Подумав об этом, Влад решил, что пора возвращаться с тренировки, сегодня он и так задержался дольше, потому что было воскресенье, и его семья спала. Сделав несколько шагов от спортивной площадки, он неожиданно остановился. При ярком утреннем солнце вдоль жёлтой кирпичной стены дома медленно шла Катя. Увидев её шатающуюся нетвердую походку, у Влада мелькнула мысль, что она пьяна, но мужчина этому не поверил и побежал. Что-то произошло, он это мгновенно почувствовал. Она уткнулась в него, но поднять головы так и не смогла, а когда он затащил её в тёплый подъезд, понял, что женщина очень замёрзла. Влад огляделся в поисках Морти и увидел собаку рядом, измученную холодом не меньше хозяйки. - Вы опять искали её? Морти снова сбежала? Катю сотрясала крупная дрожь, она никак не могла что-либо сказать, и Владу пришлось ждать, схватив её ледяные ладони и попытавшись растереть их, абсолютно бескровные. - У меня не было ключей, чтобы зайти, а никто не открывал. - Почему? Вы их забыли? Или потеряли? - Нет, - покачала головой Катя, тяжело дыша. – Забрали. Влад продолжал быстро вести её к лифту, удивляясь тому, что она говорит. Кто и зачем мог бы забрать ключи от её пустого жилища? Воры или отморозки, издевающиеся над любым одиноким человеком, попавшимся им? Он быстро окинул взглядом её одежду, пытаясь оценить, не пострадала ли она, но быть может, собака защитила хозяйку? - Стойте, - сказала неожиданно уверенно Катя и подняла на него своё лицо. Оно было синеватым, а в глазах не горел живой блеск, и Владу стало не по себе. - Я… я не попаду домой, - тяжело произнесла она. - Да ну, - улыбнулся Влад. – Если сами не откроем, вызовем МЧС, это не проблема, но я и без них ваши замки смогу открыть. Катя удивлённо расширила глаза, и вскоре они вышли из лифта на этаже. - Подождите минуту, - бросил Влад и исчез у себя в квартире. Вернувшись и засунув в замочные скважины какие-то железки, он быстро открыл дверь. - Один из моих талантов, - скромно бросил Влад и усмехнулся. – Так кто вас оставил без ключей? Катя задержалась в прихожей, не в силах расстаться с курткой, так сильно одеревенело от холода тело. - Муж, - ответила она с застарелой болью. *** Чашка раскаленного чая была уже второй за последние полчаса, но согреться никак не получалось. Она прятала подбородок в высокий воротник куртки, как при сильном ветре, глаза смыкались от бессонной ночи, а внутри глодало чувство безнадежности. Вчера вечером, когда солнце уже совсем село, дом наполнился уютными звуками людей, собирающихся в субботний вечер дома, разогревавших на кухнях ужин, смотрящих любимые передачи, слушающих музыку или болтающих о разных житейских проблемах. Катя впервые за долгое время отчетливо слышала многие звуки, впитывая их, принимая и понимая. И впервые она думала о них, не как о другом, далеком мире, а как оее мире.Части того, что происходило рядом с ней. Эти мысли очень удивили её. Больше года она была как будто погружена в толстую пленку, которая порой мешала не только двигаться, но и думать. Лежа на диване и слушая жизнь многоквартирного дома, она не заметила, как в прихожей повернулся ключ и кто-то вошел. То есть она это услышала, но не поняла, что вошли к ней. - Все валяешься? – резко отскочил от пустых стен голос вошедшего, и у Кати сердце дернулось от ужаса и неожиданности. Она сжалась на своей постели, но тут же вскочила, увидев, что в прихожей горит свет, а в проеме двери высится худой силуэт ее мужа. Бывшего мужа. - Я что тебе в последний раз говорил? – прокричал он, как будто она ему что-то возражала. – Уходи из квартиры, я ее собираюсь продавать. Что ты смотришь? Я приведу сюда людей тобой попугать? Катя сглотнула, почувствовав в сухом горле боль. - Если поставила себе цель бомжевать, а не жить нормально, это твои проблемы. Что я то могу сделать? Не хочешь работать, снимать жилье, как нормальный человек? Но ты же у нас всегда особенной была, правда? - Это моя квартира, - усталым голосом произнесла молодая женщина. - Ну конечно! Твой папочка мне ее давным-давно продал, не помнишь? А это была вообще-то его квартира. И ты должна съехать. Не пойму, мне что, с полицией прийти? Как тебе ещё рассказать истинное положение вещей? Она опустила голову и молчала, как это делала уже много-много раз. Самые близкие люди считали её блаженной дурочкой, и это был не секрет. - Ты давно себя видела в зеркало? В кого ты превратилась? Сколько можно строить мученицу? В голове у женщины пронеслось, что все эти слова и фразы она уже слышала, и это было правдой. Виктор не первый раз приходил к ней с подобными разговорами. Но с каждым разом градус его ненависти и отвращения повышался. То, что с ней происходило, не было его виной, только её. И поэтому у Кати злости в ответ на его нападки и обидные слова не возникало. Никогда. Он тяжело вздохнул и привычным движением руки нажал выключатель справа на стене. Под потолком вяло заиграла хрусталем и зеркалами футуристического вида люстра, покрытая слоем пыли. Её они когда-то выбирали вместе и покупали в салоне света на Текучева. Тысячу лет назад. В этой квартире они с Катей жили всего три года и семь месяцев. Которые она пыталась забыть. - Хватит, Кать, - в его голосе появилось человечность и усталость, - по-хорошему тебя прошу, съезжай. Молодая женщина подняла голову и окинула бывшего мужа тусклым взглядом. Он смотрел на неё в упор, нахмурив четкие брови. Виктор был старше на пять лет, но сейчас ей можно было дать и больше сорока, мужчина выглядел намного лучше. Она почувствовала всем существом, что он очень зол. Даже запах его туалетной воды, резко бивший в ноздри и наполнивший квартиру, казался агрессивным. Высокий, стройный, темноволосый и голубоглазый, Виктор Смольнинов всегда был успешен и заметен. В его жизни всегда все получалось, только с ней ничего не вышло. Катя попробовала улыбнуться, но губы лишь дрогнули и не двинулись, горькой складкой застыв на лице. - Я не могу, - ответила она каким-то чужим голосом. В последнее время он постоянно подводил её. - Хочешь по-плохому? – злясь в-открытую, закричал Виктор. Она опустила взгляд вниз и обнаружила, что сидит перед ним в грязной пижаме серого цвета с зайцем на животе. Босые ноги жались на голом полу, и подумалось почему-то, что в квартире резко похолодало. Морти все это время сидела возле дивана и радостно виляла хвостом, видя бывшего хозяина, который когда-то давно её любил и даже гулял с ней. На то, что он кричал, собака приподнимала уши, как будто пытаясь понять, что случилось. - Ты думаешь, все вокруг тебя будут бегать и решать твои проблемы? Да у тебя крыша поехала, что тут поделать? В дурку тебя сдать? Я могу, ты знаешь мои связи, только ты после этого не отмоешься. Ты этого не понимаешь? Поселишься там на таблетках и все. Не будет тебя. Это я как врач говорю. Ты этого добиваешься? Катя молчала, прекрасно понимая, что он не шутит. - Давай, собирайся из моей квартиры. Тебя пока не выгонишь, ничего не сделаешь. Сидишь и ждешь, когда тебя кто-то будет содержать. Я это и так до сих пор делаю. Что смотришь, одевайся, уходи. Он сделал решительно несколько шагов к ней и приподнял над диваном, больно схватив за предплечья. - Одевайся, ты что, глухая? Катя оказалась на улице уже поздним вечером, и это не научило её ничему, как хотел Витя. Он забрал ключи, предложив отвезти её домой, к папочке или к подругам, которые конечно же сердобольны и не только лезут в чужую жизнь, но и участвуют в ней. То, что Катя ни с кем из них не общалась почти полтора года, Витя не мог знать. Его приход был не первым и не пятым, но Катя все равно долго не могла поверить, что Витя выгнал её из тех стен, которые она всегда считала своими. Эта квартира была куплена пять лет назад на деньги, вырученные от родительского дома матери в деревне под Таганрогом. И через год продана отцом её будущему мужу – Виктору Смольнинову. Теперь отец почти спился, а Витя… Витя считал, что его жена всегда только корчит из себя несчастную, чтобы ничего не делать. В конце концов, она ведь могла этим заниматься и у отца дома, в двухкомнатной квартире, в которой выросла. Она отказалась ехать хоть куда-нибудь, и он в конце концов, очень разозлившись, уехал, вызвав ей такси и засунув ей деньги в карман куртки. Ему надоело её тупое упрямство, говорил он, настал момент, когда нужно было принимать радикальные меры, как бы старательно она ни строила из себя жертву. По его мнению, за последние пять лет она научилась этому виртуозно. Катя бродила в темноте возле окрестных домов, обхватив себя руками. Слезы еще больше охолодили лицо и душу. Она почти не осознавала, куда идет, пока под ноги не попалась лавочка возле какого-то подъезда. Молодая женщина рухнула на неё, не вынимая рук из карманов куртки, и долго дрожала. Намного позже ей пришло в голову, что нужно как-то зайти в подъезд. Было уже за полночь. Морти мерзла рядом и жалась к ногам хозяйки. Понабирав номера квартир на домофоне, никто ей не отвечал. Наверняка люди отключали его на ночь специально. Непрерывно двигаясь вдоль стены, Катя перестала в какой-то момент чувствовать сотрясающий холод и время вообще. Когда рано утром на нее налетел Влад, она уже так устала, что хотелось лечь на лавочке и заснуть. Пусть и навсегда. Рассвет тогда только коснулся мира, озолотив вокруг пушистый иней, осевший за ночь. И Кате показалось, что Влад ей привиделся, так он был серьезен и даже мрачен. Как ангел, пришедший выполнять предписанное задание – забрать её душу из этого места, где так жестоко. Теперь она сидела на своей кухне перед кружкой с чаем и не знала, что ему говорить. Он был вполне реальным мужчиной, имевшим жену и двоих маленьких детей, счастливую семью, и тратил время на неё, психа с мутным взглядом. От этих мыслей Катя ещё сильнее сжалась и спрятала голову в плечи, как уже привыкла делать. Влад был в черном теплом спортивном костюме, что говорило о его интенсивных занятиях на свежем воздухе. От него пахло потом, но так, что Кате хотелось вдыхать этот запах, который почему-то был волнующим. Он сел на корточки перед ней, заглянув в глаза. - Катя, расскажите, как это возможно? Почему муж выгнал вас? Она долго молчала, злясь на свою заторможенность. Но женщина и правда не могла решить, что ему говорить, а о чем не стоит. - Эта квартира его, он будет продавать. Я должна уйти. - У вас есть куда уйти? – логично спросил мужчина. - Нет, - покачала головой она. – Но он меня давно предупреждал.