Слышишь ты, еще раз без спросу такое выкинешь, по камушкам разберу! – И весь ваш отдел под землю уйдет, – ехидненько отозвалась потерянная душа. Дверь тяжело отворилась, и показавшийся в проеме страж поманил меня к себе: – Пойдем, следователь вызывает. Там третий тролль отыскался. По путаным коридорам я шла, обуреваемая надеждой. Вдруг все-таки ошиблась и сейчас следователь признает меня невиновной? Тимард подтвердит мои слова, рассказав, как все было на самом деле, а зеленоволосый поверит, что к отправителю браслета я не имею никакого отношения. В камере было темно и, войдя в кабинет, я поморщилась от льющегося из окна света. Когда глаза привыкли к освещению, обнаружила Тимарда, который выглядел уставшим, невыспавшимся и крайне несчастным. Сгорбившись и опустив глаза в пол, тролль стоял на своих двоих рядом с поломанным стулом. Выдержать его вес хлипкой казенной мебели оказалось не под силу. Учуяв мое присутствие, Тимард вздрогнул всем крупногабаритным телом, но взгляда не поднял. Видно, вину свою чувствовал. – Присаживайтесь, – предложил следователь, указав на уцелевший стул. Я села и глубоко вдохнула, морально настраиваясь на очередной утомительный допрос. Ожидания оправдались, и у нас с троллем вышла очная ставка. При ней помимо следователя присутствовали Нэрвис и еще один страж, ведущий соответствующие записи. Когда все наконец закончилось, Тимарда взяли под стражу за попытку нападения, и отделался он всего десятью сутками заключения. Со мной все было сложнее. Да, непричастность к убитым троллям подтвердилась, но теперь я проходила подозреваемой в деле о контрабанде и связи с пиратами. В итоге было принято решение задержать меня до выяснения обстоятельств. На обратном пути до камеры я едва волочила ноги из-за вновь навалившейся слабости. Голова гудела, перед глазами плясали темные круги, и снова хотелось пить. Я никогда не заостряла внимания на собственной внешности, но сейчас даже представить боялась, насколько скверно выгляжу. Одежда измялась, коса растрепалась, и вид я имела не слишком опрятный. Как раз подходящий для места, где оказалась волею случая. – Поднебесные! – послышалось где-то в конце коридора, когда мы с Нэрвисом подходили к лестнице. – То есть… в смысле… адмирал… как, вы уже приехали?! Сердце пропустило удар, и я невольно затаила дыхание. Нэрвис тоже остановился и посмотрел в ту сторону, откуда приближались уверенные шаги. Я не знаю, почему ситуация повторилась. Мне очень-очень не хотелось терять сознание, и я искренне старалась держаться из последних сил. Даже ущипнула себя за руку, лишь бы боль помогла задержаться в реальности. Но по закону подлости, как только Эртан Рей приблизился, перед глазами сгустилась тьма. Я успела заметить неподдельное удивление, отразившееся в кристально-голубых глазах, прежде чем ощутила, что падаю. Мне было неожиданно хорошо, неожиданно тепло и так же неожиданно спокойно. Я даже слегка улыбнулась во сне и натянула до носа мягкое одеяло. Но когда попыталась перевернуться со спины на бок, у меня почему-то не получилось. Воспоминания возвращались медленно. И чем ярче становились они, тем хуже становилось мне. Нет, с физической точки зрения все было в порядке, но с моральной… А может… может, адмирала здесь вовсе и нет? Подумаешь, увидел в следственном отделе девушку, которую подвозил накануне. Ну лишилась она чувств… снова. Поочередно открывать глаза уже входило у меня в привычку. Медленно приоткрыв один, я прерывисто вздохнула, крепко зажмурилась и тут же притворилась спящей. Как говорил наш преподаватель самообороны в школе, самое главное правило при угрожающей опасности – уметь притворяться мертвым! Видимо, низший балл господин Трисс ставил мне не зря, потому что сейчас меня моментально раскусили. – У вас привычка такая – падать в обморок? – с неподдельным интересом осведомился адмирал Рей. – А вы всегда помогаете девушкам, теряющим сознание в вашем присутствии? – спросила и тут же поняла, насколько двусмысленно это прозвучало. Поднебесные, что я несу? – Почему вы солгали о том, где живете? – задал очередной вопрос адмирал. Как говорил господин Трисс: главное правило номер два – если вас раскусили, храните молчание и упорно продолжайте притворяться мертвым! Я промолчала, снова следуя совету бывшего учителя. Адмирала в этой мудрой теории явно что-то не устраивало, потому что он вжимал меня взглядом в диван, явно ожидая ответа. А когда на вас так смотрит морской демон, это действует лучше специально оснащенной говорящей камеры! – Просто… не хотела… – невнятно покаялась я, не выдержав этой пытки. Не отводя взгляда, адмирал выразительно приподнял бровь: – Не хотели – что? А ведь еще секунду назад казалось, что большей неловкости мне уже не испытать… – Говорить не хотела, – окончательно смутившись, выдавила я и принялась изучать окружающую обстановку. Мне катастрофически, жизненно необходимо требовалось отвлечься. Судя по всему, мы находились в каморке следователя, смежной с его кабинетом. Об этом говорил скромный интерьер, аккуратно пристроенный на спинку стула китель и кружка с недопитым зеленым чаем на столе… – Фрида Талмор! – повысил голос лорд, и я моментально переключила внимание на него. – На меня смотрите, будьте любезны! Так я уже… Выслушивать адмирала, лежа на диване, казалось мне не слишком вежливым, и я попыталась подняться. – Лежите! – тут же пресек он мою жалкую попытку и уже спокойнее добавил: – Пейте. Мне в очередной раз был предложен стакан воды, который я с удовольствием опустошила. Правда, дважды чуть не подавилась под гипнотизирующим меня взглядом, но это мелочи. Чувствовала я себя на порядок лучше, чем когда выходила из кабинета следователя, и это несколько удивляло. – Я поделился с вами магией, иначе провалялись бы без сознания как минимум сутки, – словно прочитал мои мысли лорд Рей, и я окончательно выпала в осадок. Смотрела на него во все глаза и не верила в услышанное. Даже о страхе на время забыла. Поделился своей магией? Маг первой ступени? Со мной?! Личностную энергию маги ценят дороже золота и расходуют только на личные нужды – это известно всем. В крайнем случае могут при необходимости поделиться ею с близкими людьми. – Вместо того чтобы так смотреть, могли бы поблагодарить, – заметил Эртан Рей. – Спасибо, – проговорила потрясенная я. – Только не нужно снова спрашивать, почему я это сделал, – вновь предугадал мой порыв адмирал. – Здесь бы с вами никто не нянчился, а оказаться в таком состоянии в камере – худший для вас исход. Повелитель пятисот потерянных душ, наводящий на всех ужас ловец, хладнокровный адмирал королевского флота оказался таким сострадательным? Казалось, ничто не способно удивить меня больше. Он ведь уже знал, кто я такая! Дочь спившегося рабочего каменоломни, торговка рыбой, живущая в Слезных трущобах… Нет, я не страдала заниженной самооценкой, просто привыкла к соответствующему отношению. Даже перестала обижаться, со временем придя к выводу, что это в порядке вещей. Вновь прозвучавший голос адмирала заставил меня вздрогнуть: – Вы прошли через несколько допросов, поэтому я не стану вас долго мучить. Просто ответьте на мой единственный и последний вопрос. – Под немигающим, смотрящим в самую душу взглядом я еще больше вжалась в диван. – Вы виновны в том, в чем вас обвиняют? Жажда справедливости внезапно вытеснила дрожь, и я горячо ответила: – Нет! Вслед за моим ответом дверь отворилась, и в каморку вошел следователь. Увиденной картине, где я возлежала на диване, а адмирал сидел рядом, он нисколько не удивился. А я только в этот момент задумалась над тем, как, собственно, на этом самом диване оказалась. Меня ведь кто-то принес – Нэрвис, какой-то другой страж… или сам адмирал, что, как ни абсурдно, наиболее вероятно.