– В таком случае вы можете мне помочь, – пробормотала она. – Нужно срочно сообщить кое-что кузену. Не скажете мне, куда послать письмо? – Разве у вашей семьи нет способов с ним связаться? – удивился юнец. – Были, но сейчас все рухнуло… Гонец, которому он доверил послание, мертв… – Мейкпис решила, что будет лучше не уточнять. – А сейчас нам просто необходимо срочно с ним связаться. Он улаживает семейные дела, и только ему известны определенные детали. – Если сообщите мне, в чем дело, я добавлю несколько строк к своему следующему письму, – предложил метатель платков, на лицо которого легла легкая тень подозрительности. – Простите, но не могу! Это очень щекотливые семейные проблемы. – Мейкпис поколебалась, но решила выложить козырную карту и, незаметно вытащив из кармана печатку леди Эйприл, показала ее так, чтобы видели только собеседники. – Я послана сюда Лучшими. Метатель платка буквально посерел от ужаса. Очевидно, его страх перед леди Эйприл нисколько не уменьшился. Неудивительно, что именно ее выбрали шпионкой в пользу клана Фелмоттов. Мейкпис ощутила неожиданное возбуждение. Власть – странная и пьянящая штука. Даже власть позаимствованная. Какое это головокружительное чувство – вызывать, а не ощущать страх! – Не знаю, где его найти, – поспешно ответил юноша, – но он сказал, куда посылать письма. Я адресую их мистрис Ханне Уайт и отсылаю на ферму, которая находится к востоку от Брилла и принадлежит семейству Эйксуорт. Думаю, кто-то забирает их оттуда. – Вы очень добры, – чопорно обронила Мейкпис. – Я знаю, что могу довериться вам. Ведь вы никому не расскажете о нашем разговоре? Она укладывала кольцо обратно в карман, когда ее дернули за рукав. Рядом появилась Хелен. – Джудит! Его величество готов нас принять. Мейкпис подскочила от неожиданности и не сразу осознала сказанное Хелен. «Его величество готов нас принять». Не «меня», а «нас»! Ей предстоит аудиенция у короля Англии! Паника овладела ею, едва Хелен сжала ее затянутую в перчатку руку и потащила за собой через квадрат двора к открытой двери. Они ступили в прохладный полумрак, благоухавший розовой водой, прошли мимо выкрашенных в белый цвет стен и деревянных панелей цвета темного меда. Придворные расступались, давая им дорогу. Мейкпис втягивала носом запах их духов с нотками корицы и мускуса. Они вошли в роскошно обставленную комнату с высокими потолками, огромными окнами, шелковыми занавесками и укрепленными высоко на стене гербами. В комнате стояли какие-то люди. Но в середине, в кресле с высокой спинкой, сидел мужчина. Карл I, король Англии, Шотландии и Ирландии. Мейкпис, давно научившаяся держаться перед Фелмоттами, поспешно опустила взгляд. Стоит глянуть ей в глаза, и он наверняка увидит там всю ложь. Если Фелмотты способны на такое, то уж помазанник Божий и подавно! – На колени, – тихо произнесла Хелен. Мейкпис последовала ее примеру и опустилась на колени. Только когда Хелен стала рассказывать о путешествии и передавать документы и отчеты королевским секретарям, Мейкпис посмела украдкой глянуть на короля из-под ресниц. Оказалось, что лорд Фелмотт сказал сэру Энтони чистую правду: король был коротышкой. Его движения были несколько скованными и осторожными. Собственно говоря, он весь был скован, словно готовился наброситься на любого, заметившего его малый рост. Бородка у короля была элегантной и острой. На туфлях красовались банты. Но лицо оставалось мрачным, морщинистым и отмеченным жестокой неуверенностью. Он был напряжен в ожидании очередной неприятности и, возможно, готов к возмущению – младшему брату достоинства. Король выслушал доклад Хелен и кивнул: – Сообщите нашим друзьям, что долг будет возвращен, как только подавят мятеж. Восстав против меня, мятежники восстают против самого Бога. Они не могут победить. Их поражение неминуемо. И будьте уверены, мы запомним как всех наших друзей, так и тех, кто предал нас или отказался помочь. – И тут, к испугу Мейкпис, он обратился к ней: – Мистрис Грей, полагаю, у вас тоже есть для нас отчеты? В первую минуту в голове у Мейкпис не осталось ни одной мысли. Обычай короля говорить вместо «я» «мы» слишком напоминал привычки Фелмоттов. Но, когда король смотрел на нее, по спине не полз озноб и не возникало чувство, что с нее снимают кожицу, как с фрукта. Король не мог заглянуть ей в душу. Она, заикаясь, рассказала о дезертирстве Саймонда и протянула письмо. Король прочитал его и сурово сжал рот. – Пожалуйста, передайте лорду Фелмотту мое почтение, – холодно объявил он, – но постарайтесь подчеркнуть, что грамота должна быть возвращена. На карту поставлено наше доброе имя, как и имя семейства Фелмоттов. Известно ли, куда направился изменник Саймонд Фелмотт? – Пока нет, – ответила Хелен, – но мы узнаем, кто был его друзьями при дворе. Таким образом мы обнаружим, кто его приютил. – Идите с моим благословением и попросите остальных предложить вам ту помощь, какую они в состоянии оказать. Ну а пока могу заверить, что мы по достоинству оценим услугу, которую вы обе оказали нашей нации в этот день. Он небрежно протянул руку, позволив женщинам по очереди коснуться кончиков его пальцев. Говорили, что прикосновение королевской руки может излечить золотуху, но его пальцы были теплыми и слегка влажными. У Мейкпис немного кружилась голова, но не от трепета перед человеком на импровизированном троне. В этот момент История словно шла за ним по пятам, как огромная невидимая гончая. Но король ею не повелевал. Возможно, ему удастся ее покорить. А возможно, она его сожрет. Хелен хотела остаться в колледже, узнать все последние новости от тех, кто недавно прибыл из других частей страны. Кроме того, она собиралась посетить знакомого астролога. – Говорят, что несколько месяцев назад принц Руперт видел недалеко отсюда сошедший с неба огонь, – объяснила она, – который с ужасным треском разделился на пламенные шары. Все считают, что это какой-то знак, но никто не может понять, что он означает. Я хотела бы, чтобы ученый человек разгадал знамение. А вдруг это как-то повлияет на ход войны! – Ее улыбка была хотя и насмешливой, но явно вымученной. – В какое время мы живем… даже звезды падают… Однако именно Хелен нашла человека, знавшего Бенджамена Квика. – Последнее время его не видели, – рассказывала она, – но этот человек знает, где жил Квик несколько недель назад. Если повезет, вы еще можете найти его там. Он живет у свечного мастера рядом с Куотер-Войз, напротив Нищей скамьи[6]. Хелен порылась в карманах и вытащила маленький закупоренный пузырек. – Прежде чем уйти, выпейте ложку снадобья нашей хозяйки. В городе гуляет болезнь, помните? Удивленная Мейкпис послушалась. Снадобье имело вкус сладкого крепкого вина, мускатного ореха и других пряностей. Момент тоже был сладостно-горьким. Сначала Хелен сомневалась в намерениях и способностях Мейкпис, но все шло благополучно, и теперь она, казалось, была исполнена решимости ее опекать. – Возьмите это. – Она сунула в руку Мейкпис маленький муслиновый мешочек. – Прижимайте его к лицу, чтобы очистить воздух, которым дышите, и не заразиться. Мешочек шуршал при малейшем прикосновении. Поднеся его к носу, Мейкпис вдохнула запах сухих цветов. – В городе сам воздух заражен – неудивительно, что так много больных. Куотер-Войз оказался большим оживленным перекрестком, где толпились приехавшие на рынок. Мейкпис нашла лавку свечного мастера, с вывески которой свисали желто-белые свечи, и вошла. Маленькая старушка с плотно сжатым ртом подметала пол. – Я ищу мастера Бенджамена Квика. Он врач, – поспешно сказала Мейкпис. – Он по-прежнему живет здесь? – Что-то вроде этого, – пробурчала старуха с кислой гримасой. – Но, как я понимаю, пробудет здесь недолго. Если поспешишь, может, успеешь его застать. Там, на чердаке. Мейкпис быстро поднялась по скрипучей лестнице и нашла вторую, ведущую на чердак. Дети провожали ее удивленными взглядами. Чердак под низкой, скошенной крышей оказался темным и пыльным. Свет проникал через единственное окно. Сначала Мейкпис подумала, что там никого нет, но тут же увидела дорожный сундук и книги, связанные шнуром и валявшиеся рядом с грязной, незастеленной походной кроватью. Первым чувством было облегчение. Доктор не мог уйти без вещей. Но тут она поняла, что бугры и складки на кровати – это не скомканные простыни. Постепенно из полумрака выступило бледное лицо, такое бескровное, что казалось почти серым. В одеяло вцепились длинные руки. Щеки и тыльные стороны ладоней были покрыты едва заметными фиолетовыми пятнами. В нос ударила вонь болезни и загаженной одежды. Неужели он мертв? Нет, руки еще подрагивали, и адамово яблоко еще двигалось при каждом вздохе. – Мастер Бенджамен Квик? – прошептала Мейкпис. – Кто здесь? – В едва слышном голосе определенно звучало легкое раздражение. – Мой суп… уже готов? И доберется ли он до меня, прежде чем я встречусь с Автором своего бытия? – Простите, – пробормотала Мейкпис. «Простите» было слабым выражением ее эмоций. Все, что она могла сделать, – проглотить жалость и разочарование. Те опасности, которые ей пришлось преодолеть, чтобы добраться до Оксфорда, были пережиты зря. Человек, лежавший перед ней, умирал. Его ногти были синими, как у утопленника, запавшие глаза обведены темными кругами. Ей стало жаль его, жаль себя, жаль Джеймса. – Ты не дочка свечного мастера, – нахмурился Квик, вглядываясь в нее почти незрячими глазами. – Нет. Мое имя – Мейкпис Лайтфут. – Сочувствую, – прошептал доктор и прищурился. – Ты кто-то вроде пуританки? Что тебе нужно от меня? – Я пришла просить вас помочь пациенту. – Пациенты… как оказалось, вредны для моего здоровья. – Доктор снова закашлялся. – И ничего нельзя для вас сделать? – спросила Мейкпис, все еще цепляясь за остатки надежды. – Тебе бы следовало… позвать доктора, – промолвил Квик с невозмутимым видом, но тут же издал тихий смешок. – О нет, я сам доктор. Это… тиф. Я видел достаточно случаев… и знаю, что ничего сделать нельзя. – Он устало отвел глаза, но тут же испуганно заозирался. – Где ты? Ты ушла? Мейкпис все еще маячила у люка. Ее маленький мешочек с сухими цветами неожиданно показался жалкой защитой от гнилой атмосферы чердака. Она не знала, насколько быстро можно заразиться тифом. Более того, всего две ночи назад она принимала ванну, так что поры могут быть до сих пор открыты для любой болезни! И все же она не могла позволить доктору умирать в одиночестве. Девушка подошла ближе, дождалась, когда блуждающий взгляд доктора упал на нее, и увидела тень облегчения на его осунувшемся лице. – Я все еще здесь. – Мейкпис нагнулась и подняла деревянный ящичек, стоявший у кровати. – Это ваш медицинский ящик? Могу я что-то вам дать? – Пытался… Все, что мог, чтобы остановить эпидемию. – Было неясно, слышит ли ее доктор. – Убивал собак и кошек… приказывал дольше кипятить пиво, навещал больных… Его взгляд остановился на груде бумаг. Доктор то ли рассмеялся, то ли закашлялся. Даже на расстоянии Мейкпис видела, что бумаги похожи на расписки, выданные «белому» пекарю: письменные обещания от короля. – Мне хорошо… платили за это. Я умру… богатым. По крайней мере, богатым чужими обещаниями. Похоже, длинная речь лишила его сил. Приступ кашля был так силен, что тело несчастного содрогалось. Он снова взглянул на Мейкпис и заморгал, словно не мог ее рассмотреть. – Кто ты? – хрипло спросил он. – Почему ты здесь? Мейкпис нерешительно сглотнула. Она не хотела мучить умирающего расспросами, но на чаше весов были другие жизни. – Вы спасли человека, утверждавшего, что его преследовал призрак. Изгнали злого духа. Как вы это сделали?