– Впрочем, этот священник очень даже подходит. Ох и резонанс бы был! Пусть только ДНК совпадет. – Я сразу дам знать, как только что-то прояснится, – заверил Дух. – Только почему чудом выжившая так упирается по поводу этой Ланге? – продолжал главный. – Она все нам портит. – Весь этот бред крепко засел в ее больном воображении, – вздохнул Духновский. – Злость у нее не проходит, поэтому и подводит память. Хотя ты сам знаешь. Женщины очень сердобольны. Они могут простить мужчине даже то, чего он не совершал. Главный оживился: – Что ты имеешь в виду? – Ничего. Просто мысль. Какую-то цель она, конечно, преследует. Узнаем в свое время. – Почему бы ей не указать на него? – Валигура снял очки и потер уставшие глаза. – У тебя же есть свои методы. Может, твоя прожженная психологиня смогла бы чем-то помочь? Например, подсказать тихонько свидетелю, какой версии ему держаться. – Она написала мне эсэмэску час назад, я пока не ответил. Пока не отстранять ее? – Посмотрим. – Валигура затушил окурок и взглянул на потолок. – Смотри-ка, в самом деле работает. – Классический гостиничный способ. Джекил знает, что, где и как работает. Только в пиджаках ходить не умеет, не может не уделать галстук аргенторатом. – Зато всегда тщательно выбрит. – Уж рожа – точно. Причем полностью, вся. Они оба засмеялись. Дух хлопнул себя по коленям. – Значит, ждем результатов ДНК и принимаем решение. Главный кивнул. Дух встал и убрал со стола пустую банку из-под кока-колы, которая служила им пепельницей. – Желаю хотя бы относительно спокойной ночи, – попытался он откланяться. Валигура указал ему на потолок: – Я не достану. Господь Бог одарил ростом Дональда Дака. Сжалься над коллегой. Дух жестом показал, что совсем забыл об этом, но жвачку не удалил, а закурил очередную сигарету и протянул Валигуре. – Сейчас коллега, а сегодня утром что это было? Валигура пожал плечами: – Слишком много зрителей. Опытный сотрудник автоинспекции сумеет прочесть по губам слово «курва» с любого расстояния. А что уж говорить о снисходительности к полицейским, подозреваемым в сотрудничестве с мафией. – Вижу, ты на многое решился. – На первый взгляд именно так и казалось. Если б я хорошо не знал тебя, то подумал бы, что ты наложишь в штаны. А духовоз жалко, ничего не скажу. – Валигура опять посерьезнел: – Скажи лучше, кто тебя так подставил с этим пистолетом? – Кто ж знает? – Дух пожал плечами. – Мало ли таких, кто хотел бы меня прищучить? – Об этом пока не беспокойся, – заверил его Валигура по-прежнему мрачным тоном. – Оставь это мне, но руку держи на пульсе на всякий случай. Подключим городских информаторов к этому делу. Правда, на медаль пока не рассчитывай, на премию тоже. В ближайшее время я не могу ничего тебе дать. Пусть все утихнет. – Ясное дело… – согласился Дух. – Меня это разозлило, конечно… Нюх у меня еще хороший, а тут смердит, несмотря на то что скунсов нет, одни слоны. Надеюсь, вы меня ни в какое дерьмо не втолкнете? После стольких-то лет? – Успокойся. – Валигура поднял руку, тем самым закрывая тему. – Я пока обещал церковничкам абсолютное неразглашение, но, знаешь, если все будет у нас в руках, то даем взрыв на всю Польшу. Вот тогда уже и повышение зарплаты, и премия. Медали тоже. А ствол новый получишь. Не переживай. Как-нибудь утрясем. – Классно, – обрадовался Дух. – А то я проверил сегодня баланс своего счета, и оказалось, что денег мне хватит до конца жизни. При условии, что я умру в следующую среду. Валигура едва улыбнулся и указал на стопку бумаг, присланных Залусской. – Но тогда и это должно совпасть. – Будет ДНК, и это подправим, – пообещал Дух. – Слушай, может, еще и запах для уверенности сделать. Чтоб уже комплект был. – Никаких запахов. После того мыла с запахом лайма все и так над нами потешаются. – Валигура посмотрел на часы. – Комплект будет, если попика прижмем. Что бы такого сделать, чтобы он начал говорить? Только не профайлерша, она уже с ним беседовала, толку никакого. Валигура затянулся до самого фильтра. – То ли дело, а? Не то что эти твои водяные пары. – Дух открыл банку с энерготоником и, громко булькая, выпил сразу половину. Валигура погасил сигарету. – Я вот думаю, что делать с этой барышней. – Паршивца мы закрыли, ей ничего не угрожает. Если хочешь, можем поставить у нее под дверью целую толпу охранников. – Я говорю о психологе. Не нравится мне ее профайл. Вообще не подходит. Никого похожего у нас не было. И зачем вообще вытаскивать сейчас все эти старые истории? Здесь же нет никакой связи. Зато вонища будет… Ты понимашь, о чем я говорю. Как она до этого додумалась? – Ну, не совсем никакой связи… Получается, что у священника был мотив. Надо это использовать. А так, если присмотреться, многие черты совпадают. Не паникуй, исправит. Все перепишет. Бумага ж терпеливая. – Или на самом деле наплевать… – сомневался шеф. Он смотрел через стекло на пустую комнату, в которой не так давно находились подозреваемый и несколько подставных лиц. Его специально поставили вторым в ряду. Даже неуверенные люди, как правило, указывали на второй номер. Дух не знал, почему так происходило. – Ладно, мне надо вздремнуть, – пробормотал он, зевая, – а то эти ряженые в рясах из меня все силы высосали. К тому же я опять есть хочу. – Я же говорю, оставь это мне, – заявил Валигура. – Пока тихо будем делать свое дело. Остальное должно постепенно забыться. – Забыться? – удивился Духновский. – Если сейчас сменить следователя, дело застопорится как минимум на месяц. Дух слегка склонил голову. Он понимал, что для него самого лучше сейчас сидеть тихо и не высовываться. – Вот только для прессы мы мегаидиоты и лодыри. Я это знаю, потому что читаю их писульки. К тому же у меня очень разговорчивый пресс-секретарь. Слышал тот анекдот о молодом сотруднике с базового курса? – Какой? – Ну, там одного спрашивают на экзамене, кто является главным в следствии, а он отвечает, что пресс-секретарь. Вот какая молодежь сейчас в нашей фирме. – Смотрю я на их анкеты и думаю, откуда ж вы такие беретесь. До войны таких фамилий не было. Валигура улыбнулся. – Знаешь, чего мне стоило заткнуть рот стервятникам, чтобы они не начали трубить, что Буль преставился не вполне естественным образом? – спросил он. – Пришлось раздуть исчезновение тринадцатилетней девчонки, которая, как потом выяснилось, оказалась у папочки в Париже. Мать забыла, что дочь должна была уехать. Позорище. Но бумагомаратели охотно бросились на это. Неделя покоя нам обеспечена. Радуйся, что у твоего кабинета не пасется день и ночь радио и телевидение. А именно так бы все и было, если бы какая-нибудь из журналистских ищеек прознала про черную ворону, которая в кожанке бегает в «Иглу». Собственно, курия наверняка его уже проверила. Они и педофилов покрывают, так что тут мы ничего не нароем. Бороться с ними нет смысла. Если ДНК совпадет, будем действовать по-своему. Только не устраивай больше фейерверков без консультации со мной. – Ты потому и согласился, чтоб они пришли? Хотел обрести в них союзников? – Потому или по-другому… Пусть компостируют мозги, но лучше друг другу… Я не помню, когда в последний раз был в костеле. Когда Джекил будет готов? – Обещал поспешить. Полученный материал для ДНК можно использовать в течение ближайшей тысячи лет. Если этот окажется не тем, найдем другого ряженого. Не боись. А сейчас у нас есть чуток времени, чтобы поработать с приятелем. Помнишь его? Мы с ним уже встречались? Шеф пропустил мимо ушей последний вопрос. – Работайте так, как будто ДНК у нас уже есть. – Ты собрался меня, старого отца, учить, как детей делать? Валигура встал. – Тогда бди! – Он не уходил. – Надеюсь, ты на меня не в обиде? Духновский смерил его взглядом: – Каждый должен делать свое дело. Ты выбрал, и я выбрал. Очень хочется верить, что тебя можно считать своим. – При мне с твоей головы ни один волос не упадет, – заверил Валигура. – Я не совсем это имел в виду. – Дух криво улыбнулся. – Но во что-то же мне надо верить. Этот ксендз… Он же тот пацан Слона из крутой тачки на лесной дороге. Не говори, что не помнишь. Я прекрасно помню. Тот фраерок в костюме, который забрал тачку вместе с девочкой, тоже отпал не вполне естественно. Валигура посмотрел на пустую комнату за стеклом. – Да ну! Духновский смерил шефа бдительным взглядом. Он был уверен, что тот все помнит, но почему-то изображает святую невинность. Он должен был помнить. После того происшествия началась его блестящая карьера, впрочем, Духновскому тоже кое-чего перепало. Правда, ему искренне хотелось верить в то, что сам он не является инструментом в чьих-то не очень честных играх. – Буль уже в стране вечных снов или, надеюсь, в самом глубоком адском котле, поэтому, скорее всего, не сможет подтвердить, что тогда увел будущего клирика у нас из-под носа. Второй раз я такого не допущу. Но есть надежда, что попик поведает еще что-нибудь интересное о Стогах. Валигура напрягся и поднял руку в протестующем жесте: – Это не трогай. Пусть этим занимается Белосток. Нам нет никакого дела.