Он презрительно взглянул на нее. – Понимаю, – повторила она. – Семья, дети, пенсия. Наверное, ты уже даже что-то присмотрел за неплохие деньги. Я не буду переходить тебе дорогу. – На слабо меня берешь? – Духновский криво улыбнулся. – Ты? А потом сдашь с потрохами. Вот только кому? – Думай что хочешь. – Саша не дала себя спровоцировать. – Я не доносила на тебя. Никогда. И всегда тебя уважала. Духновский задумался. Он не поверил ей, но она видела в его глазах сомнение. Он так резко встал, что стул даже закачался, хотя и не упал. – Мне пора. Служба не дружба. Психологиня залетела, теперь придется отловить какого-нибудь выпускника психфака, чтоб не спугнул нам чудесно ожившую жертву. Он приложил пальцы ко лбу, будто отдавая честь, но не ушел, а смотрел на Бухвица, который самозабвенно облизывал ребрышко и громко причмокивал. – Что? – Дух взглянул на него. Джекил отодвинул тарелку. – Дерьмо, сынок, – пожал плечами, указывая на Сашу. – Ведь она же психолог. И была в коме, да? Духновский смотрел на Залусскую, как будто увидел ее впервые в жизни. – Да? Она кивнула. – После пожара. Две недели. – Не важно, как долго и когда. Была. Все очень хорошо складывается, – занервничал Джекил. – А ты не свалила в Лондон в качестве «уха»? – продолжал допрос Духновский. – Я сама написала рапорт об увольнении, – пояснила Залусская. – Правда в том, что я слишком много пила и спалила то дело. Вместо того чтобы пойти в участок, я оказалась в винно-водочном. Оттуда он меня и увел. Это моя вина, что тогда мы не поймали копикейта[21] Красного Паука. Мужчины смотрели на нее, удивленные этим признанием. – Ой, только не надо самобичевания. – Духновский опять сел. – А то я расплачусь. Джекил принялся поедать фрукты из компота. – Она могла бы быть нам полезна, – добавил он как будто между прочим. – Предлагает помощь. Не хочет ничего взамен. Если бы тебя кто-то подставлял, ты бы это так оставил, сынок? Сомневаюсь. Тем более, если ты не возьмешь Дюймовочку, я все равно ей все расскажу. Блавик, или ныне Буль, был в моей группе в Щитне. Способный, бестия. Вместе с Тедди, сейчас антитеррористом, мы втроем руководили отделом: Блавицкий, Бухвиц и Микрута. Потом меня перевели в лабораторию, Тедди успешно работает в черной маске, а Буль выбрал свободу под пиратским флагом. Бабки он всегда любил. Я наблюдаю за ним уже третий десяток лет. Это человек Слона, хотя никто так и не смог ему ничего предъявить. Как ты думаешь, почему? Все это знают. Валигура с ним вместе работал, они дружили. Если бы Буль не перешел на другую сторону, это он был бы сегодня начальником областного управления. Он был лучший. А потом – сам знаешь. Назад не прокрутишь. Зависимости, деньги, белый порошок. Я даже видел его однажды на работе. Он приезжал вместе с Майами к моему соседу за деньгами. Симпатичный питбуль был у него на поводке. Я сообщил об этом, и что? Меня быстренько перевели в лабораторию, чтобы впредь рот не разевал. А ты? Никогда не встречался с ним по разные стороны? Не верю. Духновский утратил решительность, но лицо его по-прежнему было жестким. – А что я сейчас могу доказать? Что он водил дружбу с бандитами? Мало таких было? Сегодня он чист как слеза, Джекил. Легальный бизнес, комар носа не подточит. Пусть налоговики с ним боксируют. – У каждого есть свои скелеты, сынок. И это имеет прямое отношение к нашей фирме. Гора поволок свою жирную задницу к спящей красавице потому, что чего-то испугался. Она что-то знает, эта чудесно воскресшая. Знает и либо скажет, либо нет. Все зависит от тебя. – Криминалист сделал паузу. – Или ему сказали пойти, что было бы еще жирнее. Во всяком случае, я так это вижу. Духновский ничего не ответил. Он сжал губы и думал. Джекил воспользовался тем, что коллега так сосредоточен, и добавил, указывая на профайлера: – А она хочет это размотать. Дура какая-то. Нет, пусть себе девка идет лесом… Правильное решение. Очень правильное. Он отодвинул грязные тарелки. Потом одну за другой начал вытаскивать из салфетницы салфетки и дочиста вытирать ими каждый палец по отдельности. Вскорости салфетница опустела, вокруг Бухвица лежали горы мятых бумажек. Дух встал. Обменялся парой слов с женщиной за барной стойкой. Саша обошла стол вокруг и поцеловала Бухвица в самый кончик носа. – За что? – удивился тот. – За технику допроса, – засияла она. – Классно ты его подмял. – В этом возрасте у каждого своя язва на пятой точке. – Бухвиц пожал плечами. – Дух терпеть не может Валигуру и ему подобных. Начинали вместе, в патруле. А теперь смотри, что творится. Тот жирдяй стал начальником управления воеводства, а наш Дух бегает по осмотрам и берет по шесть дежурств в неделю, чтобы не было времени на лишние раздумья, так как жена послала его на все четыре стороны. Он очень тяжело это пережил. Видишь, прямо тает на глазах. – Расстались? – удивилась Залусская. – Марта и Роберт были неразлучны! Я думала, что эта пара вечно будет вместе. – Вечно – не бывает, Сашка. Существует только сейчас. – Джекил махнул рукой. – Дух один. Живет с рыжим косоглазым котом. По воскресеньям встречается с детьми, если не берет дежурство. Даже по курвам не ходит, боится, что донесут на него. У тебя нет салфеток? Что-то я извозился… Саша положила на стол упаковку одноразовых платков. Джекил вытащил один платочек и неспешно продолжил начатое занятие. – То есть этот Валигура – не слишком порядочный чувак? – Залусская сменила тему. – Абсолютно. Идеальный в использовании. – Кем? – В том-то и вопрос. – Очень много этих вопросов. – Ты справишься. Каждый нормальный опер мечтает, чтобы кто-нибудь наконец почистил фронт, но никто не хочет связываться. Тем не менее многие помогут, когда попросишь их оказать небольшую услугу. Тут пол-литра, там сотня, там две. Если будет нужно, я подставлю кому надо табуретку и дам веревку. Я помогу тебе. У меня свой катехизис, – заявил Джекил. Он осмотрел свои ладони и отдал ей почти уже пустую упаковку платков. – Спасибо. И знаешь что, ты сейчас намного красивее. Раньше была такой пухленькой, а теперь просто класс. Только этот масонский кофе пьешь, как какая-то заграничная ляля. Не то что раньше. Саша улыбнулась ему глазами. – Не называй меня больше Дюймовочкой, – попросила она. – Крота уже нет, дорогая. – Принца тоже. – Саша взгрустнула. – Это был один и тот же персонаж. Она замолчала. Вернулся Дух. Он был смертельно серьезен, видимо, принял важное решение. – Чтоб через минуту я тебя тут не видел. – Он указал пальцем на Сашу. – Сегодня в семь вечера встречаемся здесь. У тебя будет четыре часа. Можешь копировать, сканировать, хоть глотать эти бумажки, но ни минутой больше. Я в это время буду есть и читать новую книгу Нессера. А официально я вношу тебя в штат как психолога, контролирующего возвращение памяти Изы Козак. У тебя есть какой-нибудь диплом из этого твоего заведения? Мне нужна отмазка, почему я нанимаю кого-то из-за границы. – Да, диплом есть. – Она указала на барменшу, но говорит, что та стреляла из револьвера. Баллистик исключил этот вид оружия. Это в какой-то степени ставит под сомнение ее показания. – В какой-то степени? Да адвокаты сразу за это схватятся. – Потому я и уговорил прокурора подождать с пресс-конференцией. – Какова причина смерти Иглы? – спросила Саша. – Есть только гильза, да? – Восемь миллиметров. Скорее всего, самоделка, из газового в огнестрельное. – Это было популярно в девяностых. Любимый ствол гангстеров, – удивилась Саша. – Сейчас это антиквариат. Чувствую, что все аккуратненько сойдется. Но пока еще не знаю как. – Можешь себе сводить все это, главное, чтоб не очень долго, – буркнул Дух. – Пока у нас есть подозреваемая, и было бы неплохо, если бы ты посмотрела на нее со стороны. Месяц назад у нас в фирме установили новое зеркальце. – Мне прийти в отделение? Это легально? – А фоторадары – легальны? Или оборот НДС? Или еще всякое, типа окормления ксендзами детей? Саша протянула руку: – Спасибо, Дух. Он какое-то время колебался, но потом пожал ей руку. – Не опаздывай. Краситься тебе не обязательно. – Я не крашусь. Только отвезу ребенка к бабушке и буду. – У тебя есть ребенок? Ты вышла замуж? – удивился Дух. Саша посерьезнела: – Дочь, шесть лет. В сентябре идет в школу. – Ребенок заставляет бросить якорь, – улыбнулся он. – А ты изменилась. – Я сбросила кожу. И теперь совершенно другой человек. – Ты всегда была в этом хороша, – похвалил он ее. Оба знали, что правы. Молоточек невролога был красный, с хромированной рукояткой. Иза смотрела, как доктор Сильвия Малецкая обстукивает ее конечности. Проверила все рефлексы, просила сгибать и выпрямлять руки, сжимать кулаки. Потом царапала иглой по телу и спрашивала, чувствует ли она боль одинаково как с одной, так и с другой стороны. В конце попросила вытянуть руки перед собой и, хоть ненадолго, удержать их в данной позиции. Правая немного опала и вообще была значительно слабее. Это было видно невооруженным взглядом даже неспециалисту. Иза уже ранее это заметила. Пальцами она шевелила коряво, топорно. У нее не получалось взять карандаш. Но это наверняка придет. Нужно только заниматься. Когда-то она уже ходила на реабилитационные процедуры. В результате падения с лестницы она сломала бедро, но благодаря терпению и систематическим занятиям выкарабкалась. – У вас вялый парез правых руки и ноги средней тяжести. И проблемы с речью. Иза смотрела на нее, по-прежнему ничего не понимая.