Иногда стоит сказать что-нибудь в этом роде хотя бы затем, чтобы увидеть гримасу удивления на лице собеседника, подумал довольный Эдвард. Саша за полчаса проехала весь зеленый городок под названием Хайнувка. Она заправилась на миниатюрной заправочной станции. Там была только касса, никаких холодильников с напитками, хот-догов или кофе в бумажных стаканчиках. Расчет – исключительно наличными. Она приготовила сто злотых. Мужчина в униформе сам залил ей полный бак, при этом от чаевых почему-то отказался. Он взглянул на номера голубого «фиата», который она только вчера забрала из мастерской, и спросил, какая погода на побережье. – Задувает, – улыбнулась она. Саша ехала уже восьмой час, слушая старые кассеты. На вопрос, далеко ли до пасеки в Теремисках, мужчина в униформе наморщил лоб и ответил, что неблизко. – У нас не дует, но на дорогу часто выходят лоси, – предупредил он, а Саша подумала, что это очень точное замечание. Еще он добавил, что пчеловод живет на хуторе, достаточно далеко от самой деревни. – Вальдемар делает хороший мед, но в это время года у него уже может не быть запасов. Сезон начинается только через несколько месяцев. Саша поблагодарила и поехала дальше. Было пять часов, на улицах лишь кое-где попадались редкие прохожие. Городок выглядел опустевшим. Никаких лосей. На выезде из Хайнувки она миновала два кладбища – католическое и православное. И на первом, и на втором горело множество свечей. В маленькой церквушке как раз шло богослужение – кажется, отпевание. Дорожный знак сообщил, что она выехала из населенного пункта. До Белой Вежи оставалось еще восемнадцать километров. Вдали она заметила велосипедиста в жилетке со светоотражающими полосками. Обочины почти не было. Она притормозила возле него, опустила стекло. На ушах у мужчины были большие наушники. – Теремиски. Далеко еще? – крикнула она. Велосипедист посмотрел на спящую в детском кресле девочку и рукой указал направо. Действительно, через несколько километров она увидела знак и указатель, информирующий о мемориале памяти погибших. Рядом, на столбе, на одном шурупе висела реклама пасеки. Ясно было, что ее открыли не вчера. – Мы приехали? – Каролина потерла глаза и потянулась. – Ой, как темно. Дорога была очень узкая, вдоль нее с обеих сторон росли старые деревья. По ощущениям время казалось более поздним, чем на часах. Саша подняла телефон, карта исчезла. Не было связи. Ей хотелось выругаться, но она сдержалась из-за дочери. «Ничего, найду и без навигатора», – подумала она. Мужчина стоял у забора. Поджарый, еще нестарый, в зеленой парке и резиновых сапогах. На левом глазу у него была черная повязка, как у пирата. Саша остановилась прямо перед ним и вышла из машины, не выключая двигатель. Через водительскую дверь из «фиата» вылезла и Каролина. – Саша Залусская. Это я звонила вам вчера вечером. Спасибо, что согласились поговорить. Он слегка кивнул, открыл ворота. Они опять сели в машину и въехали во двор. Саша припарковалась возле самого дома. Деревянная хата, покрашенная в голубой цвет, с белыми оконными рамами. Неподалеку – ряд достаточно новых березовых крестов. По двору прогуливались упитанные куры. Пес грелся под лучами несмелого весеннего солнца. Мужчина уже стоял на пороге, в руках у него был березовый ствол выше его самого. Он взял внушительный топор и отесал ствол от сучков и веток. Каролина испуганно спряталась за мать. Только когда они уже достали из машины гостинец в виде упаковки пустых стеклянных банок с крышками, которые он сам заказал, Саша поняла, что мужчина тесал очередной крест. Тоже березовую, но размером поменьше перекладину он умело закрепил шнурком, после чего указал на грязный стол на веранде. Саша поставила на него банки. Хозяин широко открыл дверь. Из дома, громко кудахтая, выскочила рыжая курица с распростертыми крыльями, за ней бежал толстый щенок. – Ух, вы… – Мужчина прогнал животных и шепотом добавил: – Располагайтесь. Они вошли, уселись на крашеных стульях. Стол был застелен вышитой скатертью и выглядел празднично. Саша подумала, что это специально для них. В кроватке спал ребенок. – Пан Вальдемар? – попыталась удостовериться Саша. Он не ответил. Молча поставил на стол термос с чаем и блюдце с вареньем. – Это с вами я говорила по телефону? – Клюква, – объявил он. – Витамин С в чистом виде. Жена брата варила. Жаль, что я не знал, что вы уже рядом, она могла бы поехать с вами. Автобус придет только через час. – У меня не было связи, – объяснила Залусская. – Нелегко было найти ваш дом. – Я не скрываюсь. – Он посмотрел на нее. Лицо его было темным от солнца. Уцелевший глаз на этом фоне выглядел ярко-голубым. Когда-то он наверняка был красавцем, а сейчас, похоже, не обращал внимания на свой внешний вид. – Кто хочет, тот найдет. Разные люди сюда приезжают. Саша осмотрелась в избе. Пахло старьем, но было относительно чисто, хотя у органов опеки наверняка нашлись бы замечания по поводу воспитания детей в таких условиях. Щенок крутился вокруг Каролины, прыгал, пытаясь лизнуть ее в лицо. Девочка смеялась и обращалась к собаке по-английски. Вскоре из соседней комнаты выглянула чумазая девочка. – Заходи, Аня, не бойся, – тепло обратился к ней мужчина. – Вот, подруга к тебе приехала. Аня была приблизительно ровесницей Каролины. Дети смотрели друг на друга, немного стесняясь. – Это ваша дочь? – спросил он Сашу, после чего вынул из-за пазухи шоколадку и вручил Каролине. Та взяла ее, немного помявшись. – Ты уже ходишь в школу? Она покачала головой. – Ей только шесть лет. На следующий год, – сказала Залусская. – Аня уже во втором классе. Покажешь гостье качели? Когда дети выбежали на улицу, он пояснил: – Моя племянница. Ее отец, наш младший брат, работает в Англии, моет посуду. Вместе с женой поехали, здесь никаких перспектив. Хорошо, что хозяйство есть, земля прокормит любое количество детей. Саша положила на стол последнее фото Иглы, а рядом – снимки Моники и Пшемека, которые одолжила у Мазуркевичей. – В чем тут дело? Мужчина набрал воздуха в легкие, сделал глоток чаю. – Это не ко мне. Саша обеспокоенно посмотрела на него. – А к кому? Он молча вышел. Саше потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от шока. Она выглянула в окно и увидела играющих девочек. Издалека она была не в состоянии определить, какая из них – ее, а какая – здешняя. Она видела, как лихо они влезают на дерево, а потом мужчина, с которым она разговаривала, подходит к ним и вешает самодельные качели из покрышки на толстых веревках. Аня бесстрашно вскочила на резиновое сиденье и умело раскачалась. Когда мужчина предложил им поменяться местами, Каролина помотала головой. Саша быстро вышла из дома и подошла к ним. – Вы не ответили на мой вопрос. – Она старалась говорить спокойно, но скрыть злость было не так легко. – Я ехала сюда целый день и не дам так просто от себя избавиться. Я хорошо знаю материалы дела. Он удивленно посмотрел на нее: – Никто и не думает от вас избавляться. Жена брата скоро приедет. Наберитесь терпения. – Жена брата? Мужчина указал на фотографию, которую Залусская держала в руках. – Она не ездит за рулем. Но если вы подождете, то инспектор тоже приедет. Только, видимо, после ужина. Может, оно и к лучшему. Дети уже будут спать. Он звонил, сказал, что ночью вернулся из Гданьска и у него была куча работы в отделении. Я думал, вы договорились? Они смотрели друг на друга и ничего не понимали. Вдруг раздался крик. Похоже, Каролина упала с качелей. Она лежала на земле, из уголка рта текла тонкая струйка крови. Саша бросилась к дочери и подхватила ее прежде, чем возвращающаяся покрышка успела ударить ее еще раз. Температура была выше нуля, но передавали, что ночью опять будут заморозки. Снег начал падать, но таял от соприкосновения с землей. На поверхности шоссе искрился обманчивый сорбет. Духновский повернул на Защитников Побережья, его слегка занесло. Трактор Буля все-таки держался на дороге гораздо увереннее, чем его, царствие ему небесное, духовоз. Широкие колеса «ренджровера» плюс противобуксо-вочная система прекрасно справлялись даже с подмерзшей жижей. Дух подумал, что все-таки танк стоит своих бабок. Дух остановился у самого входа и направился во вьетнамский бар в торце многоэтажки. Несмотря на то что до встречи оставалось еще пять минут, он не собирался торчать у входа. Плоска пожелал встретиться здесь и, хотя Дух не верил в его сенсационные заявления, согласился выслушать. Он не прочь был употребить очередную порцию глутамата натрия в иной ипостаси, чем гамбургер из будки рядом с управлением. Дух осмотрелся. Только два азиата за барной стойкой. Они дежурно улыбались ему. Дух занял место у окна, заклеенного прозрачной пленкой с пагодами, и взял в руки меню. Это заведение пользовалось дурной славой, но капитан иногда встречался здесь с информаторами. В баре впервые было настолько пустынно. Один из вьетнамцев сразу подошел к нему с маленьким блокнотом и встал рядом в ожидании заказа. Духновский очень удивился. Здесь никогда не было официантов, обычно еду нужно было заказывать у стойки. Ему хотелось спросить, наловили ли они достаточно голубей для блюд из курицы, но он сдержался и из списка, насчитывающего более ста позиций, выбрал соевую вермишель с телятиной. – Только поострее, – сказал он. – И без капусты. Он посмотрел на часы. Было ровно пять. В окошке он видел повара, прыгающего вокруг вока. Повар живо дискутировал с коллегой – тем, кто принимал заказ. Казалось, что они ссорятся. Хотя, возможно, просто любезно общались, потому что вскоре на столе капитана уже дымилась невнятная масса. Пахла она намного лучше, чем гамбургер. Только когда в бар вошел жилистый мужичок в кепке, сопровождаемый охранником с проводом в ухе, Дух понял, что Плоска не появится. Пустота в баре тоже была не случайной. Он начал сомневаться, успеет ли поесть, прежде чем его упакуют в багажник машины Буля. Впервые за долгие годы пожалел, что у него нет с собой оружия. Пока на работе заметят, что пан капитан слишком долго отсутствует, он уже будет привязан к дереву где-нибудь в лесопосадочной полосе с плойкой для волос в заднице. – Наконец-то мне удалось поймать тебя, Душа моя. – Кашкет громко рассмеялся. Сейчас он выглядел гораздо более презентабельно, чем несколько лет назад. Его охранник, молодец с неподвижным лицом, раздувшийся на стероидах, остался у дверей. Огромные плечи едва помещались в черной куртке с тремя белыми полосками. Дух подумал: снимает ли он ее, когда пользуется трицепсами? – Майами, мальчик мой, – буркнул Дух. – Ты так низко пал, что заманиваешь меня Плоской? Кашкет уселся. Дух заметил, что прибывший сильно нетрезв. Это немного успокоило его, потому что если уж Майами выпил для смелости перед встречей с ним, то ему не грозит ничего из того, что он себе навоображал. Они были очень хорошо знакомы. Майами начинал в оперативной группе Буля, ходил за ним по пятам и смотрел на него как на икону святого Павла. Когда Буль перешел на темную сторону силы, Майами тоже положил на стол рапорт об увольнении. Но потом забрал его. В течение нескольких лет оба еще работали в городском управлении, но параллельно уже сотрудничали со Слоном, Никосом, Тигром и другими мафиози. В те времена все считали Майами деревенщиной. Только он рассказывал армейские анекдоты с бородой и сам же над ними смеялся. Днем он старательно носился по коридорам в полиции, а ночью стоял вышибалой в клубе «Максим». Многие стражи порядка латали таким образом семейный бюджет. Дух тоже несколько раз стоял рядом с бандитами, на лицах которых не было написано ничего, кроме: «жрать, сношаться, спать». Он быстро от всего этого отказался. Не хотел брататься с ними. Дух предпочитал жить в бедности, но сберечь свою честь. Зачем ему сейчас эта честь? Совершенно ясно, что дурачок Майами живет намного лучше. У него даже есть свой охранник. – Я не верил, что получится, но Эдита уверяла, что у вас нет выбора. – Эдита… – Дух засомневался. – У самой Эдиты тоже нет выбора. Но это не мое дело. – Он смерил Майами внимательным взглядом. – Вы с ней корешитесь? – Ее мужик меня защищал. – Он пожал плечами. – А подружка свидетельствовала в апелляционном. Приговор не оправдательный. – Условно? – Криминальный диагноз очень хороший. Ну и значительный вклад в благотворительность. – Не сомневаюсь. Они помолчали. – Что тебе надо? – подал голос Дух. – Гадать не буду. – У меня к тебе дело, – наконец начал Майами. – Буль был нормальный пацан. Этого нельзя так оставить. Сначала его, а потом всех, одного за другим. Такова жизнь, ситуация вывернулась наизнанку. Как говорят: то на коне, то под конем. Я могу помочь. Если верить тому, что болтают в городе, вы сейчас в неплохой заднице… – Каждая задница достаточно хороша. Особенно для тебя, – отрезал Дух. – Я теперь образцовый муж. Моя жена ничуть не состарилась, я хорошо вложился. Дух улыбнулся. Впервые он увидел теперешнюю жену Майами в культовом борделе «Парадиз» на окраинах Гдыни. Избранная публика, иностранные матросы: норвежцы, англичане, японцы. Туда попадали девочки высшего сорта. Тогда у Майами была другая жена – Агата, она как раз потребовала развода. Ей осточертела жизнь со слугой двух господ. Она боялась, что в один прекрасный день ей придется собирать его по частям или хоронить пустой гроб, потому что после взрыва от него ничего не останется. Все хотели заработать, такое это было время. А бандиты умели заманивать к себе, и люди им были нужны всегда. Майами как раз поверил в себя. У него были кореша, которые быстро решали такие дела. Он клялся, что пристрелит Агату вместе с ее иностранным хахалем или прикажет живьем закопать на Стогах. Дух уважал ее, несмотря на то что она начинала вертя задом у шеста и, как и у всех, у нее были силиконовые титьки. Она была умна и обладала инстинктом газели, которая предчувствует неприятности до того, как они появятся в поле зрения и времени на побег совсем не остается. С ее помощью можно было многое решить. Он часто пользовался ее информацией. В «Парадиз» тогда ходили все. Церковники, моряки, чиновники, полицейские и бандиты. Духу тоже предлагали воспользоваться услугами бесплатно, но он отказывался. Сейчас он немного сожалел об этом. Агата знала, что ей не удастся уйти. Майами надо было как-то выкрутиться из этой ситуации, сохранить лицо. Она уехала без предупреждения, но прежде, чтобы усыпить бдительность мужа, подсунула ему подругу. Йола была на несколько лет моложе и официально работала официанткой в «Максиме». Агата запретила ей даже заикаться о том, что в «Парадизе» они вместе снимали трусы за изображения американских президентов. Майами не очень долго плакал. Он понял, что влюбился, и объявил, что либо Агата возвращается домой, либо у него имеется замена. Развод состоялся заочно. Дело было простым, потому что детей у них не было и супруга не хотела от бывшего мужа ни копейки из их совместного имущества. Она попросила только, чтобы он помог ей продать квартиру, которая была оформлена на ее бабушку, и обещала хороший процент. Бывший муж сделал так, как она хотела. Заодно, воспользовавшись знакомствами и дав взятку кому надо, получил государственную квартиру на Собеского, в трех минутах от площади Свободы в Сопоте. Сегодня ему принадлежит почти вся улица. Он был самым молодым застройщиком в регионе. Потом выиграл тендер на постройку отеля. Соорудил что-то инфернальное, в тайском стиле. Зато никакого стриптиза, борделя или казино. Элегантный ресторан на первом этаже, кондиционированные номера, по пятьсот злотых минимум, и дискотека «Софа», в которой летом звучало техно, а зимой гулял ветер. Все были удивлены, что он довольствуется новой моделью Агаты. Девушка напоминала предшественницу ровно до тех пор, пока не открывала рот, но зато как выглядела! Майами было этого вполне достаточно. Ему было что показать, он всегда любил гаджеты. И что самое интересное, сегодняшний рапорт свидетельствовал о том, что они жили долго и счастливо. Дух вспомнил, что тогда ходило множество сплетен о расставании Майами с женой. Агата в Польшу больше не вернулась. Она открыла напротив берлинского Центрального вокзала бистро, в котором в течение многих лет встречались мафиози в командировках. Говорят, что забегаловка была также местом встреч контрразведки. А потом Агата бесследно исчезла. Когда Дух в последний раз был в Берлине, застал на этом месте довольно приличный турецкий ресторан.