22 На следующий день я последовал своей традиции и опоздал на работу на час. Быстро проскользнул в свой кабинет, закрыл жалюзи и рухнул в свое кресло. В тот день я даже не заглянул в кофейню. Ничего не хотел. Ни есть, ни пить. Голова раскалывалась, но я намеренно не выпил ни одной таблетки. Я это заслужил. Пусть лучше у меня болела голова, и все свои силы и мысли я тратил на то, чтобы справиться с ней, чем хоть секунду еще подумал о Кэти. Мне хотелось просто исчезнуть, как будто меня никогда не существовало. Запрокинув голову на спинку кресла, я прикрыл глаза и, отталкиваясь ногами, медленно начал качаться на кресле, нарочно со временем увеличивая амплитуду движений в надежде, что меня стошнит. – Джеймс? – ко мне заглянул Тони. – Что? – не отрываясь от своего занятия, ответил я. – У тебя все в порядке? – Нормально, – бросил я. – Ты сегодня опять опоздал… – Как будто в первый раз, Тони, – с сарказмом сказал я. – Нет, но… У тебя точно все в порядке? – аккуратно переспросил он. – Не твоего ума дело, Боулс, – резко ответил я. – Эм… Хорошо…, – промямлил он. – Я зашел по делу. Сегодня с утра, пока тебя не было на работе, к нам приехал Фриман со своим адвокатом. Мы его допросили еще раз. Резко оторвав голову от спинки кресла, что причинило мне дополнительную резкую боль в висках, я поднял глаза на напарника – Вот черт! И почему вы не подождали меня? Я должен был при этом присутствовать. Вернее, даже я должен был допрашивать этого козла! – прокричал я. – А какого черта ты не берешь трубку? – Блин, – мой кулак ударил по столу. – Ну и чем все закончилось? – с интересом спросил я. – Да ничем хорошим, – Тони прошел к моему столу и сел в кресло напротив. – У него нет алиби на время смерти Линды Ройс, говорит, что был один. – Ну конечно, – недоверчиво поджал я губы. – Но у нас нет никаких доказательств, что это был он. Пока. Лишь слабый мотив, ее последний звонок и отсутствие алиби. Этого мало, чтобы засадить его за решетку. – Хреново, – разочарованно ответил я. – Да, – согласился Боулс. В кабинете повисла тишина, но Тони не вставал и не уходил. – Ты хочешь что-то спросить или сказать? – спросил я, заглядывая в его глаза. Было и так понятно, что его интересовало, просто он боялся. – Хочу, – кивнул он. – Насчет меня и Кэти? – Да. Я вижу, что что-то случилось. Тяжелый вздох вырвался из меня, и я, прикрыв глаза, зарыл руку в волосы. – Я не знаю, что мне делать дальше, Тони, – признался я. Вряд ли я мог ожидать от Тони хорошего и дельного совета, но мне надо было кому-то выговориться. – Ты о чем? – удивленно посмотрел он. – Какого цвета мне трусы купить, Боулс, – с сарказмом ответил я. – Я о Кэти, конечно. Тони прыснул от смеха, но через секунду опять стал серьезным. – Я ведь говнюк, Тони, – я поставил локти на стол и спрятал туда свое помятое лицо. – Тут не поспоришь, – подтвердил он. – Она хорошая, добрая, красивая, светлая. Умная и интересная. Я испорчу ей жизнь. Ей нужен кто-то нормальный, – грустно пробормотал я и взглянул на него одним глазом сквозь пальцы. – Так вот оно что. И ты, вместо того, чтобы попытаться побороть в себе все свои ублюдские повадки, решил просто сбежать. Гениально, – Тони разочарованно развел руками. – Я не знаю, как надолго меня хватит держать себя в руках, – оторвав руки от лица, я посмотрел на него. – Так ты постарайся! Все зависит только от тебя, Леннокс. – Боюсь я, ясно? – крикнул я. – Я… нравится она мне сильно. И мне страшно. Не хочу ей причинить боль. – Или боишься, что будет снова больно тебе самому? Я испуганно поднял глаза на Тони и понял, что он озвучил мои самые глубинные страхи, в которых я сам не хотел себе признаваться. Возможно, что больше всего я боялся снова испытать то, что испытал после потери Анны. Это было невыносимо, это было слишком больно, это разорвало меня изнутри на маленькие частички. Лучше бы мне переломали каждую чертову косточку в моем теле, чем снова испытать такое. Кости зарастают быстрее, чем сломанная душа. Чуть заметно я кивнул ему в ответ. – Это эгоистично, Джеймс, не кажется ли тебе? Тебя можно понять, ты боишься, но ты подумал о ее чувствах сейчас? Ты просто сбежал от нее, не объяснив ничего толком. И вдруг я замер. Действительно, я даже не подумал о ее чувствах. Каково ей было? Может быть ей было также больно, как мне было в тот момент. При этой мысли все внутри меня сжалось, и по телу прокатилась холодная дрожь. – Джеймс… – вздохнул Тони. – Ты столько лет был в запое. В буквальном смысле и в переносном. И после того, как ты встретил Кэти, ты впервые поднял свою голову. Впервые за столько лет я увидел, как ты улыбаешься. Я не знаю, как эта девушка сделала это, но ты даже… был счастлив. А теперь, ты, как крот, хочешь спрятаться обратно в свою нору под землю, просто потому что тебе страшно? – Какими метафорами ты заговорил, Боулс, – с сарказмом прокомментировал я. – Я понимаю, что тебе уютно в твоем коконе, но не пора ли что-то поменять? – А зачем? Что изменится? – Твоя жизнь, Джеймс! – крикнул он. – Мне больно на тебя смотреть сейчас. И было больно смотреть на тебя все эти годы. Я твой друг. Как бы ты меня не бесил, как бы ты плохо себя не вел, я переживаю за тебя. Поджав губы, я лишь отрицательно покачал головой. – Хорошо. Вспомни первый раз, когда она заставила тебя улыбнуться. Первый раз, когда она прикоснулась к тебе, первый раз, когда поцеловала. Ты помнишь эмоции, что испытывал? – Помню, – ответил я и непроизвольно прикрыл глаза. – Вот зачем, Леннокс, – сказал Тони, ткнув в меня пальцем, и вышел из моего кабинета, пока я, молча, пытался переварить полученную информацию. 23 Кэти Джеймс не звонил и не писал мне уже три дня после нашей последней встречи. Я пыталась написать ему несколько раз, но он даже не читал мои сообщения. Все эти дни я существовала, как зомби, по-другому не назвать. Я ходила на работу, дома пялилась в телек, даже что-то ела иногда. Но все стало как будто бессмысленным, безвкусным, черно-белым. Больше не было смысла заглядывать в телефон каждую минуту, зная, что там непременно будет сообщение от Джеймса, не надо было весь день мучиться спором с самой собой о том, что же надеть вечером. И не надо было бежать домой, чтобы встретить его. Было неясно, что мне было делать дальше. Я очень скучала по Джеймсу, по его глазам и улыбке, от которых я не могла оторвать свой взгляд, по его голосу и смеху, который всегда отдавался эхом где-то у меня под ребрами, по его колким шуточкам, которые заставляли улыбаться меня весь день, и по его рукам, оставляющим обжигающие мурашки на моем теле своими легкими прикосновениями. Он попросил дать ему немного времени подумать, и я согласилась. А разве у меня были варианты? Но что, если со временем он мог отдалиться настолько, что я ему уже буду не нужна? Тем временем наступила пятница, и я сидела в офисе, перечитывая текст статьи уже в пятый раз, не понимая ни слова. И когда у меня начал пиликать телефон, я бросила все бумаги и бросилась к сумке. Трясущимися руками я вывалила все содержимое на стол, нашла телефон и взглянула на экран с надеждой. Но вместо долгожданного имени «Джеймс» я увидела незнакомый номер. – Алло, – разочарованно взяла я трубку. – Кэти, привет. Это Тони… Боулс. – А, детектив, добрый день, – безэмоционально ответила я. Меня удивило, что мне звонил Тони. Что-то случилось в деле Линды, и Джеймс даже не удосужился позвонить мне сам? – Кэти, эм… Как давно ты разговаривала с Джеймсом? – немного нервно спросил он. – Э… В понедельник. А что-то случилось? – взволнованно уточнила я. – Со среды он не выходит на работу, не берет трубку. Я ездил к нему домой, но никто не открывает дверь. – Мне он тоже не отвечает, так что… Я не знаю, чем могу помочь. – В общем, я боюсь, что он снова сорвался, – грустно сообщил он.