— Что ты видел? — снова спрашивает Санна. Джек кладет руки на стол раскрытыми ладонями вверх. Так делал Эрик, когда искал у нее защиты. Она осторожно наклоняется вперед и просовывает свои руки под руки Джека. Она словно сама теряет ощущение времени. Думает о том, что Джек совсем ненамного младше, чем сейчас мог бы быть Эрик. Всего на мгновение ей представляется, что она держит за руки своего сына. Потом она замечает его наручные часы. Они старые, из черного пластика или резины. Громоздкие. По какой-то причине он носит их циферблатом на запястье. Может быть, они ему слишком велики и поэтому так перевернулись. Но дело не в этом, а в том, о чем они ей напомнили. У Эрика среди игрушек были очень похожие старенькие часы «Касио». Он нашел их на парковке перед супермаркетом и притащил домой, хотя циферблат у них был разбит. — Пожалуйста, Джек, хотя бы попытайся вспомнить, — просит она и выпрямляется. Он вытягивает свои худенькие ручки. По его лицу начинают течь слезы. — Ладно, хочешь прерваться? Он сидит на месте и отирает слезинки одну за другой. Потом закрывает глаза, на ощупь тянется рукой за блокнотом и начинает что-то медленно рисовать в нем. Это очертания пары глаз. Кто-то стучит в дверь. Бернард просовывает голову в дверной проем. — Экен просит тебя подойти. К нему в кабинет. Срочно. Она злится, пытается привлечь внимание Бернарда к Джеку, который продолжает что-то рисовать. Но Бернард никак не реагирует. — Срочно, — повторяет он. Санна громко, с раздражением хлопает дверью, входя в кабинет Экена. Тот сидит за столом с угрюмым лицом. Он держит на весу чашку, но ставит ее на стол, как только она входит в комнату. Рядом с ним телефон с включенной громкой связью. Она опирается руками на стол и подается вперед. — Я разговаривала с Джеком. Он только начал рисовать… — Тихо, — обрывает ее Экен. — Может быть, он нам больше и не нужен. — Что ты хочешь сказать? Кто у тебя там? — Эйр, — отвечает Экен. В комнату проскальзывает Лейф Лильегрен. При виде Санны он поднимает брови, коротким кивком здоровается с Экеном, а потом опускается на стул. Экен наклоняется к телефону: — Начинай. — Я около магазина продуктов, — отвечает Эйр. — Их ограбили примерно месяц назад. — Ну и? — разочарованно протягивает Санна. — Кто-то с улицы услышал возню в магазине и стал снимать на телефон. Экен открывает сообщение и включает присланное ею видео. На нем виден угловой продуктовый магазинчик недалеко от городских стен. Жалюзи в окнах опущены. Солнце светит на зеленую, в цвет фасада, ткань навеса над окнами. В горшках и вазонах у входа высажена пестро цветущая герань. Вокруг тишина и покой. — Так, — Экен жмет на кнопку, чтобы увеличить громкость. Звуки резко рвутся из динамика. Звон и глухой стук. Истошный женский крик, молящий пощадить брата, а потом вдруг все стихает. Слышно, как падает что-то тяжелое. Плачет ребенок. Какой-то мужчина орет ему заткнуться, а потом снова тишина. Дверь магазина распахивается настежь, из нее появляется парень лет двадцати с прижатой к груди сумкой. Он бежит к городским воротам. В проеме появляется еще один человек. Это худой, кривоногий мужчина, старше предыдущего. Он с опаской выглядывает из магазина. Криком и отчаянной жестикуляцией он привлекает внимание нескольких прохожих. Всего через несколько секунд грабителя догоняют и опрокидывают на землю. Человек с камерой подбегает ближе. Когда тот, что старше, смотрит в камеру, вид у него возбужденный, он тяжело дышит, взгляд мечется между камерой и улицей за кадром. — Франк, — выдыхает Санна. — Потом он сразу ушел, — говорит Эйр. — Но семья, которая владеет магазином, оставила себе это видео. Чтобы поблагодарить Франка, если он снова появится. Когда мы объявили его в розыск как пропавшего свидетеля, они узнали его по фотографии в газете. Но удивились, прочитав, что он инвалид-колясочник. У Лейфа Лильегрена звонит мобильный, он торопится выйти из комнаты, но делает им знак, чтобы продолжали. Экен откашливается и смотрит на Санну. — Франк Рооз, — произносит он. — Мы должны немедленно разыскать его. Санна мотает головой. — Но какой тут мотив? Зачем ему… Экен прерывает ее. — Я прошелся вчера по самым громким сделкам Мари-Луиз, — произносит он. — Она торговала не просто всякими старыми книгами. Она зарабатывала огромные суммы на древних священных писаниях. Санна вспоминает библиотеку в их доме. На полках там были Библии и Псалтыри. — У Франка было видение там, на скале, — продолжает Экен. — Вы говорили, он думал, что ему явилась Дева Мария? Он очень религиозен. По-твоему, не похоже на правду, что он мог, например, решить наказать тех, кто покупает и продает слово Божие? — А как же Ребекка? — отвечает Санна. — Зачем ему убивать Ребекку? Экен вздыхает. — Мы же знаем, что должна быть какая-то связь между Мари-Луиз и Ребеккой, если вспомнить про деньги. Этот кусок головоломки мы разгадаем после того, как арестуем его. 18 Когда Санна возвращается в комнату для допросов, там уже пусто. Она торопится к лифтам, у стойки администратора людно, но Джека там нет. — Простите? Это психолог из отделения детско-юношеской психиатрии, он протягивает ей лист бумаги. — Не думаю, что это именно то, на что вы рассчитывали, но вот что он нарисовал, когда вы ушли. Санна смотрит на картинку. Изображенное на ней лицо выписано невероятным количеством оттенков серого. Она не знает ни одного взрослого, кто бы столь скрупулезно прорисовывал детали. А потом она понимает, что изображено на рисунке. У существа заостренные уши и суженный, четко прочерченный нос. Челюсти выпирают, но рот крепко сомкнут, и зубов не видно. На нее уставились волчьи глаза, совсем светлые, окруженные резким черным контуром. — Как вы считаете, что это может означать? — выдавливает она из себя. — У этого может быть какое-то символическое значение? Психолог отрицательно мотает головой. — Это может быть замена увиденного им реального образа, который он не может принять. — Но необязательно так? — Нет. Он мог просто нарисовать волка, потому что ему так захотелось. — Спасибо, — отвечает она. — Ему сейчас тяжело, — поясняет психолог и умолкает нерешительно, как будто хотел добавить еще что-то. — Нам не требуется больше беспокоить Джека, — утешительно отвечает Санна. — Но мы добились кое-каких успехов и без его участия. Она заглядывает психологу в глаза. — Надеюсь, он получит всю необходимую помощь? Психолог колеблется. — Он хочет снова прийти сюда. Может быть, завтра утром, если вам подходит? — наконец решается он. — Но ему не нужно больше приходить. Да и вам тоже, если… — Он хочет снова с вами увидеться, — обрывает он ее на полуслове. — Если вы можете уделить ему четверть часа своего времени, это, возможно, помогло бы мальчику. Ему нужно почувствовать, что он тоже помогает добиться справедливости для мамы. — Но мы думаем, что очень скоро… — Ему это действительно нужно, — снова обрывает ее психолог. — Ладно, так и сделаем, — соглашается Санна. — Вы с прокурором Лейфом Лильегреном будете сидеть в соседней комнате, как сегодня. Он кивает, но вид у него неуверенный. — Что такое?