– Да, я скоро! – ответила и поморщилась. Голос мой был еще слабый. Даже несмотря на то, что я уже который день гостила у Зои Павловны, я никак не могла прийти в норму. Зоя Павловна сдержала свое слово. Забрала меня к себе. Квартира у неё была трехкомнатная, уютная. Чистота, порядок. Плетеные корзинки, многочисленные грамоты Зои Павловны, которых она по праву была достойна, заставляли деревянные полки. А еще – кругом были вязаные игрушки. Оказывается, Зоя Павловна была талантлива и в этом. Прошлепав босиком по полу, я завернула на кухню. Зоя Павловна как раз разливала чай по чашкам. Сама она выглядела уже не по-домашнему – на ней была юбка и свитер, что наталкивало меня на мысли, что женщина куда-то собралась. – Хорошо выглядишь, сегодня уже с румянцем, – улыбнулась она мне, кивнула, – садись. Я медленно опустилась на табурет. Все еще осторожничала. Нет-нет, но голова иногда кружилась, и тело наполнялось слабостью. – Зоя Павловна, спасибо, – испытывая такую благодарность к этой доброй женщине, от которой щемило сердце, произнесла я, – не знаю, как бы я без вашей помощи. – А ты не думай – как бы. Считай – Бог послал меня к тебе. Так что Ему – спасибо, а я только рада помочь, – она налила в пиалу яблочное варенье, – попробуем сегодня это варенье. Яблоки кислые были, но сочные! Я сахара побольше бахнула, когда варила варенье. Давай, с оладьями, вкуснее будет! – Очень вкусно, и даже без варенья, – улыбнулась я, когда откусила кусочек. Тесто – воздушное, умеренно сладко-соленое, с нотками ванилина… Но самый главный ингредиент, пожалуй, был любовь. Всё Зоя Павловна делала с любовью. Мне кажется, свари она просто яйцо, и то бы оно отличалось по вкусу. – Ты ешь, а я пойду схожу в магазин, надо купить творог тебе. Для косточек, – Зоя Павловна осушила свою чашку чая, поставила в раковину. – Зоя Павловна, на меня, пожалуйста, не тратьтесь, я и так у вас тут сижу на шее, – краснея от стыда, произнесла я. Трудно было принимать заботу. Даже несмотря на то, что Зоя Павловна ни разу не упрекнула меня, я чувствовала себя неловко. Словно была не достойна. – Лиза, ты мне глупости не говори! Не обеднею я от того, что куплю творог! Зато сколько радости и приятностей! Сготовлю сырники, хочешь? – она с улыбкой посмотрела на меня. – Вижу, что ты бы не отказалась. Вот и хорошо! Я недолго, Лиз. А ты не вздумай посуду мыть! Успеется! Руку береги. На вот, лучше телевизор посмотри. А я пойду, куплю свежий творог, сегодня привоз. Надо торопиться, а то разберут. Зоя Павловна нажала на кнопку телевизора. Чмокнула меня в щеку и, бросив на ходу: «сама закрою», ушла. А я продолжила есть и бесцельным взглядом смотрела на экран тв. Тут как раз начались наши местные новости. Скукота. Можно было переключить на другой канал, но желания встать из-за стола у меня не было. Откусив очередной кусочек, я зачерпнула ложкой яблочное варенье. Зажмурилась от удовольствия, когда почувствовала сладость с едва уловимой, приятной кислинкой. А потом обеспокоенный женский голос привлек мое внимание, и я, позабыв обо всем, уставилась в экран тв. – Сегодня на городском центральном рынке была обнаружена страшная находка, – голосом, как из ужастиков, сообщала темноволосая ведущая. – Рядом с одной из палаток обнаружили молодого мужчину с многочисленными переломами. Позже была установлена личность пострадавшего, это – Васильев Иван, 1978 года рождения. По данным, которые передали нам врачи, у пострадавшего сломаны все пальцы на руках, а так же имеется переломы ног и рук. Вот что рассказывает одна из продавщиц, возле палатки которой обнаружили мужчину. На экране показалось бледное лицо тети Веры. Я перестала дышать. Вцепилась пальцами левой руки себе в колено. Стало больно, но я проигнорировала эту боль. – Я пришла, и увидела его, он лежал без сознания, – дрожащим голосом произнесла она. – У вас есть предположения, почему пострадавший лежал рядом с вашей палаткой? – поинтересовалась ведущая. Лицо тети Веры показали крупным планом, и я увидела, как оно помрачнело и стало белее белого. – Нет, никаких предположений, – бесцветным голосом ответила она. Далее ведущая еще что-то говорила, а я, оглушенная, не могла нормально вздохнуть. Иван… Переломы… Палатка тети Веры… Не думаю, что так много совпадений могли произойти просто так. Сердце странно забилось в груди, и меня прошиб пот. С каждым новым вздохом, мою грудь наполняло пониманием, что все случившееся – дело рук Искандера. Значит, он узнал… Только каким образом, хотя, впрочем, для такого человека, как Искандер, разве это было проблемой? Сердце мое располовинилось. С одной стороны, меня поражала жестокость, с которой расправились со скинхедом, с другой – я испытывала надежду, что Искандер сделал это, потому что любит меня. Однако с его обостренным чувством справедливости, он мог поступить так, даже если бы не любил меня. Я ведь помнила, как любимый поступил с убийцей своего отца. Любимый. Да. И, вероятно, навсегда. Потому что я понимала – никто, никогда не сможет занять столько места в моем сердце, как сделал это Искандер. Размышляя над этим, я на автомате дожевала оладушек. Всего во мне поместилось рекордное количество – шесть штук. Теперь можно было и таблетки пить. Обезболивающее лежало на холодильнике, и я встала, чтобы забрать его. Не то чтобы рука сильно болела, но неприятно поднывала, и я, подстраховываясь, принимала обезболивающее. Но всего один раз в день. Почему? Не хотела, чтобы боль совсем погасла. Так она отвлекала меня от другой, душевной боли, которая теперь была моей верной спутницей. Каждую ночь я проводила в слезах. Каждую ночь я вспоминала Искандера. Мучая себя, как опытная мазохистка, я смаковала драгоценные воспоминания, и душа, отзываясь, стонала и ломала ребра… Пыхтя, я выдавила таблетку и выпила её. Все-таки, я была правшой, и потому левой рукой у меня не очень-то получалось работать. Ничего, научусь и этому. В коридоре послышался звук проворачиваемого замка. Я удивилась. Наверное, в спешке купить творог, Зоя Павловна что-то забыла. – Зоя Павловна, вы что-то забыли, да? – выходя с кухни, крикнула я. Нос мой уловил до боли знакомый аромат. Восточно-пряный. Я замедлилась. Нет. Наверное, воображение просто в очередной раз решило жестоко пошутить со мной. То шаги мне кажутся, то вот теперь запах. – Ага, забыла! – веселый голос Зои Павловны отмел всякую надежду. Я пошла к ней навстречу, завернула в коридор – и врезалась во что-то твердое. Это ощущение было мне уже хорошо знакомым. Все мои чувства разом обострились. Нос защекотало от родного аромата, кожа покрылась мурашками, и взор, поднявшись вверх, подтвердил мою безумную догадку. Передо мной стоял Искандер. Во всем черном. И этот цвет так торжественно смотрелся на нем! Сердце громко стукнуло, а потом – подпрыгнуло с такой силы, что я покачнулась. – Ну что ты, красота, снова чуть не сбила меня с ног, – ласково протянул Искандер, и от звука любимого голоса, я почувствовала себя так, словно у меня расправляются крылья за спиной. – Ты здесь? Почему? – потрясенно выдохнула я. Надежда забилась в моей груди, как птица, перед которой вот-вот должны были распахнуть клетку. – Здесь, – Искандер подождал, пока Зоя Павловна, послав мне красноречивый взгляд, завернула на кухню.