– Прошу зафиксировать, что суд отклоняет требование обвинения о неприобщении к делу о продлении временного задержания Люции Ланге всех трех дополнений защиты. Суд отклоняет заявление о том, что подозреваемую избивали во время допросов. Это никак не связано с рассматриваемым в настоящий момент делом. Защита может подать данное заявление в прокуратуру либо в течение данного процесса, если этого потребуют обстоятельства. Дело передается на дорасследование, включая повторение осмологической экспертизы. Мера пресечения в отношении подозреваемой заменяется на надзор полиции по месту жительства. Решение суда входит в силу сразу после оглашения, апелляция не полагается. Люция издала радостный крик и поцеловала одну из надзирательниц, охраняющих ее. – Суд просит соблюдать тишину, – прогремела судья, после чего обратилась к прокурору: – Пани прокурор, это суд, а не цирк. В следующий раз отнеситесь серьезнее к сбору доказательного материала. Суд на данный момент не берется оценивать степень вины подозреваемой, а дает прокуратуре возможность проведения аудита собранных доказательств, хотя должен потребовать ревизии расследования либо замены обвинителя. В данной ситуации заявление о продлении ареста считаю безосновательным. Понятно ли обвинению решение суда? – Да, уважаемый суд, спасибо, – пролепетала Зюлковская. Все встали. Судья вместе с заседателями покинула зал. Надзиратели на этот раз не надели наручники на запястья Люции. – Я жду у выхода через три часа, приблизительно столько продлится процедура освобождения. – Адвокат улыбнулась. – Сначала мы съездим к твоей тете, а потом ты пойдешь на исповедь. Я обещала это священнику. Если бы не он, я бы никогда не взялась за это дело. Попробуй только сбежать! – Она погрозила пальцем и вышла. Люция застыла как соляной столб. Она долго вглядывалась в спину своей спасительницы, ничего не понимая. Значит, она ошиблась. Буль не сделал ничего, чтобы вытащить ее. Адвоката наняла ей тетя, за нее поручился ксендз Старонь, которого она к тому же вчера так жестко оскорбила. – Что такое? Передумала выходить? – спросила, смеясь, одна из надсмотрщиц. – Давно я не была на таком шоу. Поздравляю. – Вы сказали, что кто-то открыл дверь и вы увидели нацеленный на вас револьвер, – начала Саша, записав на диктофон «шапку» очередного допроса пострадавшей Изы Козак. Дух не смог прийти. Видимо, он уже занимался Павлом Блавицким. Залусская показала коллеге вопросы к потерпевшей. Дух одобрил список и добавил несколько уточнений, хотя не скрывал, что не рассчитывает на перелом. – Действуй. – Он похлопал Сашу по спине. Саша пообещала, что отчет появится на столе капитана, как можно быстрее. Она не сказала ни слова о визите в детский дом, решив, что больше не позволит публично над собой насмехаться. Пока не найдет что-то конкретное, будет работать одна. – Это означает, что ствол был направлен вам в лицо? – Да, – заверила Иза и почти сразу добавила: – Но сначала я увидела барабан револьвера. – Барабан. – Саша записывала самое важное на небольшом листке из блокнота. – Каков ваш рост? – Метр шестьдесят пять. – А Люции? – Она выше меня на несколько сантиметров. И носит каблуки. – То есть около ста восьмидесяти сантиметров? – Саша записала данные. – В какой позе вы находились, когда открылась дверь? – Я стояла прямо. – Вы не сидели на корточках, не наклонялись? – Нет. – Когда вы увидели лицо человека с оружием в руках? До ослепления или после? – Не поняла вопроса. – Вас что-то ослепило. Вы сказали это сегодня утром. Когда вы увидели лицо стреляющего, до ослепления или после? – До. – Кто в вас стрелял? Иза застыла в неуверенности. – Люция, – наконец прошептала она. Саша взглянула на мониторы, пострадавшая разволновалась, но звать врача пока было рано. – Она приказала мне повторить то, что я сказала ей раньше. – Что именно? – «Воровка». – Иза попыталась говорить громче. – Я назвала ее воровкой. Люция не могла с этим смириться. – Она сказала вам повторить это, когда стояла с оружием? – уточнила Саша. – Кажется, да. – «Кажется»? – Она была пьяна. Саша молчала. Она смотрела на Изу и ждала. – Сильный запах перегара, – добавила пострадавшая. – Как будто она пила до этого не один день. Я уверена, так как хорошо знаю этот запах. Саша сглотнула и записала эту информацию в блокноте. – Игла открывал конверт при вас? Вы видели, сколько там денег? – Не открывал, но я знаю, сколько там было. Перед праздниками я лично пересчитывала выручку. – День. – Что, простите? – Уточните день, дату, когда вы считали выручку. – Пятница. Вечером, после того как вы ушли от нас. – Вы видели, что в этом конверте находятся деньги? – Честно говоря, нет. Как-то не подумала… – То есть вы не видели денег в его руках? Вас не было рядом в тот момент, когда он доставал наличные из сейфа? – Нет. – Где находился сейф? – В служебном помещении. – Там, где проходил праздничный завтрак для сотруд ников? – Да. – А где именно? – В шкафу. Обычно он находился там. Иногда его ставили на подоконник. – На подоконник? – Да, если шкаф был нужен для одежды музыкантов. – А в этот день? Где он был? – Не знаю. Я туда не заходила. – Как вы считаете, почему Игла сказал вам спрятаться, когда услышал шаги? – Буль. Видимо, дело было в нем. Может быть, он хотел оградить меня от неприятностей. – Каких неприятностей? – Эти деньги шли мимо кассы. Они делились между ними, а я обычно получала несколько сотен за старания. – Значит, Игла хотел забрать деньги себе и не намеревался делиться ими с Булем? – Не знаю. Возможно. – Он хотел поделиться с вами? – Не думаю. – А сколько с этой суммы причиталось вам? – Что, простите? Саша не ответила. – Видели ли вы когда-нибудь Люцию с оружием в руках? Умела ли она стрелять? Увлекалась ли этим?