Часа через два, когда продюсер и Таня ушли, а я уж хотела ехать домой, позвонил Макс с вопросом: – Ты где? – В магазине, – ответила я. И лишь сейчас вспомнила, что забыла купить продукты и не приготовила обед. Следовало что-то придумать. В голову пришла неоригинальная идея: – Давай сходим в кафе. – Устал немного, – признался муж, – лучше дома перекусим. – Я в гастрономе, – отрапортовала я, шагая в сторону супермаркета, – сейчас куплю все, что ты хочешь. – В субботу ты принесла рыбу, – вспомнил Вульф, – красную. То ли лосося, то ли семгу. – Сейчас найду ее, – пообещала я, вбегая в торговый зал, – отлично, прямо куда надо попала! Красная рыба, да? – Такая свернутая рулетом, но не сырая, – сказал Макс. – Запеченная? – предположила я, шагая в сторону кулинарии. – Вроде ее закоптили, – продолжал Вульф, – целой тушкой, потом нарезали на ломти, их свернули… Я подошла к прилавку: – Мне нужна красная рыба, копченая, по виду как рулет. – Веревочками перевязана, – подсказал муж. – Веревочкой перевязана, – эхом повторила я. – Она зеленая или коричневая? – неожиданно осведомилась продавщица. – Рыба? – удивилась я и повторила: – Красная. Зеленую рыбу мало кто съесть захочет. – Я про тесемку спрашиваю, – уточнила торговка. – Вроде бежевая, – ответил Вульф, который слышал наш диалог. Я сообщила его слова женщине за прилавком, та показала рукой налево: – Ступайте туда. Я поспешила в указанном направлении, и там нашелся прилавок с рыбой. Я вспомнила, что недавно покупала, сделала фото и отправила мужу с вопросом: – Эта? Через пару секунд раздался звонок. – Она самая, – подтвердил Вульф. – Форель, – уточнила я. – Сколько взять? – Подожди, – попросил Макс, – я дверь открою. – К нам кто-то пришел? – спросила я. – Володя, – ответил Вульф. – Узнай, он красную рыбу на ужин ест? – велела я. Наверное, Вульф поставил телефон на громкую связь, я услышала бодрый ответ Костина: – Слопаю что дадут! – И я тоже, – добавил другой мужской голос, – добрый вечер, Лампа. Наверное, вы не узнали кто… – Здравствуйте, Константин, – перебила я неожиданного гостя. – У вас удивительная память, – восхитился Волоков. – Когда-то играла в оркестре на арфе, – пояснила я, – голоса сродни музыке, я хорошо их различаю и запоминаю. Красную рыбу едите? – Да мне все равно, белая, оранжевая, хоть зеленая, – ответил Константин. – Посиневшая еда – плохой ужин, – хихикнула я, – возьму побольше. – Погоди, – остановил меня Макс, – я не договорил. Этот типа рулет с веревками никогда больше не бери. Он вообще невкусный. Сухой снаружи, внутри сыроват. Я опешила: – Ты его так подробно описал, вспомнил цвет веревочек, которыми он перехвачен, и все для того, чтобы сказать: это покупать не надо? – Да, да, – согласился Макс, – изжога у меня от него началась. Я вздохнула. И зачем я бегала по супермаркету? – Возвращайся домой, – продолжил Вульф, – мы еду на дом из кафе заказали. Сейчас принесут. Я поспешила на парковку. Кому-нибудь из вас придет в голову долго и нудно описывать своему мужу внешний вид продукта, сообщать, в каком отделе он продается, и все это для того, чтобы он не покупал сию вкусняшку? Даже самые умные парни иногда странно себя ведут. До дома мне удалось добраться быстро. Когда Макс открыл дверь, я сразу осведомилась: – Заказ привезли? – В пути, – ответил Вульф, – в пробке застрял, мы бутерброды едим. – С чем? – удивилась я, вспоминая пустые полки холодильника. – С чаем, – бодро сообщил Макс. Я вымыла руки, вошла в комнату и увидела всех приятелей за столом. В его центре стояла тарелка с толсто нарезанным батоном, масленка и сахарница. – Булка со сливочным маслом, а сверху песочек, – сказал Володя, – вкуснота из детства. Я села около Константина. – Моя мама считала эту еду ядом, а у нашей домработницы было на этот счет полярное мнение. Мы с тетей Дусей лакомились втихаря, когда оказывались одни. Давно такое не пробовала. – Сделать тебе бутерброд? – предложил Вульф. – Да, – обрадовалась я, – и чаю тоже налить. – Лампа, вы обратили мое внимание на странную бровь Елены, – сказал Волоков, – у нее в центре словно печатная буква «Ʌ». У женщины из мастерской Куркина та же особенность. Это стало ясно, когда ей лицо умыли. Татуаж она не делала, просто гримировала недостаток. На детском фото Яковлевой, которое сделано после первого класса, «Ʌ» хорошо видна. Я спросил у хорошего специалиста, возможна ли такая особенность у неродных людей? Он ответил: «На свете нет ничего невозможного, но можно подумать о родстве». – Выяснили, как зовут незнакомку? – осведомилась я. – Пока нет, – ответил Константин. – Она спит, – добавил Володя, – не в коме. Просто дрыхнет. Иногда глаза открывает и опять захлопывает. Не ест, не пьет. Ей капельницы ставят. Никто женщину не ищет официально, заявление о пропаже не подавали. Врачи объяснили, что летаргия чаще всего бывает у представительниц слабого пола. У нашей не легкая и не тяжелая форма. Нечто среднее. Кожа бледная, тело холодное, пульс – несколько ударов в минуту. Дыхание не ощущается, даже если зеркальце к лицу поднести. Поэтому ты решила, что в мастерской Егора труп. Причины летаргии: постоянные стрессовые ситуации или одна, сильно травмирующая нервную систему. Склонность к истерии, травмы, ушибы головы, сотрясение мозга, шизофрения. Когда она проснется и очнется ли вообще, никто не знает. – Может, это сестра Лены? – пробормотала я. – Яковлева всегда мечтала о сестре, но Галина Алексеевна не особо чадолюбива. Удивительно, что она Лену родила. Глава двенадцатая – Подруга что-нибудь говорила о своем отце? – обратился ко мне Вовка. Я сделала отрицательный жест: