Мой энтузиазм жил ровно до тех пор, пока смотритель летунов не всучил нам лопаты и не отправил прямиком к дрыхнувшим грифонам. Следом за энтузиазмом на тот свет отправились и мои наивные представления о том, что летуны — прекрасные, изумительные и во всех отношениях возвышенные существа. «Полночь, ну ты и…» — хотела было высказаться я, но все-таки промолчала. Как вскоре выяснилось, пегасы ничуть не уступают в «возвышенности» грифонам, а судя по количеству того, что требовалось убрать, даже их превосходят. Выкатывая из очередного стойла наполненную доверху тележку, я подавилась смехом, увидев, как Косичка справляется с ящерами. Закатав рукава, сосредоточенный, прекрасный в своей надменности, ундин работал лопатой с таким видом, словно присутствовал на аудиенции самого короля. Смотритель тем временем отсиживался в сторонке, почитывал свежий выпуск столичной газеты и неспешно раскуривал трубку, явно наслаждаясь происходящим. Проходя мимо него, я машинально бросила взгляд на газету и вдруг задержалась на заголовке одной из статей. — Простите, можно взглянуть? Нехотя оторвавшись от чтения, смотритель выдохнул колечко белого дыма и красноречиво глянул на мои перепачканные рукавицы. Я тут же поспешно их сняла и, как только газета оказалась у меня в руках, быстро пробежалась взглядом по заинтересовавшей статье. В первой новостной колонке говорилось о том, что через две недели в Сумеречье прибывает принцесса Линария. — «Хотя визит ее высочества позиционируется как неофициальный, есть основания полагать, что королевская семья обеспокоена происшествиями в Сумеречном море и желает контролировать ситуацию лично, — полушепотом зачитала я. — По этим же причинам продлено пребывание в Сумеречье адмирала Рея, который должен был вернуться в столичный корпус сразу после праздников алых рассветов». Дочитав до конца, я вернула газету недовольному смотрителю летунов, машинально надела рукавицы и задумалась. Больше всего удивляло то, что в Сумеречье отправили именно Линарию — принцессу, к которой никто и никогда не относился серьезно. Она сторонилась политики, редко появлялась на людях, да и вообще при своем положении умудрялась вести уединенный образ жизни. Если королевская семья желала наблюдать за ситуацией лично, почему не доверили это Калисте, которая уже находится в Сумеречье? Или кронпринцессе Оксаре? Или тому же принцу Дэрену, который везде стремится быть первым? — Навоз сам себя не уберет! — выдернул меня из размышлений смотритель. — Работаем, работаем, не то сообщу вашему капитану, что от наказания отлыниваете! Пришлось возвращаться с поднебесного к глубинному, браться за ручки тележки и продолжать трудиться на благо родного корпуса. Через несколько часов ангары блистали чистотой, да так ярко, что хоть торжественный прием здесь проводи! — Я без сил, — сползая по стеночке, сообщила стоящему рядом Тэйну. — Обычное состояние для кадета, — сложив руки на груди, хмыкнул тот. — Скоро привыкнешь. Да я уже. За то недолгое время, что живу в корпусе, действительно привыкла и к его распорядку, и к устоям, и к тем, кто в нем служит. Вся жизнь стала суматошной, насыщенной, полной самых разных событий, и мне это начинало нравиться. — Э-э, чего расселись? — задорно спросила входящая в ангар Агира. — В комнате отдыхать уже не нравится? — поддакнул ей Аргар. Увидев, как ящеры, которых они вели под уздцы, оставляют за собой мокрую дорожку талого снега, Тэйн взревел: — Только ведь убрали! Саламандры переглянулись, окинули взглядами все еще существующую здесь чистоту, одновременно щелкнули пальцами, и вода испарилась. — Так-то лучше, — величественно кивнул ундин и, сделав ручкой, сообщил: — Я к себе. Агира проводила его задумчивым взглядом и, дождавшись, пока отойдет достаточно далеко, обратилась ко мне: — И с каких это пор он с тобой так любезен? С ответом я не нашлась и за неимением оного мило улыбнулась. Вообще-то была уверена, что после такого марафона захочу лишь последовать примеру куратора и вернуться к себе, но озвученное саламандрами предложение оказалось очень заманчивым. Уже через час они намеревались снова лететь в город, дабы как следует погулять, и пригласили составить им компанию. И хотя я особой выносливостью и неугомонностью не отличалась, да и праздно шататься по городу не хотела, но предложение все-таки приняла, попросив подвезти меня в центр. Слишком уж долго я оттягивала визит к лучшей подруге — пора наверстывать упущенное. — Фрида, у тебя совесть есть?! — встретила меня воплем Далия, когда я появилась на пороге ее дома. Предвидя такую реакцию, я заранее подготовилась: купила ее любимые пирожки в лавке господина Гринда и даже прихватила пару шоколадных пончиков. Подруга мрачно смотрела на меня несколько долгих мгновений, явно преисполненная решимости как можно дольше не прощать, но запахи свежей выпечки были такими волшебными, такими притягательными и одурманивающими, что она сдалась. Молча посторонилась, давая пройти, и, как только я оказалась внутри, мгновенно переменилась. Не дав переодеться, схватила за руку и в нетерпении потащила на кухню. Вытолкала оттуда ужинающих братьев, плотно закрыла дверь, медленно повернулась ко мне лицом и с горящим взором потребовала: — Рассказывай! Пока я честно и добросовестно делилась подробностями жизни в корпусе, благоразумно опуская некоторые моменты, в кухню заглянула госпожа Виана. Мама Далии тоже проявила интерес к моей службе, искренне порадовалась скромным успехам и, заварив нам свой фирменный чай, удалилась. — Фридка, я так за тебя рада! — восторженно проговорила Далия, когда я закончила рассказ. — А ведь говорила, что у тебя все получится! Сидя в небольшой, но уютной кухоньке, я чувствовала себя счастливой. Искренняя радость подруги трогала до глубины души, и мне тоже было радостно оттого, что в моей жизни есть такие хорошие люди, как она. Все заботы и переживания в проведенные здесь часы остались где-то далеко, за стенами этого гостеприимного дома. Примерно на четвертой по счету чашке чая зазвонил дверной колокольчик. Госпожа Виана пыталась угомонить близнецов, ее супруг находился на работе, и открывать пришлось Далии. Из-за стола она поднималась нехотя, но зато обратно возвращалась, сияя ослепительной улыбкой и под руку… с Нэрвисом. — О! — только и выдохнул страж при виде меня. — Вы уже знакомы, — не спрашивала, а утверждала Далия, пристраивая в вазу букет зимних хризантем. Уткнувшись в них носом, она вдохнула сладкий запах и, блаженно прикрыв глаза, проговорила: — Красота… Синие хризантемы вправду были красивыми. Только вот ассоциации вызывали слишком беспокойные. Немного поерзав на месте, пытаясь решить, стоит ли портить такой дивный вечер, я все же пришла к выводу, что это неизбежно. — Нэрвис, — обратилась я к стражу, обхватив пальцами кружку давно остывшего чая и подбирая нужные слова. — Ты не знаешь, что случилось минувшей ночью в катакомбах дроу? Тот перевел на меня удивленный взгляд: — Понятия не имею, почему ты этим интересуешься, но говорить об этом не могу. — Нэ-э-р, — неожиданно зловеще протянула Далия. — Ты не забыл, что Фрида моя подруга? Кто обещал, что, если ей понадобится помощь, она всегда может на нее рассчитывать? Выражение лица стража сделалось страдальческим и упрямым одновременно. Рассказывать об этом он и впрямь не хотел, и только я собралась настоять, как Далия перешла к активным действиям. В несколько шагов подойдя к двери, рывком ее распахнула и, в упор глядя на Нэрвиса, заявила: — До свидания. Цветы тоже можешь забрать! Такого я никак не ожидала. Но не успела толком удивиться, как заметила, что Далия делает это не всерьез. За несколько лет дружбы я хорошо ее узнала и сейчас видела, что выставлять своего парня она не собирается, лишь хочет раскрутить его на информацию. В отличие от меня, Нэрвис знал ее не так давно, изучить еще не успел и на такую откровенную провокацию повелся. Я даже не знала, чему удивилась больше: выходке Далии или его сговорчивости. — Да нечего особо рассказывать, — нехотя произнес он, снова переключив внимание на меня. — Я лично там не присутствовал, но наши говорили, что проходила операция по задержанию дроу, ограбившего ломбард. Появились сведения, что к этому причастна сама верховная жрица, но ей удалось уйти. Все сказанное подтвердило мои собственные умозаключения, но этого было мало. — А ты не знаешь, что именно было украдено из ломбарда? — пользуясь представившейся возможностью, продолжала расспрашивать я. — Только не говори, что обычный антиквариат. Никогда не поверю, что Хью Одноглазого убили из-за такой мелочи! Взъерошив густые волосы, Нэрвис выдохнул: — Да я и сам толком не знаю. А если бы и знал, все равно не смог бы рассказать, — бросил косой взгляд на Далию. — Потому что дело серьезное, и посторонним в него лучше не лезть. Подробности мне неизвестны, но случившимся очень обеспокоен капитан Говард. А судя по тому, что он попросил о содействии адмирала Рея, убийство Одноглазого и кража связаны с активностью душ в Сумеречном море. Сказанное снова совпало с ранее сделанными мною выводами, но я все еще не знала главного. — Ты точно не знаешь, что именно было украдено? — переспросила, чувствуя, что страж чего-то недоговаривает. — Нэ-э-эр, — снова пришла мне на помощь Далия, сложив руки на груди и буквально испепеляя его взглядом. — Ши возьми, да вы понимаете, о чем меня спрашиваете?! — вскипел подвергающийся шантажу влюбленный. — Если начальство узнает, что я об этом треплюсь, меня уволят, если не хуже! Далия оказалась прекрасным стратегом и тут же изменила линию поведения. Вмиг подобрев, мягкой походкой приблизилась к Нэрвису, присела к нему на колени, обвила руками шею и выдохнула прямо в губы: — Но ты же такой смелый, Нэр. Мне так нравится твоя решительность… И страж поплыл. Как снеговик под летним солнцем! — Я правда не знаю наверняка, что было украдено, — не отрывая взгляда от губ Далии, проронил он. — В нашем подразделении ходят слухи, что вроде бы какая-то стекляшка. Осколок, часть магического камня… Говорю же, не знаю. — Стекляшка, — эхом повторила я, зацепившись за это слово. Прошло совсем немного времени, прежде чем в памяти всплыли слова Джика: «Вот разбогатею и всю эту таверну выкуплю! Только дельце одно дядька провернет, стекляшку продаст…» — Где сейчас Джик? — спросила с усилившимся волнением. — Карлик? — переспросил Нэрвис. — Все еще под стражей, но уже завтра утром его отпускать собирались за неимением улик. Резко подскочив с места, я уперлась руками в стол, вперилась в оторопевшего стража горящим взглядом и запальчиво проговорила: — Он знает, что это за вещь! Нэрвис, пожалуйста, мне нужно с ним поговорить! — Ты в своем уме? — Он так удивился, что даже забыл о Далии. — В тюремную камеру не поведу, даже не проси. Все, что знал, он и так рассказал капитану Говарду, через него и вышли на дроу. Сам Джик не имеет ни малейшего представления о том, что это за вещь, можешь поверить. Но если все-таки так хочешь с ним поговорить, разыщи его завтра, когда он снова будет побираться по тавернам. Я мгновенно остыла. Опустилась на стул, глубоко вдохнула и очень медленно выдохнула. Нэрвис прав, нет смысла добиваться встречи с Джиком прямо сейчас. Да и вообще встречаться с ним, в сущности, бессмысленно. Вряд ли он сможет сказать что-то, чего не знаю я. Остаток вечера прошел мирно и спокойно, мои расспросы все-таки не смогли его испортить. Тепло попрощавшись с Далией и стражем, которые рвались проводить меня до корпуса, я вышла в снежную ночь. Госпожа Виана снова уходила присматривать за больной девочкой, мать которой работала в ночную смену, и Далии предстояла «веселая» игра: уложить спать неугомонных близнецов.