– Ох, папа! – вздыхали они, хлопая его по спине и поздравляя с днём рождения. Сегодня ему исполнилось девяносто, и, как многие рождённые в конце апреля, он был типичным представителем упрямых Тельцов. Однажды он сказал жене, что не уверен, что хочет прожить так долго. Но сейчас, окружённый близкими людьми, Персиваль в полной мере осознал своё счастье. Да, работа в библиотеке питала его ум и любопытство, но лишь возвращаясь вечером домой, к семье, он испытывал истинное удовлетворение. Ужин был превосходен, а торт ещё лучше. Позже, когда Персиваль поднялся из-за стола с намерением посетить уборную, он поймал на себе обеспокоенные взгляды. – Я каждый день делаю это дома, – сказал он. – Я могу ходить. Но сын всё же вызвался его проводить. Персиваль отмахнулся. – Давайте так: если я не вернусь через десять минут – вызывайте поисковый отряд. Покончив с делами, Персиваль остановился у раковины, чтобы помыть руки. Когда он зашёл в уборную, его поприветствовал работник ресторана, но сейчас в помещении, кроме него, больше никого не было. Странно. Персиваль вытер руки бумажным полотенцем и повернулся к выходу. Но двери не увидел. Его взгляд уткнулся в глухую стену, заклеенную обоями в тёмно-серую полоску, напоминающую прутья решётки. Точно такие же обои теперь покрывали всю уборную. – Какого?.. – пробормотал Персиваль, озираясь в поисках выхода. Должно быть, он повернулся не в ту сторону. Но нет – дверей наружу нигде не было. Он был в ловушке. Совершенно один. Быть такого не может! Может, дети решили подшутить над ним в наказание за его реакцию на сюрприз? Мужчина забарабанил кулаком по стене, где раньше была дверь, и позвал сына. Да, дети будут в восторге при виде пристыженного донельзя отца. Будут дразнить, что он даже в туалет сходить один не в состоянии. Бедный старик. Он подождал, но ответа не было. Вдруг за его спиной скрипнула, открываясь, дверца кабинки. Персиваль развернулся, чувствуя, как по всему телу пробегают мурашки. Может, работнику самому потребовалось уединиться, и теперь он ему поможет… Из кабинки действительно вышел человек, но это был не работник ресторана. Персиваль сразу его узнал, хотя не вспоминал о нём много лет… Ведь он давно умер. Персиваль отпрянул и вжался спиной в стену. Человек в сером пальто поднял стоящую между раковинами плетённую корзинку и с улыбкой спросил: – Мыло? Лосьон? Мятную конфетку? Затем он захохотал. Персиваль развернулся и ещё громче застучал по стене. Куда, чёрт побери, запропастился этот поисковый отряд? Глава 28 Утром в субботу Тимоти проснулся от бьющих в глаза ярких лучей солнца. Всё, как и всегда, было замечательно. Но, хорошенько потянувшись и сев, он понял, что всё далеко не замечательно. В памяти заклубились события этой недели, и, несмотря на ясное утро, его охватил ужас, который лишь усилился, когда снизу донеслась телефонная трель. Спустившись бегом на первый этаж, Тимоти схватил трубку. – Алло? – Тимоти, – услышал он голос пожилой женщины. – Это Зильфа Киндред. Бабушка Эбигейл. Прости за ранний звонок, но мне нужна твоя помощь. Зильфа объяснила, что Эбигейл вчера вернулась очень поздно, промокшая до нитки. Она попросила прощения и сказала, что ляжет пораньше. Зильфе ночью не спалось, и она встала, чтобы налить себе воды. Услышав в коридоре странное хлюпанье, она открыла входную дверь и обнаружила Эбигейл сидящей на полу привалившись к стене. Кнопка лифта горела. Зильфа завела внучку в квартиру и спросила, в чём дело. И Эбигейл сквозь слёзы во всем ей призналась. – Во всём? – переспросил Тимоти. – Во всём, – подтвердила Зильфа. – И тебе тоже кое-что нужно знать, Тимоти. Зильфа рассказала внучке, что с ней тоже происходили необъяснимые вещи. В молодости она пыталась помешать одному плохому человеку совершить кое-что страшное. Его звали Кристиан Гесселиус – это о нём писала Фрэнсис Мэй. И теперь он каким-то образом вернулся в Нью-Старкхем, чтобы отомстить. А самое странное? Он умер в тюрьме почти пятьдесят лет назад. – Но как?.. – выдохнул Тимоти. Так кем был тот человек из тени? Призраком? Фокусником? Демоном? – Мне самой хотелось бы знать, – отозвалась Зильфа. – Эбигейл в порядке? – Поэтому я и звоню, Тимоти. Она говорила тебе что-нибудь насчёт своего намерения вернуться к отцу в Нью-Джерси? – Вообще-то да, – тихо ответил он. – Она сказала, что думала над этим, но затем отказалась от этой идеи. – Утром она оставила на обеденном столе записку. Вероятно, было ещё очень рано. – У Тимоти перехватило в горле. Зильфа продолжила: – Мы не можем дозвониться до её отца. Сара уехала на её поиски. Если тебе что-то известно… – Ничего, – пробормотал Тимоти, страшно жалея, что вчера не проводил Эбигейл до дома. – Позвони, если что-нибудь узнаешь. – Зильфа продиктовала номер, и Тимоти торопливо записал его на первой попавшейся под руку бумажке. – И, Тимоти… Доверься мне. Сегодня всё закончится. Я понимаю, всё это кажется очень странным, но прошу тебя… Это моя проблема, и я её решу. Сама. Ты меня понял? – Хорошо, – сказал он. И хотя у него в уме бурлил миллион вопросов, Тимоти каким-то чудом заставил себя повесить трубку. Немного приведя мысли в порядок, Тимоти насыпал себе хлопьев, залил их молоком, быстро поел и собрал спортивную сумку. Бумажку с телефоном он положил в карман. Если Зильфа просит, чтобы он не думал о Кристиане Гесселиусе, ему придётся занять себя чем-то другим. До начала утренней тренировки оставалось меньше получаса. Он быстро черкнул для папы записку о том, куда отправился. На улице было свежо, но не холодно. Спускаясь по склону холма к Эйджхилл-роуд и началу Драконьей лестницы, Тимоти старался не думать о том, что может поджидать его в раздевалке. * * * К счастью, он застал там нескольких товарищей по команде, переодевающихся и шутливо хлещущих друг друга свёрнутыми в жгуты полотенцами. Тимоти вслед за ними быстро принял душ и прошёл по длинному коридору к бассейну. На тренировке он старательно следовал всем указаниям тренера Тома. Что было нелегко, потому что стоило ему оказаться рядом с глубокой частью бассейна, как воображение тут же рисовало на его дне жутких чудовищ. Под трамплинами он проплывал с закрытыми глазами, считая каждый гребок до стены. – Молодец, – похвалил его Том после первых ста ярдов. – На моей памяти ты ещё никогда так быстро не плавал. Тимоти не стал отвечать, что ему ещё никогда не чудилось, будто за ним что-то гонится. Чем дольше он размышлял над звонком Зильфы, тем сильнее беспокоился. Может, стоит отправиться к ней домой, обсудить, вместе со всем разобраться? Она ведь всего лишь старая женщина. Эбигейл наверняка хотела бы, чтобы он помог её бабушке. Оттолкнувшись от стены, Тимоти ушёл в особенно агрессивный спринт свободным стилем. Ему хотелось во что бы то ни стало побить свой рекорд. Именно это он и сделает: пойдёт к Зильфе, пусть даже она и просила не вмешиваться. Тут идти-то всего ничего: вверх по южному склону, мимо библиотеки колледжа… Тимоти вздрогнул и, всплыв посреди дорожки, схватился за разделительный канат. Плывущий позади него баттерфляем мальчик едва не шлёпнул ему ладонью по лицу, но Тимоти даже не заметил. Библиотека. В колледже тоже была библиотека. Что, если там найдутся ответы? И Зильфа ничего не узнает. Глава 29 Покинув стадион, Тимоти пересёк двор университетского городка и свернул на выложенную камнем дорожку между историческими зданиями возрастом в пару столетий. Путь его лежал по склону на юг, и вскоре впереди выросло высокое строение, немного напоминающее дом семейки Аддамс. Тимоти потянул на себя тяжёлую дверь и юркнул внутрь. Глаза не сразу привыкли к полумраку. От центральной стойки выдачи и приёма книг влево и вправо уходили два длинных крыла. Сидящая там светловолосая девушка с большими голубыми глазами приветливо улыбнулась: – Привет, зай. Я могу тебе чем-то помочь?