– Я только пришла. – Она хотела выбраться из зоны для прессы, но прохода совсем не было. – А там находится второй вход в клуб? Журналистка посмотрела на нее так, будто Залусская не знала алфавита. – Когда-то был, но его замуровали. Тот сосед, который хотел прикрыть эту богадельню, добился решения властей. Там у них и стоянка. Можно было поставить машину в зоне мониторинга. В двух шагах находится здание городской жандармерии. Ты откуда? Мы, кажется, незнакомы? Журналистка протянула руку и представилась, но Саша не расслышала фамилии, потому что подъехала «скорая» с включенной сиреной. Репортерша рванула вперед, чтобы лучше видеть. Саша записала: сосед, второй вход, мониторинг. – Говорят, что убитый – Игла, но пока еще не подтвердили. – Журналистка вернулась на место. – Ну и дует. Холера, забыла перчатки. – Это тот певец? – уточнила Залусская и сглотнула. – Все точно известно, – включился в разговор крепкий блондин в меховой ушанке. – Мы уже крутим это по радио «Зет». Реклама, однако. Вот теперь «Девушка с севера» станет настоящим хитом. Вдруг толпа расступилась. Вышли двое фельдшеров с носилками, на которых лежала женщина. Перед тем как захлопнулись задние дверцы скорой, один из них крикнул: – Остановка сердца! Внесли дефибриллятор. Женщина-врач вскочила внутрь «скорой», подняла теплоизоляционный плед и сделала женщине какой-то укол в предплечье. По телефону она сообщила: – Везем огнестрельное. Гиповолемический шок. Сразу в операционную. Позвони, пусть моются. Корреспонденты толкались, щелкали фотоаппаратами, когда молодой доктор прикладывал дефибриллятор к обнаженной груди пациентки, а потом выполнял тихие команды более опытной коллеги, вводя очередные препараты в вену пострадавшей. Наконец дверцы «скорой» захлопнулись, и толпа снова обступила зону, огороженную полицейскими красно-белыми лентами. – Чудом воскресла. Спасибо, Господи! – крикнул кто-то из толпы, после чего начал бубнить молитву. Все объективы видеокамер и фотоаппаратов направились в сторону немолодого мужчины. На нем была норвежская шапка и голубой пуховик типа «гусеница». Его веки были опущены, он молился в подобии транса. Какой-то из журналистов засмеялся. Сзади кто-то присвистнул: – Даешь, Габрысь! Тем временем несколько человек уже присоединились к молитве. Вместе они произнесли благодарственный псалом спасенных. Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его! Так да скажут избавленные Господом, которых избавил Он от руки врага, и собрал от стран, от востока и запада, от севера и моря[20]. – Особенно от севера, – пробормотала журналистка и понеслась за мужчиной, чтобы задать ему несколько вопросов. Тот, однако, только перекрестился, оттолкнул девушку и оператора и поспешил в сторону входа в соседний подъезд. – Может, выживет, – услышала за спиной Саша. – Я знал ее. Классная тетка. – А кто она такая? – Менеджер клуба, – ответил журналист радио «Зет». – Видимо, бандитские разборки. – А этот мужик? – Саша указала на дверь соседнего подъезда, за которой исчез «блаженный» в шапке. – Какой-то псих, – пожал плечами ее собеседник. – Это тот сосед. Габрысь, – пояснила журналистка и покрутила пальцем у виска. – Ладно, поеду, надо запускать материал в эфир. – Пока, – помахала рукой Залусская, войдя в роль. – Спасибо. Репортерша с телевидения передавала рядом репортаж в прямом эфире. Несколько раз она указывала рукой на вход в клуб. Саша была поражена такой осведомленностью журналистов. По спине Саши пробежали мурашки, когда она представила себе весь ужас ситуации. Две жертвы: певец и менеджер, с которыми она вчера беседовала. Если Иза выживет, быть может, она скажет, кто стрелял. Журналисты всех каналов раскручивали тему. Говорили об угрозах в адрес владельцев клуба, торговле наркотиками внутри его и мафиозной крыше. Выходило, что материалы, которые получила Саша, были практически общеизвестными. Буль посмеялся над ней. Она уже придумала, куда отправится, когда выберется отсюда. Жаль, что она больше не сотрудник полиции. Много бы сейчас дала, чтобы оказаться внутри, на месте преступления. Саша отошла от журналистов и направилась к машине. Вдруг в толпе мужчин перед входом она увидела Роберта Духновского. Они были знакомы еще со времен полицейской школы. Дух очень похудел, виски его поседели, но все равно его нельзя было не узнать. Он странно выглядел с этой косичкой. Когда-то был качком, весил килограммов сто двадцать. Саша начала протискиваться в его сторону. – Проход закрыт, расходитесь, – пробурчал он, не глядя на Сашу, и указал рукой в неопределенном направлении. – В подъезд можно войти с той стороны. – Я так сильно постарела, Дух? Лейтенант смерил ее подозрительным взглядом: – Ты теперь работаешь в прессе или как? Только внятные и четкие объяснения смогли убедить его, что Саша оказалась здесь не с целью навредить следствию. Дух был самым честным, но и самым недоверчивым человеком в отделе. Ну и заводился с полоборота. – Несколько дней назад я получила частный заказ, – объяснила Саша. – Один из компаньонов предполагал, что его хотят убрать. Я говорила с этими двумя. В пятницу. Выражение лица Духа осталось неизменным, но Залусская была уверена, что он пойдет на сотрудничество. – Игла или тот второй? – Второй. – Нечего тебе тут делать. Второй чувствует себя прекрасно. Можешь с ним беседовать сколько душе угодно, – сказал он, с минуту поразмыслив, и оставил ее одну перед красно-белой полицейской лентой. Саша видела толпу полицейских в форме и в штатском, с большинством из них она не была знакома. Дух подошел к ним, шепнул что-то на ухо невысокому толстяку в черном пуховике и кроссовках. Тот не удостоил ее взглядом, но один из мужчин показал на нее пальцем. Саша почувствовала раздражение. Она не сразу вспомнила фамилию толстяка. Конрад Валигура, она считала его неудачником. Сейчас он, похоже, стал начальником. Нечего ей тут делать. Она отвернулась. В этот момент ее схватил за плечи мужичок в комбинезоне и флизелиновом халате техника. – Хвала небесам! Сашка? – воскликнул он и тут же ее расцеловал. – Яцек? – Она искренне обрадовалась, увидев его, хотя с трудом узнала. Он сильно растолстел и заматерел. – Неужели здесь собралась вся наша группа? Он наклонился к ее уху: – У нас тут, холера побери, такое, что хоть беги. Я сижу здесь уже часов пять. Если и были какие-то следы, то их затоптали наши, а медики помогли. Чувствую, что торчать мне тут до послезавтра, – и, приняв прежнюю позу, добавил: – Но потом мы обязательно встретимся. – Обязательно, – улыбнулась Саша и сунула ему в руку свою визитку. Он сразу же взглянул на нее. – Профайлер! Юниверсити оф Хаддерсфилд. – Он даже присвистнул. А потом подмигнул: – Я слышал! И знал, что ты выйдешь в люди. – Хорошо выглядишь, – соврала она. – Не надо. Это ты хорошо выглядишь, Дюймовочка. – Он потрепал ее по щеке. – Я как всегда. Старый дедусь, но эксперимент с мясом помню до сих пор. Мы его повторим. – Опять собаки сожрут, пока черви выведутся, – рассмеялась Саша. – И так было еще два раза, – вздохнул он. – Как будто я их не кормлю. Черви абсолютно не мешают моим пожирателям падали. – Позвони, – сказала Саша уже без улыбки. – Конечно. Сразу же, как только сниму образец запаха с металлического мини-сейфа, – захихикал он. – С ме-тал-ли-чес-ко-го. Понимаешь? Такие вот идеи у пани прокурора. Убийца должен был бы ходить с сейфом под рубашкой целый день, чтобы хоть что-нибудь осталось. Все прямо мастера криминалистики! Чайники недоделанные! Утиные клювы! – Позвони, Джекил. Мне нужно поговорить с тобой обо всем этом. Он посерьезнел: – Упаси тебя боже вернуться на эту работу. Саша покачала головой: – Это не касается службы. – Я подготовлюсь: прикуплю водочку и томатный сок, как ты любишь. – И подмигнул. – Я буду только смотреть. Церковь мне не позволяет. Она уклончиво улыбнулась. На объяснения не было времени. – Достаточно кофе. Если не позвонишь, я сама тебя найду. – Знаю, что не слезешь. Ты всегда была такой. – Вот именно. – Она поцеловала его в щеку. – В этом-то все и дело. По пути к машине Саша миновала дочерний клуб, «Игольницу». На одном из оконных стекол она заметила несколько отверстий от пуль. Мороз нарисовал на потрескавшемся стекле затейливый растительный узор. Залусская сфотографировала окно айфоном. Потом вынула из сумки рулетку и измерила каждое из трех отверстий. Восемь миллиметров. Не очень типичный калибр оружия. Стреляли изнутри. Подняв голову, она заметила, что у одного из окон на последнем этаже кто-то стоит, кажется в черной маске на лице. Занавеска зашевелилась, и силуэт исчез в глубине квартиры. Саша подумала, что маска ей могла и померещиться. Но на всякий случай записала в блокноте, какое именно это было окно. – Он был прекрасным человеком, его все любили, – рыдала в трубку Клара Халупик. – Не знаю, кто мог желать ему смерти. Это был выдающийся певец, у него уже подписан контракт в Штатах. Какие бандитские разборки? Я не знаю, страдал ли он от наркотической зависимости! Нельзя ли уже закончить этот разговор? Я плохо себя чувствую. Думаю, что это естественно в данной ситуации. Она бросила телефон на кресло и расплакалась. Тамара подошла к ней и по-матерински обняла. Какое-то время они стояли так в молчании, но, когда телефон опять завибрировал, девушка поспешно высвободилась из объятий. Помещение наполнил звук дискотечного хита. – Они не оставят нас в покое. – Клара вытерла слезы и подошла к телефону. Успела в последнюю секунду. Тамара посмотрела на мужа и вздохнула: – Бедняжка.