Утром, когда Гуров уезжал на службу, Мария еще спала. С нежностью посмотрев на жену, он не стал ее будить, бесшумно закрыв за собой дверь. Приехав в главк, Лев сразу взялся за изучение дела Вяхирева, которое забрал из кабинета Орлова. К его удивлению, Стас вновь оказался на рабочем месте раньше напарника. Видимо, угроза, нависшая над генералом, пробудила скрытые резервы Крячко, буквально переполнив его энтузиазмом. Он что-то стремительно печатал на клавиатуре компьютера, лишь изредка бросая взгляд на монитор. – Ты, я смотрю, кипишь энергией, – поддел его Гуров. – Видимо, планерки перед сном повышают твою работоспособность. – С вами тут не только работоспособность придется повышать, но и дополнительную голову, причем с парой рук в придачу, отращивать, – буркнул Стас, не отрываясь от работы. – Сами с Петром только команды раздаете и делаете вид, что думу думаете, а всю черновую работу на меня сваливаете. И вообще не мешай мне, бездельник! У меня тут процесс обработки данных в полном разгаре. Я новый поисковый алгоритм пробую. – Не мой курятник, – фыркнул Гуров, не слишком разбирающийся в программных терминах. – Работай, негр, солнце еще высоко! – Конечно, масса Лев! Как прикажете, повелитель, – съязвил Крячко и уткнулся носом в компьютерную клавиатуру. Дел было невпроворот, поэтому Лев, прежде чем начать изучать документы, переданные ему Орловым, позвонил оперативникам и попросил послать кого-нибудь внимательно осмотреть окрестности дома, в который Низовцев относил выручку от нелегальной игровой точки. Он не знал, удастся ли сегодня выкроить время, чтобы самому посмотреть, как удобнее вести наблюдение за объектом, а медлить с этим сейчас было никак нельзя. Документы, собранные Орловым на Илью Вяхирева, оказались весьма интересными, вот только, как и говорил генерал, почти все они обрывались, так сказать, на полуслове, и ни одно расследование не было доведено до ума. Причем чаще всего следствие прекращалось из-за «непричастности подозреваемого к совершению преступления» либо по причине того, что «невозможно установить лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого». В части дел, которые первоначально заводились на таможенника, внезапно отыскивался совершенно другой фигурант, и все собранные следственными органами улики вдруг полностью начинали подходить под новое лицо. В итоге член высшего начальствующего состава Федеральной таможенной службы генерал-майор Илья Степанович Вяхирев выходил абсолютно сухим из воды и даже всего лишь раз отметился дисциплинарным взысканием в виде приказа статс-секретаря таможенной службы. Судя по всему, Вяхирев был еще тот «зубр», и для того, чтобы как следует на него надавить, нужно было иметь очень веские аргументы. Пока у Гурова был только ноутбук из букмекерской конторы, с зашифрованной записью долгов Вяхирева, а этого очень мало. Опытный генерал-майор Федеральной таможенной службы выкручивался и не из таких переделок, испытывая куда большее давление. Нужно было что-то еще, причем достаточно весомое, чтобы придавить намертво зарвавшегося таможенника. Конечно, вероятность того, что именно Вяхирев был связан провозом в страну системы LRAD, очень высока. А значит, он либо имел личный контакт с шантажистами Орлова (что маловероятно), либо общался с посредником. Как бы то ни было, ниточка от таможенника к неуловимой группировке оказалась весьма приметной, вот только разработать эту версию сейчас не было никакой возможности, поскольку следы зарубежной инфразвуковой установки затерялись либо в архивах ФСБ, либо на необъятных просторах России. Для выяснения того, как именно система LRAD попала в нашу страну, а затем найти связь между этим фактом и Вяхиревым, времени попросту не было. Хотя сама мысль показалась Гурову весьма заманчивой. Он вновь углубился в материалы по Вяхиреву, пытаясь отыскать какие-либо другие зацепки, способные быстро и эффективно помочь подобрать ключики к «неприкасаемому» генерал-майору, но мысли постоянно возвращались к треклятой системе LRAD. Зачем нужно было тащить эту установку из-за границы, тратить на нее сумасшедшие деньги, а затем использовать всего лишь один раз? Даже если учесть, что во время ограбления инкассаторов ее стоимость могла окупиться сторицей! Неужели бандиты настолько расчетливы, что могли пойти на любые расходы лишь для того, чтобы методы следующих ограблений были абсолютно не похожи на предыдущие? Или же ФСБ настолько тщательно заметает следы о каждом новом применении системы LRAD, что упоминание об этой установке никуда не просачивается? И зачем им это? – Надо будет попросить Петра проверить эту ерунду! – в сердцах оттого, что не может прогнать ненужные мысли из головы, вслух проговорил Лев. – Ты о чем? – удивленно посмотрел на него Крячко. – О своем, о женском. О комбайнах! Лучше скажи, нашел что-нибудь интересное? – Нет, масса Лев! Я еще не волшебник, я только учусь, – съязвил в ответ Станислав. Гуров лишь хмыкнул в ответ и вновь стал внимательно просматривать материалы по Вяхиреву. Просматривая очередное дело, в котором таможеннику снова удалось избавиться от обвинений, он наткнулся на знакомую фамилию. С Антоном Земцовым Лев работал несколько лет назад над одним громким убийством. Достаточно молодой оперативник из отдела полиции в Дорогомилово был умным и толковым парнем, оказавшим существенную помощь в раскрытии преступления. Вместе с Гуровым он работал над делом около месяца, да и потом они несколько раз пересекались, но постоянную связь не поддерживали, и Лев удивился, узнав, что Земцов больше года назад перешел на службу в таможню, да еще и оказался осужден. Причем первоначально фигурантом по этому делу проходил именно Вяхирев. Согласно материалам дела некая коммерческая организация периодически ввозила из-за рубежа и вывозила из России через московский железнодорожный таможенный пост различные грузы с нарушением таможенных правил. Все документы, в которых были выявлены нестыковки, оформлял именно Земцов. По первоначальной версии, о том, чтобы их грузы не проверялись, руководство фирмы договаривалось с самим Вяхиревым. Деньги передавались начальнику поста, а уже тот распределял их между подчиненным ему Земцовым, собой, любимым, и генерал-майором. Последнему причитались самые большие суммы. Антон лишь выполнял указание руководства и, как говорится, помалкивал в тряпочку. Однако затем все внезапно изменилось. Один из руководителей коммерческой организации дал показания, что оклеветал таможенников «со злости», а договаривался и рассчитывался именно с Земцовым. Вяхирев и начальник поста заявили, что ничего о нарушениях подчиненными таможенных правил не знают и что дали указание провести служебное расследование по этому факту. И лишь затем в деле появились показания самого Антона, где он признавался в совершении преступления и «отмазывал» от ответственности собственное начальство. Следователи доказали всего два случая подобных преступлений. В суде суммы взяток признали незначительными, и Земцов получил наказание в виде штрафа в размере взяток и исправительных работ на год. Естественно, из таможни его уволили, да и в другие государственные структуры ему путь был заказан. Судя по документам, сейчас Земцов трудился на благо государства в качестве дворника в том самом Дорогомиловском районе Москвы, где ранее служил полицейским. Гуров понадеялся, что по старой памяти сможет разговорить бывшего старлея, и решил в первую очередь наведаться к нему. – Стас, мне нужно кое-что проверить, – проговорил он, поднимаясь из-за стола. – Как закончишь свои алгоритмы раскручивать, выясни у Суркова, что он по машине Точилина узнал. – Слушаюсь, масса Лев! Ботинки вам к возвращению не почистить? – Уже не смешно, – фыркнул Гуров и вышел из кабинета. По дороге на автостоянку он заглянул к Орлову, но его приход почему-то раздосадовал генерал-лейтенанта. – Лева, только не говори, что тебе опять что-то от меня нужно, – почти угрожающе произнес генерал. – Мне с твоей проверкой склада вещдоков геморроя хватает, да еще и начальство из министерства достает. Так что я тебе сейчас ничем помочь не могу. – А ты не мне, ты себе помоги, Петр, – отрезал Лев. – Я это не для личной выгоды делаю, если ты помнишь. – Ладно, извини, – сникнув, буркнул Орлов. – Нервы с утра треплют все, кому не лень. Из министерства сейчас звонили. Требуют результатов по «покерной мафии», а еще приказали наказать виновных в срыве операции, грозят «безопасников» сюда прислать. – Вот как? А это нам может даже пригодиться. Слей-ка в министерство информацию о нашей последней операции и сам помощи службы собственной безопасности попроси. Дескать, нет у тебя свободных людей, чтобы внутри главка что-то вынюхивать. – Ты что задумал? – вскинул брови Орлов. – Пока точно не скажу, но есть у меня интересная задумка, – прищурился Гуров. – Возможно, это нам поможет Вяхирева зацепить. – А меня ты подставить не боишься? – Напротив, мы тебя не только защитим, но и еще один канальчик связей у твоих бандитов прощупаем. Пожалуйста, Петр, сделай, как я сказал. Объяснять сейчас времени нет. Игра по-крупному идти начинает. И еще, после того как в министерство доложишь, попроси своих приятелей из ФСБ дать информацию о всех делах, в которых система LRAD фигурировала. Знаешь, что это за зверь такой? – Не в диком лесу живу, – обиделся Орлов. – Конечно, знаю. Думаешь, еще раз эта установка из Зеленограда где-то всплывала? – Очень на это надеюсь, – ответил Гуров, не желая пока делиться с другом своими сомнениями и соображениями. – Сделаю, – с какой-то обреченностью вздохнул генерал. Все. Теперь Лев с чистой совестью был готов отправиться на разговор с Земцовым. Чтобы найти бывшего старшего лейтенанта, достаточно было лишь позвонить в администрацию Дорогомиловского района, после чего Гурову весьма оперативно предоставили информацию, где именно в настоящий момент Антон Дмитриевич Земцов отбывает свое наказание на общественных работах. Бывший полицейский и бывший таможенник сейчас расчищал дорожки в сквере, неподалеку от музея-панорамы Бородинской битвы. Гуров даже не сразу узнал его, осунувшегося, небритого и мрачного. – Привет, Антон! – поздоровался он. Тот медленно обернулся на голос. Несколько мгновений исподлобья смотрел на Гурова каким-то пустым взглядом, явно не узнавая его, а затем удивленно заморгал, зачем-то спрятал лопату за спину и захромал к нему. – Лев Иванович?! Какими судьбами? – торопливо заговорил Антон, словно опасаясь, что Гуров исчезнет, а он не успеет о чем-то важном спросить. – Как вы меня нашли? Хотя о чем это я? Если вам кто-то понадобится, вы его из-под земли достанете. Что уж тут обо мне говорить? – Что с ногой? – не ответил ни на один из вопросов Лев. Впрочем, Земцову ответы и не требовались. – А-а-а, ну ее, треклятую! – отмахнулся Антон. – Из-за нее с органов и поперли. Гнался за одним придурком по стройке, да навернулся с лестницы и так коленную чашечку и мениск повредил, что ни один коновал полностью восстановить не сумел. Признали негодным к службе и отправили в отставку. А теперь, вот, и звания, и пенсии лишился… Да вы и сами все знаете! – Знаю, но не все, – кивнул Лев. – Пойдем-ка в ближайшее кафе, мне с тобой поговорить надо. По дороге в заведение общепита Гуров сначала выслушал от Земцова ту часть истории, которую и так знал. После того как Антон ушел в отставку из органов внутренних дел, а затем попал под суд за уголовное преступление, его лишили и специального звания, и той пенсии, которую он заработал в полиции и на таможне. Именно это больше всего и подкосило Земцова, а не вынесенный судом приговор, который даже Лев счел удивительно мягким. – Как тебе такого снисходительного приговора добиться удалось? – поинтересовался он, когда они с Антоном расположились за столиком в дальнем углу кафе, расположенного неподалеку от Бородинской панорамы. – А-а, – помрачнев, махнул рукой Земцов, – сам не знаю. Я на процессе словно контуженный был. Мало что понимал. Почти ничего не помню, что на суде происходило. – А адвокатом кто у тебя был? – Не знаю, – вновь отмахнулся бывший таможенник. – Назначили кого-то. Я даже фамилии не запомнил. – Вот как? А я тебя всегда проницательным и наблюдательным считал. Что это вдруг ты на процессе поплыл? Или так ответственности испугался? – Да не ответственности я испугался, – возмутился Земцов и тут же осекся. – Да что это все обо мне? У вас как жизнь складывается, Лев Иванович? Смотрю, генерала не получили еще. – И не получу. Язык у меня не генеральский, – усмехнулся Гуров. – А ты, Антон, хватку теряешь. Самоконтроль совсем утратил. – Да уж, утратишь тут, – горько вздохнул бывший опер. – Зато мозги еще не все пропил. Вы ведь сюда именно из-за того дела на таможне пришли? Земцов с какой-то затаенной надеждой посмотрел на Гурова, и тот, поняв, что, пожалуй, впервые в своей попытке помочь Орлову потянул за ниточку, которая может быть по-настоящему полезной, коротко – скомандовал: – Не разбегайся, прыгай! И Антон заговорил. Казалось, он только и ждал этого момента, чтобы рассказать свою историю человеку, который его не только выслушает, но и будет способен поверить изложенным фактам. Тому, чьи глаза не зашорены стереотипами и кто достаточно умен, чтобы суметь отличить правду от вымысла, а простые факты – от беспомощных оправданий. Хромого Земцова после увольнения из полиции не хотели брать даже в охранные агентства, куда зачастую после выхода на пенсию или в отставку отправлялись его более удачливые коллеги. Антон был женат, имел двоих детей, но ничего, кроме службы в полиции, делать не умел. В органы он попал сразу после армии, сумел отучиться по направлению и получить офицерское звание, а единственной гражданской профессией водителя, полученной еще до воинской службы, из-за травмы воспользоваться теперь не мог. Проблема, на какие шиши кормить семью, в те дни встала особенно остро. Земцов начал обзванивать старых знакомых и сослуживцев, пытаясь найти какую-нибудь приемлемую работу, но долгое время лучшим предложением была должность сторожа. А затем один из приятелей сказал, что у него родственник работает на таможне, и пообещал их познакомить. Вот так, после хорошей совместной пирушки, Антону и помогли устроиться на работу. Этот самый родственник служил начальником московского железнодорожного таможенного поста, и ему нужен был свой человек на контроле. Приятель Земцова поручился за него перед родственником, и тому этого оказалось достаточно, чтобы решить, что Антон будет выполнять его распоряжения беспрекословно. Земцов понял это слишком поздно, когда начальник поста, старший начальствующий полковник Роман Кошелев, легко подвел под статью начинающего таможенника. Антон, тогда совсем не разбирающийся в тонкостях таможенной службы (в которых, впрочем, так и не успел до конца разобраться), выполнил противозаконное распоряжение своего начальника, даже не осознавая степени своей вины и возможных последствий. Чуть позже Кошелев «попросил» подчиненного пропустить через пост железнодорожный вагон без досмотра, оформив документы так, будто груз прошел таможню по всем правилам. Земцов попытался отказаться. – Дорогой ты мой человечек, – с хамоватой наглостью приобнял Антона за плечи Кошелев. – Не в твоем положении мне возражать. Откажешься – пойдешь под статью. Уж поверь, никто тебя от тюрьмы не отмажет. И подробно рассказал Земцову, что ждет его за то нарушение, к которому он сам же и подтолкнул неопытного подчиненного. Обрисовал перспективы, а заодно и напомнил, что на «красную» зону он не попадет. Ну и напоследок добавил, что уж он лично постарается, чтобы в колонии, куда Антон будет направлен после суда, узнали о том, что он бывший мент. Впрочем, Земцов и сам это понимал. Как прекрасно осознавал и то, что доказать свою невиновность новоиспеченному таможеннику просто не удастся, а значит, ни о каком снисхождении суда и речи не будет. Минимум пару лет колонии ему обеспечено, а оттуда Антону точно не выйти здоровым, и маловероятно, что удастся выбраться вообще живым. С тех пор он начал выполнять поручения Кошелева и пропускал без досмотра некоторые грузы через таможню. В основном пропускал грузы двух транспортных фирм: International carriage traffic Ltd, зарегистрированной в Люксембурге, и «Московского экспресс-агентства», имевшего юридический адрес в Люберцах. Причем вагоны первого перевозчика приходилось пропускать гораздо чаще, чем второго. Конечно, пропускал грузы через границу Земцов не бесплатно. Его начальство прекрасно знало, что одним шантажом лояльности не добьешься. Даже припертая к стене крыса может броситься на обидчика, а человек в отчаянном положении и вовсе способен пойти на убийство, тем более бывший мент. К тому же нужно было «замазать» Земцова в этом деле по уши, чтобы и дергаться не пытался. Вот и отстегивали Антону его небольшой кусочек мзды. – Лев Иванович, честное слово, мне противно было эти деньги брать, – жалобно пояснил бывший опер. – Я не говорю, что вообще никогда взяток не получал. Но не таким же способом! Это всегда на добровольных основах было как с моей, так и с другой стороны. Да и помогал я за взятки по мелочам. А тут даже не знал, что именно в страну везут и обратно вывозят. – Антон, мне твои оправдания не нужны. Я не судья и не Господь Бог, – сухо осадил его Гуров. – Мне нужны факты. Если у меня их будет достаточно, я смогу доказать, что тебя вынудили нарушать закон. А это уже совсем другая статья, сам понимаешь. По крайней мере, положенную пенсию и звания тебе вернут. Мне нужно все, что ты знаешь или предполагаешь относительно тех, кто за этими таможенными махинациями стоял. – Знаю, – скривился Земцов, – вот только может статься, что такие люди и вам не по зубам, Лев Иванович! – А ты мой прикус не меряй! – отрезал Гуров. – Меня ты знаешь. Как я работаю – тоже. И не таких зубров, как твой начальник поста, обламывал, кто бы там за ним ни стоял. Не разбегайся, прыгай! И Земцов «прыгнул», рассказав все, что самостоятельно смог узнать.