– В материальном плане ты ничего не потеряешь, – добавила Энн. – Нельзя ничего потерять, если ничего не имеешь, – дополнила я. Таня медленно встала. – Ну, ладно! Куда переть? – Два шага налево от кафе, и мы на месте, – объяснила я. Едва мы вошли в лавку, как увидели продавщицу в голубом платье, та кинулась к нам: – Добрый день! Наш магазин для невест и подружек номер один в России. Я ваш личный консультант Надин. – Покажите самые нарядные платья, – попросила я. – А кто невеста? – полюбопытствовала Надя. Энн показала на Таню: – Она! – Поздравляю, поздравляю, поздравляю, – завела свою песню продавщица, – вам удалось довести парня до загса! Это огромный успех. Свадьба – лучший день в жизни любой девочки… – Лично для меня лучший день тот, когда я получаю деньги, – прогудела Энн. А я подошла к рейлу, пошевелила вешалки и взяла одну: – Это! – …! – отреагировала Таня. – Иди примерь, – велела Энн. – Сама иди на …! – ответила Бубликова. – Хочешь получать сто тысяч евро за один концерт? – вкрадчиво спросила я. – А что, кто-то откажется? – прищурилась Танечка. – Тогда без кривляний надень это платье, – приказала продюсер, – если опять сматеришься, я просто уйду и возьму под опеку Нюку. Она вместо тебя в клубе споет и спляшет. – Нюка? – разозлилась Таня. – Безголосая уродина! – Ты тоже не Мария Каллас и не королева красоты, – отбрила Энн, – зато Нюка послушная! Я дам ей псевдоним… э… – Заюшка без правил, – живо подсказала я. – Круто! – похвалила продюсер. – Может, ну ее, Бубликову? Корчит из себя Селин Дион! Пошли. Энн схватила меня за руку. – Эй, вы куда? – занервничала Бубликова. – Досвидос, – помахала ей рукой Энн, – Нюка с нами спорить не станет, она все выполнит ради славы и денег. А ты пальцы растопыриваешь, материшься. – Надену платье, – скривилась Таня, – ладно! Если вам так хочется. – Да на здоровье, – хмыкнула продюсер, – носи с удовольствием. Но мы с Леной работать с капризулей и скверной на язык девкой не станем. Нюка милая, добрая, а ты средоточие зла и вредности. Будем лепить звезду из Нюки. Бубликова схватила наряд и кинулась в кабинку. – Сработало, – улыбнулась я. – М-м-м, – простонала Энн, – хоть один денек без закидонов провести охота. То ей чаю, то кофе, то хочет есть, то выкиньте обед, то веселая, то гиена злобная… – Тогда меняй профессию, – посоветовала я, – в бухгалтерии, наверное, тихо. Хотя там тоже авралы бывают и могут противные коллеги попасться. – Мама родная, – ахнула продавщица, – ваще просто! Мы с продюсером повернулись на звук и увидели Танюшу. Платье в воланах, кружевах и бантах прекрасно сидело на девушке, у которой талия оказалась всем на зависть. Но из-под подола торчали две ноги в ссадинах, синяках и царапинах. Создавалось впечатление, что Танюша засунула нижние конечности в камнедробилку, их там поколотило как следует и выбросило. У милого наряда в стиле «сладкое до тошноты пирожное» были рукава-фонарики длиной чуть повыше локтя. Перед нами предстали предплечья и большая часть плеча, украшенные татуировками. – Эй, – обрела дар речи Энн, – ты колешься? Все лапы в красных точках! – Нет, – возразила Бубликова, – ты сама поселила меня в коммуналке, там соседей тьма, а в постели клопы, они кусаются. – Наверное, невесте лучше взять брючный костюмчик, – посоветовала продавщица, – он скроет… – Нет, – остановила я консультанта, – этот наряд то, что надо! – Дреды никак не вяжутся с этой одеждой, – настаивала на своем торговка. – Не трожьте волосы! – взвилась Таня. – Они мой протест! – Против чего? – спросила я. – Ты объявила войну шампуню и расческам? Но прическа просто супер! То, что требуется этому платью. – Да? – не поверила Бубликова. – Из ее колтунов скоро мыши побегут, – возмутилась Энн. Я пришла в восторг: – Отлично! Покупаем пасторальное безумие. Еще понадобятся грубые черные высокие ботинки на «тракторной» подошве. Таня, не мой голову до концерта. – А я и не собиралась, – ответила девица-красавица. – Прекрасно, что ты грязнуля, – восхитилась я, – обувь выбираем самую жуткую. И идем за плащом. – За каким? – деловито уточнила продюсер. И тут на меня ураганом налетело вдохновение. – Фильм «Люди в черном» видела? Главные герои там в таких ходили, в длинных. Еще возьмем заколочки девичьи: собачки, кошечки, уточки, птички… Она умеет петь? Хоть как-нибудь? – Вопрос про меня? – скривилась Таня. – Да, – подтвердила я, – есть идея, но для нее требуются голос, слух, знание нотной грамоты, артистизм, актерские данные. Энн хихикнула: – Ага! Все это круто! Лена, при наличии того, о чем ты говоришь, человек отправится в проект «Голос» на ТВ, победит там и будет весь в шоколаде. Ты же слышала, как Бубликова поет! – Ни… она не слышала, – вдруг разозлилась Таня и завела: – Just walk away…[5] Я замерла на месте. У продавщицы округлились глаза, Энн приоткрыла рот, в магазин стали заглядывать люди, кое-кто заходил и оставался. Когда Таня замолчала, народ зааплодировал, а я спросила: – Если ты умеешь так петь, почему орешь мимо нот? – Я не старперша, – надулась Бубликова, – не собираюсь выть про любовь и ныть: «Просто уходи». Перед тобой автор текстов и музыки. То, что я исполнила сейчас, многие забацают. Не хочу с ними в одной колонне шагать. Энн потрясла головой: – С таким голосом – и визжать не пойми что! Ты на голову выше своих сверстниц, которые лезут на эстраду! – Я выше их до неба, – заявила Таня, – но хочу исполнять то, что хочу! Я творец. А не балалайка, на которой чужие песни наигрывают. Продюсер медленно втянула в себя воздух. Я схватила ее за плечо: – Спокойствие, только спокойствие. У Тани талант. А все, кто им обладает, со своими тараканами. Не нервничай, прусаков можно перевоспитать. Глава одиннадцатая