– Я ведь тебе не особо нравлюсь, верно? – ухмыльнулась Адель. – Ну, полагаю, это у нас взаимно, – пожала я плечами, всем своим видом стараясь показать, что меня эти слова ничуть не задели, хотя внутри все сжалось. – Ты же знаешь, что у вас ничего не выйдет. Ты не его тип. Я нахмурилась. Конечно, я не его тип. Это чертовски очевидно, но я не позволю его сучке-мачехе мне указывать. – И кто же тогда его тип? – Кто-то вроде меня, – ее улыбка стала шире, Адель знала, что эта фраза меня шокирует. Не сказав больше ни слова, она развернулась и ушла. Я была в смятении весь день из-за ответа Адель. Что, черт побери, она имела в виду? Мне это не нравится. Она говорит о Дрю, смотрит на него так, будто он ей принадлежит. Так, будто между ними что-то есть. Это отвратительно, и внушает мне странные мысли... что, если они раньше встречались?.. Это шокирует. И пугает. Дрю делает вид, что ненавидит мачеху, и это съедает меня изнутри. О стольких «а что, если...» я не хочу думать, поскольку это слишком ужасно, чтобы встречаться с этим лицом к лицу. Пока мне в голову лезут подобные вопросы, я снова и снова повторяю себе, что это не мое дело. Но Дрю вовлек меня во всю эту неразбериху. Он, вроде как, сделал это моим делом, верно? Нет. Через некоторые вещи лучше пройти в одиночку. Чтобы не позволить другим пострадать. Аргументы «за» и «против» борются во мне весь день. До тех пор, пока я не превращаюсь в комок нервов, с тревогой ожидая возвращения Дрю. Где он может быть? Знаю, игра в гольф может длиться долго, но не настолько же. И я абсолютно уверена, что он со своим отцом, поскольку смотрю на этот чертов гараж уже четыре часа, а никто так и не вернулся. Однако Адель ушла около получаса назад. Это выводит меня из себя. Что, если она поехала к ним? Дерьмо. Я не знаю, что делать. Когда в половине восьмого дверь наконец-то открывается, я чувствую самое настоящее облегчение. Слышу эхо шагов Дрю, раздающихся в коридоре, в то время как я сижу в гостиной. У меня дома нет таких невероятно мягких шкурок из искусственного меха, которые сейчас накинуты на меня. Я, наверное, прекрасно гармонирую с диваном, на котором сижу, поскольку Дрю не замечает меня, не утруждая себя сказать хоть слово. Грызу свой ноготь, и мой живот урчит, ведь я не обедала. Слышу, как Дрю заходит в свою спальню, запирает дверь, и судорожно выдыхаю. Я только сейчас поняла, что все это время не дышала. Через пару минут он выходит из своей комнаты, заходит в гостиную и останавливается, увидев меня. – Привет. – Привет. – Сжимаю губы, напоминая себе о том, что нужно дышать. – Не видел, как ты вошла. Дрю восхитителен в своей облегающей черной толстовке и шортах цвета хаки. Его темные волосы взъерошены ветром. Ставлю миллион долларов на то, что под толстовкой у него рубашка поло. Стандартная одежда для игры в гольф. Хотя я и не знаю об этой игре ровным счетом ничего. – Я все время сидела тут. Он проводит рукой по волосам, и я еле сдерживаюсь, чтобы не сделать то же самое. Помню, какие мягкие и шелковистые его волосы на ощупь. Помню, как ему нравилось, когда я их касалась. Интересно, Дрю хоть когда-нибудь позволит кому-то к себе прикасаться? Ведь он предпочитает держаться сам по себе. Осознание этого факта наполняет меня грустью. Ведь я позволяю бесконечной череде парней касаться меня. Жажду этого, потому что на какой-то краткий миг мне кажется, будто кому-то есть до меня дело. Это чувство всегда мимолетно, и в конечном счете я оказываюсь опустошенной еще больше, чем раньше. – Я не знала, где ты пропадал весь день, – произношу я для того, чтобы заполнить тишину. – Прости, что меня так долго не было. Интересно, чего ему стоили эти извинения? Держу пари, большую часть времени ему не нужно отвечать на всякий бред. Я пожимаю плечами. Нужно сделать вид, что мне нет до него дела. – Я не твой охранник. – Да, но ты мой гость. Уверен, ты скучала весь день. Дрю подходит ближе, и его запах поражает меня. От него разит пивом. Глаза налиты кровью, а щеки пылают. Он пьян. Забиваюсь в самый угол дивана, когда Дрю садится рядом. Ненавижу запах пива. Знаю, это ненормально, учитывая, что я работаю в баре. Но чувствовать этот запах в «LaSalle’s» – совсем другое. Я постоянно занята, двигаюсь, обслуживаю посетителей... Но оставаясь наедине с кем-то… запах пива напоминает мне о матери и ее долбанных бойфрендах. О том, как сильно они обычно напиваются. Каждый из тех парней, которых мать приводила в дом, был алкоголиком с кучей проблем. Сердитые и пьяные люди пугают меня. А Дрю – большой парень с такой же кучей проблем. И если он хоть немного выльет свой гнев на меня, то я отсюда сваливаю. – Все нормально, – говорю я. – Я долго сидела на пляже. – Ты не простынешь? Погодка сегодня была не очень. – Должна же я насладиться пляжем, пока здесь, верно? Сомневаюсь, что когда-нибудь снова окажусь в таком прекрасном месте, – пожимаю я плечами. – Прости, что меня здесь не было, Фэйбл. Голос Дрю такой мягкий, нежный... это разбивает мое сердце на части. Он так взволнован, надеюсь, смогу сказать или сделать что-то, что облегчит его боль. Дрю изучает меня, наклонив голову набок, и его голубые глаза темнеют. Хотела бы я знать, что он видит. Я точно знаю, что вижу. Передо мной сбитый с толку, одинокий парень, который никого не подпускает к себе. Это глупо, знаю, но мне хочется стать той, кому он сможет открыться. Может, я смогу ему помочь, а может, и нет, но ему нужна поддержка. Ну, знаете, души находят друг друга. Звучит сентиментально, но я начинаю думать, что мы оказались вместе не просто так. Дрю И снова Фэйбл смотрит на меня так, будто способна заглянуть в душу, и это заставляет меня нервничать. Весь день я держался от нее на расстоянии по вполне определенной причине. Из-за произошедшего прошлым вечером чувствую, что могу потерять над собой контроль, если не соберусь. Давно не чувствовал ничего подобного. Вот поэтому я и не возвращаюсь домой. Я никогда не возвращался домой после того, что здесь произошло. И плевать, что причиняю этим боль своему отцу, я просто не могу здесь находиться. Не могу притворяться, что это место, эти люди не влияют на меня. Все здесь напоминает мне о том, кем я был раньше. А я не хочу быть тем человеком. И я изменился. Нет другого выхода. Мне нужно держаться подальше отсюда. Сочувствие в глазах Фэйбл напоминает мне о том, что я должен держаться подальше и от нее тоже. Просто боюсь причинить ей боль. Ведь точно знаю, что сделаю ей больно. Я боюсь, что Фэйбл подберется ко мне настолько близко, что сможет узнать, в чем моя проблема. А если она этого не сделает, то я сам уже достаточно близок к тому, чтобы все ей рассказать. Как только я признаюсь, уже никогда не смогу забрать свои слова обратно. Никогда. Это будет висеть между нами, доставляя дискомфорт нам обоим. Разрушит это подобие отношений, дружбы, называйте, как хотите. Разрушит все между нами. Я не мог вынести подобных мыслей, поэтому рано утром ушел из дома, ухватившись за возможность поиграть с отцом в гольф. Мы долго играли – восемнадцать напряженных раундов в компании нескольких его друзей, а после отправились в бар. Я редко пью, но сегодня пил одну кружку пива за другой, наслаждаясь приятным теплом, которое разливалось по всему телу. Мой разум будто оцепенел, помогая забыться. Мы шутили, разговаривали, папа хвастался тем, какой я великолепный футболист, и мне это понравились. Мы с отцом проводим немного времени вместе. Адель вечно рядом, и всегда пытается все испортить. Вчерашний ужин был не из лучших, и, слава Богу, он закончился. Провести день вместе с отцом было отличной идеей. Но ворчливый голосок внутри меня все же чем-то недоволен. Я бросил Фэйбл и сделал это специально. Поэтому и извинился перед ней. – Я видела, как сегодня днем твоя мачеха вынюхивала что-то около гостевого домика. Фэйбл говорит так, будто ничего особенного не произошло, но ее слова для меня словно девять маленьких взорвавшихся бомб. Я напрягаюсь, все мое тело каменеет. – Да? Фэйбл кивает: – Я четко выразила ей свое недовольство. – Что? – Я поражен и напуган. Что, если Адель сказала что-то лишнее? – Да. Ей это не понравилось. И она сказала, что я не твой тип. – Я затаил дыхание, боясь того, что еще Фэйбл может сказать. – А когда я спросила, кто же твой тип, Адель ответила, что кто-то вроде нее. Кровь стучит в висках. И я ничего не слышу. Что бы еще Фэйбл не сказала, я уже не мог этого расслышать. Ее губы двигаются, а я просто на просто ничего не слышу. Встаю и бездумно бреду к себе в комнату. Она робко зовет меня по имени. Думаю, Фэйбл идет за мной следом, но я в этом не уверен. Ничего не вижу, мой взор затуманился. И я вот-вот потеряю самообладание. Чувствую стыд. Страх. Ярость. Адель слишком далеко зашла. Снова. Она всегда так поступает. Мне хочется рассказать все Фэйбл, но я не могу. Я боюсь, что она возненавидит меня. Будет осуждать. И уедет, испытывая ко мне отвращение. Почти половина этого идиотского путешествия уже позади, и все летит к чертям собачьим. Я понятия не имею, как все это вынести. Фэйбл Я следую за Дрю, крича его имя, но он не слышит. Меня напугало, что его лицо перестало выражать хоть какие-то эмоции, когда я повторила слова Адель. Он закрылся от меня, и это очень странно. Такое чувство, что он привел в действие что-то вроде «механизма выживания». Дрю хлопает дверью своей спальни прямо перед моим носом, но я тут же распахиваю ее и захожу внутрь. Он стоит посреди комнаты спиной ко мне, запрокинув голову так, будто смотрит на потолок. Хотелось бы мне читать его мысли, чтобы знать, как поддержать. Сделать хоть что-то, чтобы ему стало легче. Но я просто смущенно стою, переминаясь с ноги на ногу. – Уходи, – говорит Дрю тихим голосом. – Хорошо, я оставлю тебя в покое. – Я понимаю, когда кому-то нужно некоторое время побыть одному. Я сама очень часто чувствую подобное.