Глава четвертая – Что скажешь? – осведомилась Энн, когда мы сели за столик в кафе. – Есть идеи? – Для начала надо поменять псевдоним, – честно ответила я, – Кука, Буба, Туба, Дюба… Ваша певица затеряется в массе таких же. Придумайте нечто оригинальное. – Например? – перебила меня продюсер. – Если репертуар состоит из песен, подобных той, что прозвучала на программе… – начала я и услышала сердитый возглас «звезды»: – Я пишу по-разному! Есть сопливая лирика и оптимистичные баллады. – Можете прочитать любой текст? Негромко, – попросила я, – здесь много людей, не стоит петь. – Маленький цветок под лопатой могильщика на кладбище гибнет, – продекламировала Буба. – Это лирика, – уточнила я, – или оптимистичная баллада? – Микс из них, – сообщила исполнительница, – душевное со смешком. В студии я исполняла зонг из цикла «Убей гражданина». Есть еще автобиографические песни. «Памятник себе я построила не руками. После смерти моей тропой к нему люди пойдут. Он поднялся выше Эмпайр-стейт-билдинг…» – «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастет народная тропа, Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа…» – продекламировала я начало стихотворения Пушкина. – Ага, – заулыбалась Буба, – моя бабка любит канал «Культура», вечно его глядит. Там кто-то свои стишата читал. Я осовременила текст. – Учитывая репертуар, вам мог бы подойти псевдоним «Гнилое жало лягушки», – выпалила я и в ту же секунду поняла, что навредила Ленке по полной программе, Яковлева может потерять работу. Надо побыстрей удрать, пока я не наговорила других глупостей. И тут, на мое счастье, ожил мобильный. – Лампуша, ты где? – всхлипнула Катя. У меня похолодели руки. – На рабочей встрече. Что случилось? – Егор решил, что Лена отравила его мамашу, – зашмыгала носом Захарова. – Ты о чем? – не поняла я. – Ленуська дала матери Егора пирожное, – прошептала Екатерина, – и Маргариту сейчас отвезли в больницу. У нее инсульт. Энн встала. – Мы подумаем над вашим предложением. – Подожди, – попросила я Катю и повернулась к продюсеру Бубы: – У вас есть мой телефон? – Да, – уточнила Энн, – только ты переписывалась со мной по другому, не по тому, что раньше дала. – Отлично, – обрадовалась я, – теперь звоните и пишите на новый номер. Чтобы продолжить разговор с Катей, мне пришлось подождать, пока парочка скроется из виду. – Инсульт серьезная болезнь, но свекровь Лены за границей! Как Яковлева могла ее пирожным угостить? – У мамаши Егора мерзкий характер, а у всех вредин рано или поздно случается мозговой удар. От злости давление как на качелях скачет: вверх-вниз-вверх-вниз. А у добрых оно стабильное. Не высокие цифры опасны, а скачки, – пояснила Катя. – Эклер ей Лена неделю назад предложила. А инсульт сегодня стукнул. И он не ужас-ужас! Микро. Бабка ходит, разговаривает. Но требует присутствия сына, пусть он с ней сидит. – Неприятно, что с Маргаритой Семеновной такая беда случилась, – вздохнула я, – но Лену надо на обследование сопровождать. Одна она не доедет. А у свекрови не самое тяжелое состояние. – Думаю, она вообще врет, – отрезала Захарова, – Егор мамашке сообщил, что жене плохо. И через час та позвонила: «У меня инсульт! Ленка дала мне пирожное, из-за него удар случился». Кричит старуха как здоровая. Но обломалось ей! Сыночек отказался Москву покидать. – Все-таки он Лену любит, – обрадовалась я. – Ха! – рассердилась Катя. – Он предложил мне Лену возить на обследование. Я объяснила ему, что работаю сутки, потом двое дома. Но на самом деле не отдыхаю, пашу в других местах. Лену надо к девяти в клинику притаскивать и забирать в пятнадцать. Как мне успеть? А он в ответ: «Я веду переговоры с заказчиком». Егор реально сошел у ума, он считает, что у обожаемой маменьки удар случился из-за Ленки. – Эклер-то съеден давно, а инсульт только сейчас произошел, – напомнила я. – Да врет она, – зашипела Захарова, – Маргариту ломает, когда не все внимание ей! Если человеку дурно, он по телефону не треплется, не скандалит. В хоспис не все умирать приезжают, кого-то там на ноги ставят. Знаешь, я радуюсь, когда больной истерить принимается или обижается: «Я просил куриный суп, а дали рыбный!» Помню, каким его привезли. Тихий, безучастный, вообще ничего есть не хотел. А сейчас выговор персоналу сделал. Ура! На поправку дело пошло. Если на медсестер орет, то со здоровьем у больного неплохо. – Свекровь может нервничать из-за болезни невестки, – предположила я, – но Маргарита не стала для Лены второй матерью, навряд ли она сильно переживает. – Вот Яковлевой повезло. Маргарита и Галина Алексеевна сладкая парочка, – хихикнула Катя, – они разные по характеру, друг друга терпеть не могут, но в одном сходны: обе ненавидят Ленку. Да и Егору на жену наплевать, а меня вообще видеть не хочет. Я, дура, привезла ему сегодня суп. Борщ. Яковлева вчера вечером позвонила, попросила: «Свари свой борщик с черносливом. Муж пообедать захочет, а он только свежеприготовленное ест. Да и я утром уеду голодная, днем тоже не поем. Вечером супчик наверну». Я после двух суток спать не легла, все сделала, притащила термос, Егор меня дальше прихожей не пустил, почти вытолкал, сказал: «Маме плохо стало после того, как она пирожное съела, которое ей Ленка дала. Она ее отравить решила. Вернется из больницы, поговорю с женой серьезно». – Он сошел с ума! – возмутилась я. – Нет, – возразила Катя, – всегда идиотом был. Но сейчас дело в ином, он любовницу завел. – Кто? – поразилась я. – Егор? – Да, – подтвердила Захарова, – и я знаю кого. Оксану Чернову. Она с Яковлевой в одном подъезде живет, на этаж выше. Очень удобно. Ленка на работу в фитнес рано сваливала, и до ночи ее не было. Оксанка не знаю где служит, но она часто дома сидит, муж у нее старый, богатый. Дедулька-червяк с сочным яблочком. Оксана ровесница Лены, детей нет, выглядит лет на десять моложе Яковлевой. И понятно почему. Чернова живет в свое удовольствие. Спит вволю, гуляет, шмотки модные покупает, в СПА-салон постоянно ходит. Домработница у нее есть для ведения хозяйства. А Ленка в прислугах у Егора, денег ей даже на маникюр не хватает, старье донашивает. У Яковлевой только пахота без конца и края. Зимой она ходит в пуховичке, который лет десять таскает, а соседка в соболях, в ушах и на пальцах бриллианты. Егор к жене интерес редко проявляет, да и за две минуты управляется, ширь-пырь, и бегом. Ленуська сначала переживала: разлюбил ее прынц! Потом решила, что у супруга с годами пыл поубавился, и успокоилась. И что? Оксаночка ему все услуги оказывает, пока ее дедуля и жена любовника отсутствуют. Хорошо они устроились! Ехать никуда не надо, ей можно в халатике по лестнице сбежать. – С чего ты взяла про соседку? – возмутилась я. – Скажи, у Ленки есть тапки розовые с помпонами из натурального меха? – неожиданно осведомилась подруга. – Странный вопрос, – удивилась я, – ты прекрасно знаешь, что все розовое Яковлева называет: «одежонка для поросенка». Она скорее босиком ходить будет, чем на нечто из меха посмотрит. Ленка активный борец против убийства животных. – Верно, – согласилась Катя. – А теперь скажи, почему у Егора под вешалкой затырено такое? Телефон моргнул, на ватсапп упало фото. – Получила? – осведомилась Захарова. – М-м-м, – протянула я, рассматривая снимок, – странно! Это пантофли! – И последний вопрос, – пропела Катя. – Что делают тапки соседки в прихожей квартиры, где живут Лена и Егор? Да еще днем, когда жены совершенно точно дома нет. – Ну… – протянула я, – может, она… э… э… – Не старайся, – остановила меня Катя, – все равно ничего не придумаешь. – С чего ты решила, что это обувь соседки? – удивилась я. – Да сто раз ее в них видела, – объяснила подруга. – Приеду к Ленке, а в подъезде эта… стоит, почту вынимает, и всегда в такой обуви. Я молчала. – Супер, да? – спросила Катюша. – Теперь представь, что случится, если Ленка когда-либо неожиданно домой днем вернется? То-то ей кайф! Муж на нее не смотрит. И вот он в супружеской постели с шалавой! Со здоровьем у Лены плохо, любой стресс ее убить может. Я перестроилась в левый ряд. – Сейчас к нему заеду, попробую голову Куркину на место вернуть. – Прикольно, если в спальне Оксану найдешь, – засмеялась Захарова, – тогда ему и возразить будет нечего. Только зря время потеряешь. Он тебя пошлет куда подальше. – Не уйду, пока все ему не выскажу, – пообещала я и надавила на педаль газа. Глава пятая Подойдя к двери квартиры Куркина, я поняла, что она не заперта. Я дернула за ручку, вошла в прихожую, увидела брюнетку с короткой стрижкой, пришла в изумление, но вежливо поздоровалась: – Добрый день. – Привет, – прошептала незнакомка голосом Яковлевой. Я присмотрелась: – Ленуся! Это ты?! Подруга кивнула, а мне сразу стало понятно, что произошло.