Валера убрал руки. Сущность смерти на мгновение застыла и стала гаснуть, растворяясь в воздухе. Алина, судя по округлившимся глазам, сначала запаниковала, но сразу напряглась и зашевелила пальцами. Смерть застыла в воздухе графитово-серой дымкой. — Держи её, — заговорил Валера, — не дай исчезнуть. — Я не умею… подчинять… сигаретный дым, — с трудом произнесла Алина. Лоб её покрылся испариной. — Её и не нужно подчинять. Она своенравна, независима. Она сама подчинит кого и что угодно. Тебе нужно вынудить её не растворяться хотя бы полминуты. — Мысленно уговорить?! — Вроде того. Алина стала слегка вращать кистями, неумело копируя пассы учителя, но с каждым движением делала это всё уверенней. Дымка застыла, а затем начала крутиться так, как направляла новоиспечённая хозяйка. Почти прошло оговоренное время, сущность осела на ладонях девушки аморфным комом. Алина вдруг остановилась, сжала руки в кулаки и с силой прижала к груди, будто захотев ударить себя. Валера, ещё секунду назад заворожено глядевший на становление новой атомщицы, бросился вперёд. Он нырнул ей под мышку, больно ударившись о плитку пола — тело девушки куклой осело прямо на него. Валера мгновенно развернул её и уложил на спину, встав рядом на колени. Рот Алины был открыт, на лице застыл ужас, а руки побелели от напряжения. Валера изо всех сил пытался разжать хватку, даже не отражая, что касался мягкой груди. Прилагая уйму сил, он убрал её руки от её тела. Почти сразу Алина полностью обмякла и потеряла сознание. Мужчина взял её на руки и понёс прочь. Около морга встретился патологоанатом. — Что, всё-таки испугалась? — сказал он не без удовольствия. — Как видишь. — А что вы там делали? — У главного спросишь. Алина, к счастью, дышала — значит, ей ничего не угрожает — но всё-таки было беспокойно. Валера преодолел все пролёты с подвала до четвёртого этажа, где находилась его палата. Почти наверняка у девушки есть своя комната в этом санатории, но где — не выяснить, поэтому пусть пока оклемается здесь. Валера бережно уложил Алину на свою заправленную кровать и сел за столик в дальнем углу палаты. Каждые несколько минут он проверял дыхание девушки — та всё-таки спала. Валера надеялся, что это временная потеря сознания, а не летаргический сон, о котором он мельком слышал. В какой-то момент девушка очнулась. — Ох-хо-хо. — Алина сладко потянулась. — Я что, отрубилась? — Ты потеряла сознание. Алина потянулась ещё раз, а затем с любопытством осмотрела руки. — Я чувствую что-то странное. Ну-ка… Она поводила ими перед собой. — Я чувствую… воздух ?! Чёрт возьми! Я не понимаю, что делаю, но знаю, что это — сущность воздуха! Алина вскочила с кровати и стала носиться по палате, вращая руками, как мельничными крыльями. Окно, дверь, стол со стулом, кровать — ко всему она прикасалась с безумной улыбкой. На ум могло прийти сравнение с Адамом из одного анекдота[9]. Через пару минут она измождённая повалилась обратно на кровать. — Что ж, теперь ты атомщица, — сказал Валера и тут же поправился, — хотя нет — сейчас же все атомисты… — Не-а, — возмутилась Алина. — Я именно что атомщица. Ты обучил меня пяти сущностям из девяти, большей части. Значит — атомщица, не иначе. Вот теперь-то мне положен пояс? — Пожалуй, да, теперь ты его заслужила. Но этот мне отдал отец, а где берут новые — я не знаю. Алина с грустью вздохнула. — Что-нибудь придумаем, — уклончиво ответил Валера. Он не хотел ничего обещать, потому что, по сути, обучение закончено, девушка находится в руках взрослого родственника, который убережёт от других родственников, возглавляющих опасные организации, да и вообще здесь и сейчас тепло, светло и мухи не кусают — сплошная идиллия. Более того, дни Культа почти наверняка сочтены. Теперь не нужно бежать и прятаться, подсматривать и подслушивать. Теперь можно вернуться в родной полуобгоревший лес. — О чём думаешь? — сонным голосом спросила Алина. Она повернулась на бок лицом к Валере, медленно-медленно моргая слипавшимися глазами. — Да вот… получается, что моя миссия завершена. Пора и честь знать. — Что ты имеешь в виду? — Ну, как… за Культ взялись серьёзные люди, а не мы с тобой и Сеней. Ты получила последнюю сущность. Чем не завершение всех начатых дел. А меня ждёт дом. — Да, дом — это хорошо, — заплетающимся языком сказала Алина, совсем закрыв глаза. — А ты можешь перед этим помочь мне с одной маленькой просьбой? — Что за просьба? — Есть кое-какие вещи, которые остались в офисе. У Олега тоже, он просил забрать, пока был в сознании. А то сейчас может начаться возня в Культе, и здание, чего доброго, опечатают… — Ты про тот мрачный стеклянный короб в центре города? Там же твой брат, нет? — Ага, Цитадель. Ох, я что-то вконец утомилась. Пойдём, проводишь до моего закутка. Они побрели по коридору, где в другом конце крыла была похожая палата. Там Алина и осталась, пожелав спокойной ночи, хотя солнце только начинало вторую часть пути по небосводу. Валера решил прогуляться по зданию. Мимо сновали врачи и пациенты, последние реже — в конце концов, тут не стационар, а санаторий. На одном из этажей встретился главврач, который очень недовольно высказался по поводу их с Алиной фривольного поведения, по поводу того, чем же всё-таки они вдвоём занимались в помещении морга, что девушку потом пришлось выносить оттуда на руках в присутствии чуть ли не всей больницы и так далее. Валера клятвенно пообещал, что утром следующего дня они обязательно всё объяснят. Отдуваться за обоих, конечно же, придётся Алине, но ведь она эту кашу и заварила… Тут к главврачу подбежала обеспокоенная медсестра и увела за собой. Валера направился дальше. Перед глазами периодически проносилась сцена в морге, когда Алина повела себя очень необычно и даже пугающе. Что это было? Только сейчас он задумался. Получается, она, добыв сущность смерти, захотела… вонзить её в сердце?! Зачем? Эх, надо было в своё время задавать отцу больше вопросов — теперь они всплыли при обучении, а объяснить всё можно только фразой: «Потому что потому». С другой стороны, так ли это теперь важно? В конце коридора перед лестницей Валера увидел краем глаза знакомое лицо — в палате сидел Прогудин. Тот заметил Валеру и молча позвал, указав на место с другой стороны кровати. Валера глянул на неё и увидел парня, которого встречал до этого дважды — связанного в ангаре за городом и после шедшего на убой в «Асторию» с треклятым чемоданчиком. Судя по всему, это был Виктор, сын Прогудина. Даже не выставляя вперёд руки, Валера почувствовал уже ставший привычным налёт смерти в воздухе. Тело парня было скрыто под белым покрывалом, а лицо почти полностью закрывали трубки. — Привет, Валера, рад тебя видеть, — тихим голосом произнёс Прогудин. — Здравствуй, — ответил Валера так же негромко. — Вот, это мой сын. Будь тут кто-нибудь другой, я бы сказал, что состояние критическое, он выкарабкивается, но тебя-то уж не обмануть. — От него веет смертью. — Кому-нибудь другому я бы возразил, но… да, ты прав. Как дела у Алины? — Она отдыхает. — Да… когда она попала ко мне, я сразу заметил, что она очень устала. А ещё потом зачем-то упрашивала обучить её сущностям — четыре за три дня, я только сейчас это осознал. Это было огромной нагрузкой для нас обоих, но, хочу заметить, было и своеобразной отдушиной, позволило отвлечься от… негатива. Она, случайно, не просила тебя помочь со смертью? — Ну… — В общем, придумай что-нибудь, но обязательно откажись — я за неё боюсь. Так можно и себе навредить. — Разве есть минимальный срок обучения сущностям? — Я уже давно не кручусь в этих кругах, но, по-моему, — месяц. Вы же с ней столько и знакомы, так ведь? «Она ему так и сказала? Или он не так понял?» — Ну, и мельком, — продолжил Прогудин, — от Алины накануне и от других людей сегодня я узнал, про двухнедельную программу Дениса. Смело и бессмысленно, если спросишь меня. — Чем же? — Вытягивает уйму сил. У обучаемого в первую очередь. Через него проходит много специфичной «информации», которая является новой для его тела. Кто знает, какие последствия это может иметь… Короче, повремените с обучением хотя бы до конца недели. Мои юристы уже начали собирать информацию — к тому моменту мы остановим деятельность Культа. По крайней мере, Эннея уже в курсе… У Прогудина зазвонил телефон, разорвав мирную тишину палаты. Тот спешно выключил звук, но на лице его сына не дрогнул ни один мускул. Наверное, и на музыкальный оркестр реакция была бы такой же. — Да, Вика, здравствуй, я тебя слушаю… Да, всё в порядке… Да, Витя всё ещё в командировке… Нет, извини, там плохо ловит, мы сами связываемся через третьи уши… Да, как только — так сразу. — Это жена Вити, — пояснил Прогудин, положив трубку. — Каждый день стала звонить после взрыва — видимо, кто-то из знакомых «нашептал», что его там видели. — В Культе считали, что с её помощью можно будет надавить на твоего сына, — задумчиво произнёс Валера. — В каком смысле? Валера рассказал о том, что слышал в ангаре. Прогудин на середине истории побледнел, резко встал и начал прохаживаться по палате. — Нет, это уже ни в какие рамки! — воскликнул он. — Почему Алина не говорила?.. Это… это… Надо поторопить юристов. Ладно, Валера, до скорого. Прогудин ушёл. Валера в последний раз посмотрел на молодого парня и тоже покинул палату. Он направился на улицу, чтобы провести вечер вне душных больничных стен. На первом этаже мимо пронеслись врачи, которые что-то оживлённо обсуждали. «Готовьте машину», — крикнула медсестра, и из одной из палат вывезли носилки с Олегом. На выходе из здания Валера остановился, наблюдая за тем, как носилки с их с Алиной знакомым спешно грузили в карету Скорой помощи.