Поскольку Лисбет Саландер уже изучала психологию сексуального садизма, то она знала, что маньяки часто коллекционируют вещи своих жертв, используя их как сувениры, которые помогают им вспомнить и вновь частично пережить испытанные ощущения. Мартин Вангер вел настоящую хронику смерти. Он каталогизировал своих жертв и проставлял им оценки. Он описывал и комментировал их страдания, он документировал свои преступления, запечатлевая их на видеопленках и фотографиях. Он ставил перед собой цель насиловать и убивать. Но Лисбет пришла к выводу, что на самом деле страстью Мартина Вангера была охота. В его лэптопе она наткнулась на базу данных, включавшую сотни женщин. Среди них встречались служащие концерна «Вангер», официантки ресторанов, которые он часто посещал, администраторы отелей, работницы страховых компаний, секретарши знакомых бизнесменов и многие другие. Казалось, Мартин регистрировал и подробнейшим образом описывал буквально каждую женщину, которая попадалась ему на пути. Конечно, он убил лишь крохотную часть этих женщин, но все, кто оказывался поблизости от него, становились потенциальными жертвами – он заносил их в базу данных и начинал изучать. Это занятие приобрело характер активного хобби, которому Вагнер наверняка уделял огромное количество времени. Каков ее семейный статус – она замужем или одиночка? Есть ли у нее дети и семья? Где она работает? Где живет? На какой ездит машине? Какое у нее образование? Какой у нее цвет волос? А цвет кожи? Как она сложена? Лисбет пришла к выводу, что, собирая персональные сведения о потенциальных жертвах, Мартин Вангер давал волю своим сексуальным фантазиям. Так что он прежде всего был охотником, а уж потом убийцей. Лисбет обнаружила в одной из папок маленький конверт, откуда извлекла два выцветших полароидных снимка. На первом снимке за столом сидела молодая брюнетка в темных брюках; верхняя часть ее тела с маленькими острыми грудями была обнажена. Девушка отвернула лицо от камеры и вроде бы поднимала руку, чтобы защититься, словно фотограф достал аппарат неожиданно для нее. На втором снимке она была уже полностью обнажена и лежала на животе на кровати с голубым покрывалом, отвернувшись от камеры. Лисбет спрятала конверт с фотографиями в карман куртки. Потом отнесла папки к железной печке и чиркнула спичкой. Когда они догорели до конца, она разметала золу. Потом, невзирая на сильный дождь, сходила к мосту и утопила там лэптоп Мартина Вангера. Когда в половине восьмого утра Дирк Фруде распахнул дверь, Лисбет сидела за кухонным столом, пила кофе и курила сигарету. Лицо адвоката обрело пепельно-серый цвет, и, судя по виду, его разбудили, чтобы сообщить ему страшное известие. – Микаэль?.. – спросил он. – Он еще спит. Дирк Фруде опустился на стул. Лисбет налила кофе и протянула ему чашку. – Мартин… Мне сообщили, что ночью он разбился на машине. – Очень жаль, – сказала Лисбет Саландер и отпила кофе. Дирк Фруде поднял взгляд и сначала посмотрел на нее с явным непониманием, но потом его зрачки расширились: – Что?.. – Он попал в аварию. Печально. – Вам известно, что произошло? – Он направил машину прямо на грузовик. Решил покончить с собой. Пресса, стрессы и плачевное финансовое состояние – слишком много для одного человека. По крайней мере, я подозреваю, что массмедиа именно так преподнесут это событие. Казалось, что самого Дирка Фруде сейчас разобьет паралич. Он быстро встал, прошел к спальне и открыл дверь. – Дайте ему поспать, – строго сказала Лисбет. Фруде взглянул на спящего Микаэля. Он разглядел синяки на лице и кровоподтеки на туловище, потом заметил багровую отметину на горле – след от удавки. Лисбет дотронулась до его руки и снова закрыла дверь. Фруде отступил и медленно опустился на диван. Саландер поведала о том, что случилось ночью. Она подробно описала, как нашла Микаэля с удавкой на шее и директора концерна, стоявшего перед ним; и как выглядела «комната страха» Мартина Вангера. Потом она рассказала о том, что обнаружила накануне днем в архиве концерна, и о том, как установила связь отца Мартина с убийствами, по крайней мере, семи женщин. Дирк Фруде ни разу не прервал ее. Когда она закончила, он несколько минут сидел молча, а потом тяжко выдохнул и медленно покачал головой. – Что нам теперь делать? – Ко мне это не имеет никакого отношения, – сказала Лисбет с безразличием. – Но… – Что до меня, то и ноги моей никогда не было в Хедестаде. – Я не понимаю… – Я ни при каких обстоятельствах не хочу фигурировать в полицейском протоколе. Я тут совершенно ни при чем. Если мое имя начнут упоминать в связи с этой историей, я стану отрицать, что была здесь, и не отвечу ни на один вопрос. – Я не понимаю. – Дирк Фруде внимательно посмотрел на нее. – А вам и не обязательно понимать. – И что же мне тогда делать? – Это вы решайте сами, а нас с Микаэлем оставьте в покое. Дирк Фруде побледнел как полотно. – Считайте, что вам известно лишь о гибели Мартина Вангера в автокатастрофе. Вы понятия не имеете о том, что он был маньяком-убийцей, и никогда не слышали о камере пыток в его погребе. Лисбет бросила ключ на стол. – У вас есть время, пока кто-нибудь не станет выносить вещи из подвала Мартина и не обнаружит там все эти дела. Это произойдет не сразу. – Мы должны сообщить обо всем в полицию. – Не мы. Вы можете идти в полицию, если хотите. Это ваше решение. – Но такое невозможно утаить. – Я и не предлагаю это утаивать, я просто хочу, чтобы нас с Микаэлем ни во что не втягивали. Когда вы обнаружите ту комнату, вы сами решите, кому захотите об этом поведать. – Если то, что вы говорите, правда, значит, Мартин похищал и убивал женщин… Наверняка есть семьи, отчаявшиеся найти своих детей… Мы не можем просто… – Согласна. Но есть одна загвоздка. Трупы не обнаружены. Возможно, вы найдете паспорта или удостоверения личности в каком-нибудь ящике. Не исключено, что некоторые жертвы можно опознать по видеозаписям. Но ведь вам необязательно принимать решение сегодня. Обдумайте все хорошенько. У адвоката началась паника. – О господи! Для концерна это будет конец. Сколько семей потеряют работу, если станет известно, что Мартин… Он метался взад-вперед, мучимый моральной дилеммой. – Но это еще не всё. Я полагаю, что наследницей Мартина станет Изабелла. Думаю, будет не слишком хорошо, если она первой узнает о хобби Мартина. – Мне нужно пойти и посмотреть… – Я считаю, что вам не следует ходить туда сегодня, – строго сказала Лисбет. – У вас масса хлопот. Вам надо сообщить об этом Хенрику, и вы должны созвать экстренное заседание правления – и вообще сделать то, что вы сделали бы, если бы ваш генеральный директор погиб при обычных условиях. Дирк Фруде обдумывал ее слова. У него колотилось сердце. Он был опытным адвокатом, который знает и умеет решать самые разные проблемы. От него ждали, что именно он всегда знает, как следует действовать при самых разных нестандартных обстоятельствах. Но сейчас он был в полной растерянности и не знал, что делать. Он вдруг понял, что сидит и ждет инструкций от какой-то девчонки. В каком-то смысле она сейчас лучше его разбиралась в ситуации и предлагала ему решения, которые ему самому сейчас даже не приходили в голову. – А Харриет? – Мы с Микаэлем еще не во всем разобрались. Но вы можете передать Хенрику Вангеру, что мы сделаем это. Когда в девять часов Микаэль проснулся, все новостные программы уже твердили о безвременной кончине Мартина Вангера. Сообщалось, что глава концерна по неизвестным причинам ехал ночью на большой скорости и вылетел на встречную полосу. Он ехал один. В сообщениях и комментариях местного радио высказывались опасения за будущее концерна «Вангер», оценивались последствия для предприятия, которые повлечет за собой эта смерть. Поспешно скомпонованный новостной блок Телеграфного агентства Швеции был озаглавлен «Мы в шоке». Здесь перечислялись животрепещущие проблемы концерна «Вангер»: ни для кого не было секретом, что только в Хедестаде три тысячи человек из города с населением в двадцать одну тысячу работали в концерне или каким-либо иным образом зависели от его процветания. Генеральный директор концерна «Вангер» погиб, а его предшественник – старец, которого сразил инфаркт. А настоящего наследника как не было, так и нет. И все это тогда, когда концерн переживает самый глубокий кризис за всю свою историю… Микаэль Блумквист имел возможность поехать в полицию Хедестада и сообщить о том, что произошло ночью, но у Лисбет Саландер был свой сценарий. К тому же, поскольку он не позвонил в полицию сразу, по свежим следам, сделать это с каждым часом становилось все труднее. Утро журналист провел на кухонном диване в мрачном настроении. На улице лил дождь, небо заволокло тяжелыми тучами. Около десяти утра разразилась еще одна сильная гроза, но к обеду дождь прекратился и ветер утих. Микаэль вышел на улицу, протер садовую мебель и уселся за стол с кружкой кофе. На нем была рубашка с поднятым воротником. Смерть Мартина, естественно, повлияла на дневной распорядок жизни Хедебю. К дому Изабеллы Вангер без конца подъезжали машины с членами семьи Вангеров, чтобы выразить соболезнования. Лисбет хладнокровно наблюдала за этой процессией. А Микаэль сидел, словно воды в рот набрав. – Как ты себя чувствуешь? – наконец спросила она. Блумквист даже не знал, что ответить. – Мне кажется, я еще не оправился от шока, – сказал он. – Я был беспомощен. Несколько часов я пребывал в убеждении, что скоро мне предстоит умереть. Я с ужасом ждал смерти и ничего не мог предпринять. Он протянул руку, положил ей на колено и сказал: – Спасибо тебе. Если бы не ты, он бы меня убил. Лисбет усмехнулась. – Хотя я и не могу понять, как ты рискнула отправиться сражаться с ним в одиночку. Я лежал там на полу и только молил Бога о том, чтобы ты увидела фотографию, сообразила и позвонила в полицию. – Если бы я дожидалась полиции, ты, вероятно, не выжил бы. Я не могла позволить этому подонку тебя убить.