– Нисколько. Я горжусь тобой и при каждом удобном случае напоминаю, что мой отец сидел в тюрьме за свои убеждения. – За убеждения? – Я видела по телевизору Эрику Бергер. Микаэль побледнел. Он даже не подумал о дочери, когда Эрика излагала их стратегию, и Пернилла наверняка считала, что он белый и пушистый, как только что выпавший снег. – Пернилла, я не был невиновен. К сожалению, я не могу обсуждать с тобой все, что произошло, но меня осудили не просто так. Суд исходил из того, что выяснилось во время процесса. – Но ты никогда не излагал свою версию. – Нет, не излагал, потому что не могу ее доказать. Я совершил катастрофическую глупость и поэтому был вынужден сесть в тюрьму. – Ладно. Тогда ответь мне – Веннерстрём подонок или нет? – Он один из самых отъявленных мерзавцев, с какими мне доводилось встречаться. – Отлично. Мне этого достаточно… У меня есть для тебя подарок. Дочь достала из сумки пакет. Микаэль открыл его и обнаружил внутри CD-диск с лучшими хитами «Eurythmics»[76]. Она знала, что ему давно нравится эта группа. Микаэль обнял дочь, сразу же включил лэптоп, и они вместе послушали композицию «Sweet dreams»[77]. – А что ты собираешься делать в Шеллефтео? – спросил Микаэль. – Там в летнем лагере работает библейская школа общины «Свет жизни», – ответила Пернилла так, словно это само собой разумеется. Микаэль даже вздрогнул. Он вдруг подумал о том, насколько похожи его дочь и Харриет Вангер. Пернилле сейчас шестнадцать; столько же было и Харриет, когда та исчезла. Обе росли без отцов, обеих потянуло к религиозным сектам: Харриет – к местной общине пятидесятников «Слово жизни», а Перниллу – к таким же нелепым сектантам, которые именуют себя «Свет жизни». Микаэль даже не знал, как ему относиться к тому, что его дочь проявила интерес к религии. Он боялся вторгаться, чтобы не лишить ее права на выбор своего пути. В то же время данная секта явно была из таких, о которых они с Эрикой обязательно опубликовали бы в «Миллениуме» негативный репортаж. При первом же удобном случае ему следовало бы обсудить этот вопрос с матерью Перниллы. Дочь спала в постели Микаэля, а сам он устроился на ночь на диване на кухне. В конце концов он проснулся с болью в шее и в мышцах. Пернилла спешила продолжить свой путь, поэтому Микаэль покормил ее и отвез на вокзал. У них образовалось немного времени, они купили кофе в «Пресс-бюро», уселись на скамейке в конце перрона и начали болтать обо всем на свете. Перед самым прибытием поезда Пернилла вдруг сказала: – А тебе не нравится, что я еду в Шеллефтео. Микаэль даже не знал, что ответить. – В этом нет ничего страшного. Но ты ведь не крещен? – Нет. Во всяком случае, добропорядочным христианином меня назвать нельзя. – Ты не веришь в Бога? – Нет, в Бога я не верю, но я уважаю твою веру. Все люди должны во что-то верить. Когда подошел ее поезд, они обнимались до тех пор, пока Пернилла не заскочила в вагон. На полпути она обернулась: – Папа, я не буду миссионерствовать. Ты можешь верить во что хочешь, я все равно буду тебя любить. Но я считаю, что тебе следует продолжать самостоятельно изучать Библию. – Что ты имеешь в виду? – Я видела цитаты у тебя на стенке, – сказала она. – Только почему ты выбрал такие мрачные и невротические? Целую. Пока. Она помахала рукой и исчезла. Микаэль, растерянный, глядел вслед поезду, который направлялся на север. Только когда состав скрылся за поворотом, до него дошел смысл ее замечания и у него похолодело в груди. Микаэль выскочил с вокзала и посмотрел на часы. Автобуса до Хедебю оставалось ждать еще сорок минут. Но ждать так долго он просто не мог. Он побежал через площадь к стоянке такси и отыскал Хусейна, водителя с норрландским диалектом. Через десять минут Блумквист рассчитался с таксёром и прошел прямо к себе в кабинет. Над письменным столом у него была скотчем прикреплена записка: Магда – 32016 Сара – 32109 РЯ – 30112 РЛ – 32027 Мари – 32018 Блумквист оглянулся по сторонам и сообразил, что Библии тут нет. Тогда он взял с собой записку, нашел ключи, которые оставил на окне, и пробежал до домика Готфрида. У него почти дрожали руки, когда он снимал с полки Библию Харриет. Оказывается, она записывала не номера телефонов, а цифры, которые отсылали к главам и стихам из Левита, Третьей книги Моисеевой. Законы о наказаниях. (Магда) Третья книга Моисеева, глава 20, стих 16: Если женщина пойдет к какой-нибудь скотине, чтобы совокупиться с нею, то убей женщину и скотину: да будут они преданы смерти, кровь их на них. (Сара) Третья книга Моисеева, глава 21, стих 9: Если дочь священника осквернит себя блудодеянием, то она бесчестит отца своего: огнем должно сжечь ее. (РЯ) Третья книга Моисеева, глава 1, стих 12: И рассекут ее на части, отделив голову ее и тук ее; и разложит их священник на дровах, которые на огне, на жертвеннике. (РЛ) Третья книга Моисеева, глава 20, стих 27: Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них. (Мари) Третья книга Моисеева, глава 20, стих 18: Если кто ляжет с женою во время болезни кровеочищения и откроет наготу ее, то он обнажил истечения ее, и она открыла течение кровей своих: оба они да будут истреблены из народа своего. Микаэль вышел из дома и уселся на крыльце. Он уже не сомневался, что, записывая цифры в телефонную книжку, Харриет имела в виду именно эти фрагменты: каждая из указанных цитат была в ее Библии тщательно подчеркнута. Микаэль закурил сигарету и прислушался к пению птиц. Теперь он понимал значение цифр, но имена по-прежнему оставались загадкой. При чем здесь Магда, Сара, Мари, РЯ и РЛ? Вдруг догадка пронзила Микаэля, и перед ним разверзлась преисподняя. Он вспомнил сожженную в Хедестаде жертву, о которой рассказывал комиссар Густав Морелль. Дело Ребекки – девушки, которую в конце 1940‑х годов зверски изнасиловали и убили, положив ее голову на раскаленные угли. «И рассекут ее на части, отделивши голову ее и тук ее; и разложит их священник на дровах, которые на огне, на жертвеннике». Ребекка. Инициалы «РЯ». Какая же у нее была фамилия? Господи помилуй, но во что же они втянули Харриет? Хенрик Вангер внезапно захворал, и когда ближе к вечеру Микаэль пришел к нему, он обнаружил, что тот уже в постели. Анна все-таки впустила журналиста и позволила ему поговорить с больным несколько минут. – Летняя простуда, – шмыгая носом, заявил Хенрик. – Я тебе нужен? – Да, я хочу задать вам вопрос. – Задавай. – Вы слышали об убийстве, которое вроде произошло в Хедестаде где-то в сороковые годы? Девушку по имени Ребекка убили, сунув головой в костер. – Ребекка Якобссон, – сразу же ответил Хенрик Вангер. – Ее имя не скоро забудешь. Правда, мне о ней не доводилось слышать уже много лет.