Люди работали. Алексей Швец беседовал в глубине коридора с парой сотрудников мужского пола. Отвечали неохотно, но отвечали: уж лучше здесь, чем в управлении. Весть о том, что сотрудника вызывали для беседы в КГБ, может насторожить кого угодно. Возник и снова пропал Вадим Москвин. Гриша Вишневский в глубине просторного проектно-технологического отдела беседовал с женщиной. В помещении царил деловой беспорядок. Скрипели рейсшины: люди сосредоточенно трудились. Технологи приглушенно обсуждали график на листе ватмана, пришпиленного кнопками к чертежной доске. Длинноногая молодая женщина отложила логарифмическую линейку, устремила взгляд, исполненный меланхолии, в окно, за которым моросил дождик. «Что бы поменять в этой жизни? – говорила ее задумчивая поза. – Работу, мужа, прическу?» Спохватилась, глянула на застывшего в проеме чужака, подтянула к себе незаконченный бланк спецификации. Гриша Вишневский неплохо устроился. Майор пересек вместительное пространство, подошел к столу начальницы. В должность она вступила недавно: еще не выработала командный голос и тяжелый взгляд. Ей было не больше тридцати пяти – худенькая, среднего роста, темноволосая. Волосы были коротко острижены, часть лба закрывала челка. Одета строго – серый джемпер, юбка. Но зоркий взгляд зафиксировал: в ушах – крохотные камешки-сережки, губы и глаза в меру подведены. Женщина подняла голову, устремила на майора вопросительный взгляд. Страха в глазах не было, но скованность она явно испытывала. – Коллега, прогуляйтесь, – вкрадчиво попросил Михаил. Вишневский сделал обреченную мину, встал и испарился. О чем они говорили, неизвестно, надо начинать заново. – Погодина Ирина Владимировна? Женщина кивнула, немного поежилась. У нее был интересный тембр голоса, неторопливая речь. Иногда она проглатывала слова, произносила их с усилием, и это барышню расстраивало: она злилась, кусала губы. С товарищем Вишневским, похоже, они говорили о погоде. Но речь понемногу восстанавливалась, проходила зажатость. Собеседник был интересный, не строил из себя каменного чекиста, да и мужчина был заметный. Из пары фраз стало ясно: она не замужем. – Да, это большая трагедия, мы все потрясены, – сокрушенно вздыхала Погодина. – Такой был положительный мужчина, хороший организатор, толковый работник… Он держал на контроле наш проект… – женщина осеклась, нахмурилась. – Органы в курсе проекта, – среагировал Кольцов. – Можете говорить свободно. Уверен, вас предупредили. – Да, но, знаете, привычка – ни одного лишнего слова… – Работница стыдливо улыбнулась. – О чем вы хотите поговорить? Ваш сотрудник заговаривал мне зубы, окончательно запутал. Тоже спрашивал про Владимира Кирилловича, а еще намекнул, что его смерть – не несчастный случай… Это правда? – Ирина заволновалась. Она вела себя непосредственно – это подкупало, но не продвигало в поисках истины. Что-то она утаивала, робела, тут же пугалась своего поведения, напускала на себя образ ответственной руководительницы. Работница была, как видно, ценная, раз получила эту должность. А все остальное со временем приложится. Она произносила о покойном дежурные фразы, а Кольцов ловил себя на мысли: смерть Запольского ее нисколько не удручала – напротив, принесла облегчение. Она бы ни за что не призналась, но отдельные жесты, слова, мимика говорили именно об этом. «Домогался «добропорядочный гражданин»? – мелькнула разумная версия. – А ей не хотелось, хоть и незамужняя. Почему – миллион причин. Например, Запольский был ей неприятен». – Ирина Владимировна, у Краськовой мама заболела – она в аптеку побежала и домой по-быстрому заскочит… – смущаясь, поведала молодая сотрудница, опасливо поглядывая на незнакомца. – Что? – Погодина долго переключалась, терла лоб. – Хорошо, я поняла. А с мамой-то что? – Не знаю, – сотрудница развела руками. – Краськова придет – у нее и спросите. – Хорошо. – Ирина поморщилась. – О чем это я… Михаил отстранился, украдкой глянул под стол. Демисезонные сапожки на ногах собеседницы были так себе – отечественный ширпотреб. Сотрудница на цыпочках удалилась, отвернув пунцовую мордашку. «Один за всех и все за одного», – подумал Кольцов. Говорить о Запольском Погодиной явно не хотелось. Похоже, этот тип ее порядком достал. – Признайтесь, Ирина Владимировна, – Михаил понизил голос, – Владимир Кириллович пытался ухаживать за вами? – Да, – Ирина обреченно выдохнула и закрыла глаза. – Он делал это очень настойчиво, приходил ко мне домой… Постойте, – она распахнула глаза, – вы же не думаете… – …что вы подкупили отсидевшего соседа, и он решил наболевший вопрос? – Кольцов усмехнулся. – Успокойтесь, Ирина Владимировна, я так не думаю. Давно возглавляете проектно-технологический отдел? – Несколько месяцев. Я временно исполняю обязанности начальника. Товарищ Загибалов ушел на пенсию, достойную замену ему пока не подобрали. – Какую должность вы занимали до выхода на пенсию товарища Загибалова? – Была его заместителем. – Ну что ж, начальство поступило логично, продвинув вас на ступень вверх. – «Видимо, Запольский постарался», – подумал Кольцов. – Значит, вы действительно хороший специалист. – У меня красный диплом. – Ирина опустила глаза. – Опыт работы в таких известных учреждениях, как «Гипромаш» и «Сибгипротранс». – Какая форма допуска у вас была до ухода товарища Загибалова? – Такая же – вторая. – Ирина не чувствовала подвоха. – Это крупный отдел, так и должно быть… Несколько минут по просьбе собеседника она повествовала о своей работе. Главная задача отдела на текущий месяц – уменьшение габаритов пусковой установки, размещаемой в подводных лодках. В наших субмаринах и так не попляшешь, а еще это громоздкое сооружение, стыкуемое с торпедным аппаратом… Совместными усилиями технологов и проектировщиков решение нашли. Сейчас готовится его обоснование для отправки в Москву. Решение получилось изящным, всем нравится, даже ГИПу Лазаренко, который скептически относится ко всем новшествам. – Может, премию получим – рублей по сорок. – Ирина застенчиво улыбнулась. – При условии, что Москва одобрит новацию. – Ирина Владимировна, сыр будем брать? – Открылась дверь, в проеме показался острый нос местной «общественницы». – Нам выделили 15 килограммов, нужно забрать до вечера из гастронома «Под строкой». Нормальный вроде сыр, «Голландский». Вы думайте, а то другие съедят. – Дверь захлопнулась. «В Воронеж как-то бог послал кусочек сыра», – вспомнился антисоветский анекдот. – Ох уж этот дефицит… – покачала головой Ирина. – Делать нечего, надо брать. – А в СССР есть дефицит, Ирина Владимировна? – строго спросил Михаил. Женщина оробела, как-то растерялась. – А разве нет? – пробормотала она с усилием. – Все в порядке, Ирина Владимировна, дефицит есть. Но это явление временное. Они побеседовали еще несколько минут. Помимо красного диплома, у Ирины Владимировны был сын двенадцати лет, мама в соседнем квартале и полное отсутствие мужа. Когда-то был, даже содержал семью, но с тех пор утекло много воды, следы человека растворились на полуострове Ямал, где он возглавлял геологоразведочную партию. Алименты приходили, но скромные – такое ощущение, что этот человек договорился со своей «туземной» бухгалтерией. Мама часто болеет, зато сын уже самостоятельный, сам ходит в школу, навещает бабушку. Готовить еще не умеет, но прекрасно научился разогревать. У Ирины Владимировны было чувство юмора, но просыпалось оно не всегда. – Не хочу вас отвлекать, Ирина Владимировна. Буквально несколько вопросов. Что вы можете сказать о своих коллегах – их имена я сейчас перечислю? Разумеется, ничто не выбивалось из контекста. Товарищ Богомолов много лет возглавляет учреждение, на нем все держится – благодаря волевым качествам и связям в столице. Он столп, и этим все сказано. Урсулович Владимир Ильич – гроза шпионов и прочих диссидентов. Работа первого отдела построена таким образом, что никакие секреты не утекут даже в соседнюю комнату. Человек он сдержанный, вежливый, грубого слова не скажет: чекист все же. Галина Сергеевна Мышковец иногда импульсивна, но справедлива, и на первом месте у нее работа. Лазаренко – хороший специалист, глава дружной семьи, на него всегда можно положиться. Иногда они спорят, Ирина доказывает свою точку зрения, но у ГИПа авторитет, и спорить с ним трудно. Голубева Лилия Михайловна – специалист высочайшего класса, всегда спокойная, интеллигентная, но держит своих подчиненных в узде – они у нее пашут, как на рудниках. Лилия Михайловна – перфекционист, стремится к идеалу, любую работу доводит до совершенства – иначе просто не может. Работа, выполненная абы как, по мнению Голубевой, просто не имеет права на существование… – Похвально, Ирина Владимировна, – оценил Кольцов. – В вашем лексиконе такие необычные слова. Эти люди живы, а вы о них, как о мертвых, – только хорошее? – Не хочу говорить плохого. – Ирина потупилась. – Они действительно хорошие – и как люди, и как работники… Но кое-что все же читалось между строк. Богомолов – напыщенный индюк, диктатор. Урсулович – старый хрыч, подозревающий всех и каждого. Лазаренко – некомпетентный самовлюбленный выскочка, презирающий чужое мнение. Мышковец – скандальная грымза. Голубева… пока непонятно, но явно конкурент. Сложные отношения в среде технической интеллигенции комитет не волновали. Дрязги, интриги, подсиживание… а где их нет? Одно сомнений не вызывало: на работу с проектом «12–49» мобилизованы лучшие кадры. Это приоритет. И здесь ответственность не только руководства института, но и министерства. А что касается личных качеств исполнителей… – Позвольте нетактичный вопрос, Ирина Владимировна. ГИП Лазаренко тоже пытался за вами ухаживать? – Бог избавил, – Ирина тихо рассмеялась, – никогда. Такое невозможно представить. В этом плане Игорь Дмитриевич безупречен. У него красавица жена, двое детишек, он в них души не чает… Значит, оставались еще в стране примеры для подражания. «А чего я удивляюсь? – подумал Михаил. – Разве я сам не такой?» В закутке за женским туалетом местные красотки мерили сапоги (то ли финские, то ли югославские), кряхтели, с придыханием перешептывались. – Наташ, да они тебе малы – ходить в них не сможешь. Давай я возьму? – Малы, сука… – расстроенная врушка Краськова не выбирала выражений, – Кончились мои размеры, только такие остались… Нет, девчонки, буду ходить, никому не продам, пусть мои ноги рубцами покрываются… В отдельном кабинете сидел мужчина спортивной внешности, хорошо одетый, с открытым располагающим лицом. Предъявленное удостоверение ему не понравилось, но пускаться в бегство не стал и даже в лице не изменился. – Присаживайтесь, товарищ. Я в курсе вашей работы. – Вы главный инженер проекта? – Да, я веду эту тему… вы, конечно же, знаете какую. Вас интересует содержание работ? – Ни в коей мере. Каждый занимается своим делом. Проводится комплексная проверка в связи с возможным убийством вашего коллеги – Запольского Владимира Кирилловича. Вы часто с ним общались? – Я уж точно его не убивал, – пробормотал Лазаренко. – Да, приходилось общаться по долгу службы. Каждую пятницу представлял ему отчет о проделанной работе. У Владимира Кирилловича не было привычки вникать во все детали. Он больше был организатором, чем разработчиком. Печальная история. – Лазаренко покачал головой. – Как говорится, все под богом ходим. В пятницу у него было приподнятое настроение, шутил… – В вашем присутствии ему не поступали телефонные звонки? Было что-то необычное? – Не припомню такого. – Главный инженер пожал плечами. – Все было настолько обыденно и предсказуемо, что утренняя новость меня просто сразила… В выходные дни никому не сообщили, узнали только сегодня… Держу пари, он с кем-то поссорился на рыбалке, а может, нарвался на пьяных хулиганов… Хотя нет, в таком случае мы не заслужили бы вашего присутствия. Считаете, это связано с его работой? Простите, не мое, наверное, дело… – Органы разберутся, – уверил Кольцов. – Вспомните еще раз, не было ли в его поведении в последнее время чего-то необычного? Может, он чего-то опасался? Также нас интересует ваше мнение о ваших подчиненных – имеется в виду руководящий состав проекта. Ложка меда – только на пользу. Людям всегда приятно, когда интересуются их мнением. – Игорь Дмитриевич, прошу прощения, – в дверь заглянула секретарша, – здесь ходят люди, собирают по два рубля на похороны Запольского. – Что? – Главный инженер устремил на сотрудницу непонимающий взгляд. – Да, конечно. Это добровольно? – Добровольно, – кивнула секретарша. – Но обязательно. Я за вас уже сдала. – Хорошо, Кира Алексеевна… – Лазаренко похлопал себя по карманам, смутился. – Я вам позднее отдам, разменяю червонец, хорошо? – Хорошо, Игорь Дмитриевич. – Дверь закрылась. – Бубликов умер… – задумчиво пробормотал ГИП. «Почему умер? Я не давала такого распоряжения!» Фильм «Служебный роман» Эльдара Рязанова вышел в прокат три года назад, обрел всенародную славу, получил Государственную премию и был мгновенно растащен на цитаты.