— Думай о небе как о своей боли и кричи на него. — Ты сумасшедший, – говорю я ему, усмехаясь. — Я переживу. – Он поворачивается и поднимает моё лицо к небу. — Сейчас, Лилибаг. Кричи. – Он делает несколько шагов назад, предоставляя мне больше пространства. И когда это овладевает мной. Гнев, который я испытываю из-за того, что никогда не была достаточно хороша. Разочарование, которое я испытываю из-за стремления к лучшей жизни, которая никогда не наступит. Боль, которую я испытывала в течение многих лет из-за разлуки с моими родителями, взяла верх надо мной и моей семьёй. Поэтому я кричу. Я кричу во всю мощь своих лёгких, позволяя всему гневу и агонии из моего прошлого покинуть моё тело. Он был прав. Это освежает. Приятно наконец-то выплеснуть все это наружу. Это как быть в тренажёрном зале и поднимать 220 фунтов на скамейке, а потом наконец избавиться от веса. Удовлетворение, которое приходит, когда ты понимаешь, что несёшь такой груз, будто это перо. Ты чувствуешь себя легче, когда его нет, и только тогда понимаешь, насколько это было тяжело. Этот груз всё ещё на мне. Я знаю, что он не исчез. Он никогда не исчезнет. Но всё равно приятно на мгновение избавиться от него. Слёзы текут из уголков моих глаз, когда я успокаиваюсь и перестаю кричать. Я не плачу, но в некотором роде это так. Я всегда думала, что слёзы появляются только тогда, когда твоё сердце разрывается от всей той боли, которую ты испытываешь. Никогда бы не подумала, что ты можно плакать от облегчения. Когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Колина, я вижу, что он убирает свой телефон. Предположение, что он только что заснял всю мою вспышку гнева, меня не устраивает. Интересно, в чём суть нашего проекта? Он мне ничего не скажет. Несмотря на неприятное ощущение от предположения, что у Колина Картера есть видео, где я кричу на его телефоне, на самом деле мне всё равно. — Спасибо, – от всего сердца благодарю я его, подходя к нему ближе. Колин раскрывает руки, позволяя заключить себя в объятия. Я ненавижу объятия. По крайней мере, так было раньше, пока я не оказалась в объятиях Колина. Его руки обнимают меня так нежно, но в то же время достаточно сильно, сопровождаемые такой защитой, что я чувствую, будто он пытается убедить меня, что теперь он – моя броня. И, боже, я чувствую себя в безопасности в его объятиях. Я прижимаюсь щекой к его плечу, а руками обхватываю его торс. Я чувствую, как рука Колина гладит меня по волосам, а другой рукой он рисует круги на моей спине. Это успокаивает. Ещё несколько слез скатываются по моему лицу, когда я понимаю, что мне больше не доведётся пережить подобные моменты. По крайней мере, не так много. Но всё в порядке. Я буду наслаждаться ими, и, если я действительно вспомню свою жизнь перед смертью, я буду вспоминать эти моменты с улыбкой на лице. Внезапно я гораздо больше взволнована предстоящими семью днями с Колином. Сегодняшний день я уже не считаю. Он выбрал раннее утро в качестве своего времени суток, так что я не думаю, что увижу его до конца дня. Мы просто стоим здесь, обнявшись, некоторое время, пока я, в конце концов, не отстраняюсь. Колин обхватывает моё лицо ладонями, слегка лаская мои щеки, скользя большими пальцами по моей коже. От этого у меня по спине пробегают мурашки. На мгновение мне кажется, что он хочет поцеловать меня, но я знаю, что это не так. Итак, как только в моей голове появляется мысль, она исчезает. Его глаза пристально смотрят в мои. Нежная улыбка тронула его губы, пока он смотрел на меня. — Ты действительно красивая, ты знала об этом? – говорит он тихо. Что-то в его голосе кажется странным. Обычно он такой жизнерадостный и щебечущий. Но на этот раз он нежен и жизнерадостен. Если я правильно поняла Колина, ему не нравится быть уязвимым. Так что рассказывать мне о своей сестре, о том, что он чувствовал, когда думал, что она умирает, – и вести себя как угодно, только не как мистер крутой парень, – должно быть, было довольно сложно для него. — Спасибо, – говорю я, слегка улыбаясь ему. Колин приподнимает мою голову, при этом его указательный палец касается моего подбородка. Его лицо приближается к моему, пока его губы не касаются моей кожи. Он медленно целует меня в лоб. Моё сердце бьётся быстрее. Так быстро, что я чувствую, как оно бьётся у меня в груди. Мой желудок, кажется, переворачивается вверх тормашками, но на этот раз это не от тошноты. Может быть, я действительно чувствую себя больной, но совсем по-другому. Своего рода болезнь, которая мне не по душе. Это как трепет в животе, как будто кто-то щекочет меня изнутри. Это действует на нервы, чувство трепета, которого я никогда раньше не испытывал. Пожалуйста, помни об этом, когда умрёшь, Лили. Когда он отстраняется и идёт за одеялом, которое принёс с собой, я снова чувствую себя опустошённой. Как будто что-то внутри меня обрывается, когда Колина нет рядом. Я ненавижу то, что я так себя чувствую. Я не должна была так себя чувствовать. Я не должна была хотеть Колина. Я не должна, потому что это несправедливо по отношению к нему. Но я всё равно это делаю. Я хочу Колина, даже всего на одну ночь. Я хочу почувствовать его губы на своих так же сильно, как ненавижу эту мысль. Я ненавижу чувствовать, что хочу его. В любом случае, как это произошло? Колин был для меня никем, когда мы встретились. На самом деле, он был занозой в заднице. Я не хотела, чтобы он был рядом. Я не хотела, чтобы он показывал мне красоту жизни. И всё же я здесь, жажду его губ. Я думаю, это потому, что он единственный парень, который когда-либо по-настоящему обращал на меня внимание. Он единственный человек, который пытается спасти меня. Конечно, из-за этого мои гормоны сходят с ума и подают мне неправильные сигналы. Колин не хороший. Ни разу я не слышала, чтобы кто-то называл его хорошим человеком. Он засранец. Он всё та же суперзвезда, которая всего лишь кивает в сторону девушки и через секунду раздевает её. Но, несмотря на всё это, он кажется достаточно милым, чтобы мой мозг принял его новообретённую доброту за что-то другое. –♡– — Нет, клянусь, Майлз пялился на меня на протяжении всего разговора, – рассказывает нам Карина. Нам, я имею в виду меня и моих друзей. Как и каждый день, я провожу свой обеденный перерыв со своими друзьями в кафетерии. Мы вчетвером сидим за столом и в данный момент слушаем фантазии Карины Рико о Майлзе Кинге. Проучившись некоторое время в Сент-Тревери, я поняла, что многие девушки в этой школе неравнодушны к хоккеистам. Они все до смешного сексуальны, я отдаю им должное. Раньше я думала, что быть горячим – это обязательное условие для того, чтобы начать играть в хоккей здесь. Очевидно, что это не так. И всё же Майлз Кинг, похоже, привлекает к себе слишком много внимание. У Майлза есть пара татуировок, не так много, как у Колина (я думаю). На самом деле я не уверена, сколько их у Колина. Я видела только его руки и шею, покрытые одиночными татуировками, я не знаю, есть ли у него такие же на груди или спине. У Майлза, однако, я знаю, что их не так уж много. Просто из-за татуировок и симпатичного личика Майлза, Кинг привлекает к себе всеобщее внимание. Без всякой причины, я так полагаю. Ладно, может быть, на то есть причина. Его пресс более рельефен, чем у кого-либо, кого я когда-либо видела раньше. И потом, в сочетании с несколькими татуировками на его руках и груди за это можно умереть. Но ему определённо не хватает темных волос. Но это не всем по вкусу. Я думаю, есть нечто большее, что привлекает девушек к Майлзу, как еда привлекает голубей. Может быть, всё дело в том, что он хоккеист. Интересно, девушки так же без ума от Колина, как и от Майлза? Эта мысль меня раздражает, но в любом случае это не моё дело. Мне должно быть всё равно. — Он просто искал следующую девушку, которую мог бы трахнуть, – невозмутимо говорит Миа. Она одна из очень немногих девушек, которая не продали бы свою душу дьяволу за существование Майлза Кинга. — Честно говоря, Майлз просто отвратителен. Точно так же, как и все остальные. — Он не отвратителен только потому, что у него более активная сексуальная жизнь, чем у тебя, – защищает Карина своего любимого Майлза. — Конечно, нет. Но ты видишь, как я трахаю двух разных женщин за промежуток времени в пять часов? – спрашивает Миа. — Прекрати пытаться говорить о нём плохо, Миа. Просто признай, что он до смешного горяч. — Конечно, я могу это признать. Но это не значит, что я хочу с ним переспать. — Я тоже этого не хочу. Хотя, нет, хочу. Но я так же хочу, чтобы он был моим парнем, – тихо восклицает Карина. Карина такая же эмоционально подавленная, как и я. Просто она эмоциональна, когда дело касается людей. Точнее, парней. Она привязывается к парню, потому что он уделил ей две секунды внимания. Прежде чем кто-либо успеет спасти её, Карина уже планирует свою свадьбу с упомянутым парнем. Только для того, чтобы расстроиться, когда упомянутый парень даже не хочет быть с ней или больше не обращает на неё внимания. — А теперь заткнись, он здесь! – Она взвизгивает, глядя, как Майлз и трое его товарищей по команде входят прямо в кафетерий.