Около девяти часов Лисбет вышла в коридор и купила в автомате кофе и завернутый в пленку бутерброд. Потом она продолжила перелистывать старые бумаги, пытаясь найти какой-нибудь след Готфрида Вангера в Кальмаре в 1954 году. Но ей это так и не удалось. Она подумала, не позвонить ли Микаэлю, но решила до ухода посмотреть еще журналы, предназначенные для внутреннего пользования. Комната была площадью примерно пять на десять метров. Микаэль мог только предположить, что в географическом отношении она располагается вдоль северной, короткой стены дома. Мартин Вангер очень тщательно и с большим вкусом обставил и оборудовал свою личную камеру пыток. Слева – цепи, металлические петли на потолке и полу, стол с кожаными ремнями, где он привязывал своих жертв. Плюс видеооборудование. Студия записи. В глубине комнаты располагалась стальная клетка, куда Мартин мог на долгое время заключать своих «гостей». Справа от двери – кровать и телевизионный уголок. На полке Микаэль увидел множество видеофильмов. Как только они вошли в комнату, Мартин Вангер направил на Микаэля пистолет и велел ему лечь животом на пол. Тот отказался. – Ну что ж, – сказал Мартин, – тогда я прострелю тебе коленную чашечку. Он прицелился. Микаэль капитулировал. У него не было выбора. Теперь он мог только надеяться, что Мартин хоть на десятую долю секунды утратит бдительность – в драке Микаэль получил бы фору. У него еще оставался шанс там, наверху, когда Мартин положил руку ему на плечо, но он замешкался. А после этого Мартин к нему не приближался. С простреленной же коленной чашечкой у Микаэля и вовсе не останется ни единого шанса. И ему пришлось подчиниться. Он лег на пол. Мартин подошел сзади, велел Микаэлю положить руки на спину и замкнул на них наручники. Затем врезал Микаэлу в пах. А потом еще и еще. Все, что происходило дальше, показалось Микаэлю горячечным кошмаром. Состояние Мартина стремительно менялось – он демонстрировал образец рационального поведения и в то же время проявлял себя как буйный пациент психиатрической клиники. Он успокаивался – и снова начинал метаться как зверь в клетке. Несколько раз он принимался бить Микаэля ногами. А тот мог лишь пытаться защищать голову, подставляя под удары мягкие части тела. Через несколько минут его тело превратилось в огромную болевую точку. За первые полчаса Мартин не проронил ни слова, он стал неконтактным. Потом, похоже, немного успокоился. Принес цепь, обмотал ее вокруг шеи Микаэля и пристегнул висячим замком к петле в полу. Минут на пятнадцать он оставил своего узника в одиночестве. Вернувшись, принес с собой литровую бутылку питьевой воды. Он уселся на стул и начал пить, глядя на Микаэля. – Можно мне воды? – спросил Блумквист. Мартин наклонился и щедро дал ему напиться из горлышка. Микаэль жадно глотал. – Спасибо. – Ты все такой же вежливый, Калле Блумквист. – Зачем ты меня так истязаешь? – спросил Микаэль. – Ты меня очень разозлил. И заслужил наказание. Почему ты не уехал домой? Ты ведь так был нужен в «Миллениуме»… Я говорил серьезно – мы могли бы превратить его в значительный журнал и сотрудничать долгие годы. Микаэль скорчил гримасу и попытался принять более комфортное положение. Он был беззащитен и мог действовать только силой убеждения. – Наверное, ты считаешь, что этот шанс уже упущен, – сказал Микаэль. Мартин Вангер рассмеялся. – Мне очень жаль, Микаэль. Но надеюсь, ты, конечно, понимаешь, что тебе придется здесь умереть. Микаэль кивнул. – Каким образом, черт побери, вы на меня вышли, ты и эта анорексичная шлюха, которую ты подбил на это дело? – Ты солгал, когда рассказывал о том, что ты делал в день исчезновения Харриет. Я могу доказать, что ты был в Хедестаде во время карнавального шествия. Тебя сфотографировали, когда ты стоял и смотрел на Харриет. – За этим ты и ездил в Нуршё? – Да, чтобы найти снимок. Его сделала пара, которая случайно оказалась в Хедестаде. Они там ненадолго останавливались. Мартин Вангер покачал головой. – Ты все врешь, черт бы тебя подрал, – сказал он. Микаэль крепко задумался: ему нужно было бы сказать что-нибудь, что могло бы отменить его казнь или хотя бы отсрочить ее. – Где этот снимок сейчас? – Негатив? Лежит в моей банковской ячейке, здесь, в Хедестаде… Ты ведь не знал, что я арендовал банковскую ячейку? Микаэль вдохновенно врал. – Копии есть в разных местах. В моем компьютере и в компьютере Лисбет, на сервере иллюстраций «Миллениума» и на сервере «Милтон секьюрити», где работает Лисбет. Мартин Вангер сделал паузу, пытаясь понять, блефует Микаэль или нет. – Как много знает Лисбет Саландер? Блумквист не знал, что отвечать. Лисбет Саландер оставалась сейчас его единственной надеждой на спасение. Что она сделает, когда вернется домой и обнаружит, что он исчез? Он положил роковой снимок Мартина Вангера на кухонный стол. Сообразит ли она? Поднимет ли тревогу? Она не из тех, кто звонит в полицию. Но настоящий кошмар начнется, если она отправится к Мартину, позвонит в дверь и начнет выяснять, где Микаэль. – Отвечай! – холодно произнес Мартин Вангер. – Я думаю. Лисбет знает примерно столько же, сколько и я, а возможно, даже больше. Да, скорее всего, больше. Она сообразительная. Например, она включила в этот список Лену Андерссон. – Лену Андерссон? – Мартин Вангер выглядел пораженным. – Семнадцатилетнюю девушку, которую ты замучил до смерти в Уппсале в феврале шестьдесят шестого. Только не говори, что ты забыл о ней. Постепенно взгляд Мартина прояснился; на его лице впервые за этот вечер отразилось потрясение. Он не предполагал, что кто-то раскопает тот случай, – Лена Андерссон не упоминалась в телефонной книжке Харриет. – Мартин, – сказал Микаэль твердым голосом. – Все кончено. Конечно, ты можешь меня убить, но тебе конец. Слишком много людей уже знают обо всем, и на этот раз ты попался. Вангер вскочил как угорелый и снова принялся расхаживать по комнате. Вдруг он ударил кулаком по стене. «Я не должен забывать, что он психопат. Кошка. Он мог принести кошку сюда, но отправился с нею в семейный склеп. Он действует не самым рациональным образом». Мартин повернулся к нему: – А вот я думаю, ты врешь. В курсе только ты и Саландер. Вы ни с кем не говорили, иначе полиция уже прискакала бы сюда. Грандиозный пожар в гостевом домике – и никаких доказательств не останется. – А если ты ошибаешься? Мартин вдруг улыбнулся: – Если я ошибаюсь, то тогда мне действительно конец. Но я так не думаю. Я уверен, что ты блефуешь. А какой у меня выбор? Он задумался. – Единственный рискованный момент – только эта чертова сучка. Я должен ее найти. – Она днем уехала в Стокгольм. Мартин Вангер засмеялся: – Вот как!.. Каким же образом она в таком случае просидела весь вечер в архиве концерна? Сердце Микаэля забилось с удвоенной частотой. «Он знал. Он все это время знал». – Верно. Она собиралась зайти в архив, а потом ехать в Стокгольм, – ответил Микаэль по возможности спокойно. – Я не думал, что она так надолго задержится. – Хватит трепаться. Заведующая архивом сообщила мне, что Дирк Фруде разрешил Саландер сидеть там сколько угодно. Это значит, что ночью она вернется домой. Охранник позвонит мне, как только она выйдет из офиса. Часть 4 Hostile Takeover[93] 11 июля – 30 декабря 92 процента женщин Швеции, подвергавшихся сексуальному насилию, не заявляли о последнем случае насилия в полицию.