Я слабо улыбаюсь. — Да. Он хмурится и смотрит на Оливера в зеркало заднего вида. — Мы ушли прежде, чем я смог оплатить счет. Можешь позвонить и позаботиться об этом для меня? Оливер кивает. — Конечно, босс. Считайте, что все сделано. А потом Адам устремляет глаза на меня. — Итак. Значит, Дестини? Я вздыхаю. — Ненавижу это имя. Есть причина, почему меня зовут «Дез». — Почему? Дестини - красивое имя. Мне нравится. Я качаю головой. — Да, просто... все это странно, полагаю. В самом имени нет ничего плохого, только… я не знаю. «Дестини Росс» просто звучит как имя стриптизерши, что ли. Я посчитала, что и так достаточно всего против меня, поэтому мне не нужно вдобавок еще и имя как у стриптизерши. Так что, меня зовут Дез. — Так я могу звать тебя Дестини? — спрашивает Адам с небольшой ухмылкой на губах. Я сердито гляжу на него. — Нет, если ты хочешь, чтобы я тебе ответила. Он посмеивается. — Мы еще посмотрим, — говорит Адам с озорной ухмылкой. Не уверена, что хочу знать о значении этой ухмылки. Мы останавливаемся на обед в мексиканском ресторанчике в центре города, скрываясь за угловым столиком. Адам садится лицом к стене, так что все могут видеть только меня. Мы едим и лениво болтаем, и когда заканчиваем, Адам смотрит на меня. — Итак. Чего ты так сильно ухмылялась раньше в приемной? Я пожимаю плечами и играюсь с соломинкой в стакане диетической колы. — Это глупо. — И что? В любом случае скажи мне. — Ты - мой парень, — смотрю на него. — Да? Он хмурит брови. — Надеюсь, что так, да. То есть, я заявил это толпе у врача. — Вот почему я улыбалась. Ты мой первый. — У тебя раньше никогда не было парня? Я качаю головой. — Адам, Рут - это единственный человек, с которым когда-либо дружила, потому что никому не доверяю. Я знаю Рут с первого курса старшей школы. Как только мы ее закончили, то поселились вместе. Она - мой единственный друг, моя единственная семья. Я очень... скрытный... человек. — Тыкаю кончиком трубочки кубик льда, наблюдая, как он подскакивает и возвращается снова. — Я говорила тебе однажды. Был один парень. У нас с ним было несколько общих занятий. Он был симпатичный и привлекательный. И, казалось, был заинтересован. Мы выпили кофе, он отвез меня домой, и целовались в машине. Это был мой первый поцелуй. Мне было хорошо с ним, приятно, и у меня не было никаких проблем. Но потом он полез рукой под мою рубашку и попытался расстегнуть брюки, и я... слетела с катушек. У меня началась паническая атака. Было не так плохо, как тогда, когда была с тобой, но тоже ничего хорошего. Это был единственный раз, когда я пыталась начать встречаться, или что-то близкое к этому. После этого я просто не могла заставить себя пойти на свидание. Ребята пробовали заговорить со мной, а я просто... игнорировала их. Так что, да. Ты мой первый парень. И это заставляет меня улыбаться. Он просто ухмыляется счастливый и довольный собой. Когда он был рядом, это не звучало так глупо, как я беспокоилась. Или, может, это просто Адам и его способность заставить меня чувствовать себя комфортно, чувствовать себя хорошо. * * * ДЕЗ Встречаться со знаменитостью никогда не бывает скучно. Я обнаруживаю это в течение ближайших двух месяцев. Несколько дней с ним совсем не вижусь. Он снимается с рассвета до заката, а у меня есть мои занятия и работа. Но потом Адам появляется у школы, надвинув низко на глаза шляпу или натянув капюшон, и увозит меня куда-нибудь на ужин, и мы, в конечном итоге, возвращаемся обратно в квартиру, где я неизменно оказываюсь голой прежде, чем за нами захлопываются двери. У Рут из-за меня идет кругом голова. У меня идет кругом голова из-за меня. Мы постоянно собираем толпу. Однажды, это случилось в торговом центре. В другой раз - в метро: оказывается, у Адама есть не большое пристрастие к метро. Он всегда справляется с вниманием уверенно и с шиком. Он никогда не отказывается подписать, редко отказывается фотографироваться, и всегда отвлекает внимание на себя, зная, что я не совсем комфортно чувствую себя в таких ситуациях. Мы сфотографировались несколько раз вместе. И для таблоидов это был счастливый день. Ходит много слухов, согласно которым к настоящему времени мы расставались по меньшей мере один раз, что, вероятно, основано на отредактированной в фотошопе фотографии, заснятой, когда я пытаюсь убрать волосы изо рта и выгляжу, будто злюсь или кричу. На снимке Адам смотрит в свой телефон и отходит от меня. Мы просто быстро попрощались: он собирался уйти, а я шла на занятия. За несколько минут до съемки, мы довольно страстно целовались. Но в журнале эту фотографию не поместили. Адам несколько раз приглашал меня посмотреть, как он снимается, и это весело. Удивительно наблюдать за ним в действии. Я слежу за съемкой сцены большой боя. Адам без оружия борется против злодея, у которого в руках какая-то черная палка с зелеными светящимися точками, бегущими вдоль ее длины. Кто-то рядом объясняет, что вместо палки позже будет огненный меч, созданный с помощью компьютерной графики. Адам, полный взрывоопасной энергией, отступает при нападении злодея и скрещивает предплечья, блокируя удары снизу, а затем бросается в сторону и бьет кулаками противника. Даже зная, что все это постановка, удары Адама кажутся агрессивными и реальными. Он выглядит сосредоточенным и свирепым. Адам голый по пояс - одет только в рваные синие джинсы и армейские ботинки, его предплечья обернуты полосками кожи, покрытыми такими же зелеными точками. Очевидно, его предплечьям придадут каким-то особые эффекты, что, по-видимому, объяснит, как он может блокировать огненный меч. Каждое его движение грациозно и мощно, а когда сцена кончается, он весь покрыт потом, грудь вздымается, а мои трусики становятся мокрыми от желания. Режиссер говорит: «Снято!», и Адам ведет меня за руку к себе в трейлер. Закрывает дверь, прижимает меня к стене, резко расстегивает мои джинсы и стягивает их вниз. Я одновременно неуклюже спускаю его штаны, и тогда он сгибает ноги в коленях, вонзается в меня и со стоном скользит внутрь. Адам прикрывает мой рот ладонью, а его глаза прожигают мои. Он упирается своим лбом в мой и вколачивается, пока я не кончаю. Его руки - это все, что заглушает мои вздохи оргазма. А потом он тоже кончает, выстреливает в меня, заполняя горячей, густой струей. Когда мы заканчиваем, он отправляется в небольшую ванную комнату, выходит с влажной салфеткой и очищает меня. Я выжимаю ткань, мочу ее еще раз и вытираю его. А потом он целует меня, мы одеваемся, и он возвращается к съемкам, а я – к занятиям. Это наш секрет. Только, судя по тому, как ухмыляются некоторые члены команды, пока Оливер провожает меня до «ровера», это не такой уж и секрет. Мне наплевать. Ладно, может в глубине души я наполовину смущена и наполовину взбудоражена. Знание, что, бл*дь, за стенами трейлера находятся сотни людей, просто добавляет ко всему этому определенный уровень возбуждения. В другой раз, ближе к концу съемок, Адам удивляет меня на работе. К концу смены, около часу ночи, я уставшая. Нам не пришлось много поспать предыдущей ночью... кхм... и я была на занятиях в семь тридцать, а потом на работе с четырех часов дня. Поэтому, когда чувствую руки на своей талии, то взвизгиваю от удивления. Адам стягивает наушники. — Эй. — Его губы у моего горла, а руки, лаская, опускаются вниз к моей заднице. Я расплываюсь в улыбке и убираю швабру в сторону. — И тебе привет. Он отпускает меня и тянется к небольшой сумке у ног. — Меня бесит, что я не могу написать тебе, пока мы далеко друг от друга. Поэтому я купил тебе телефон. — Он протягивает мне коробку белого iPhone 6. — Там уже забит мой номер, номера Оливера и Рут. — Адам..., — начинаю я, но не знаю, что сказать. Никто не дарил мне подарки. У Рут и у меня есть постоянное соглашение по этому вопросу, поскольку мы обе, как правило, в слишком стесненных условиях, чтобы позволить себе многое. Мы обычно просто немного вместе выпиваем по любому случаю, требующему подарки. — То, что я делаю, - эгоистично, — говорит Адам. — Но я должен быть в состоянии позвонить или написать тебе. Мне нравится просто заявиться, но было бы намного более эффективным, если бы я мог просто написать тебе и сказать: «Эй, я зайду за тобой, поэтому надень сексуальное нижнее белье, такое, какое мне нравится». Я хмуро гляжу на него. — У меня нет никакого сексуального нижнего белья. Он ухмыляется. — Точно. Именно так. Я краснею. — Адам. Я не ношу нижнее белье. Это странно. — Ты должна попробовать когда-нибудь. Это весело. Мой взгляд падает на юг. — На тебе прямо сейчас надето нижнее белье? — Что же в этом веселого, если я скажу? И я толкаю его в кабинку мужского туалета, и обнаруживаю, что он без нижнего белья, когда расстегиваю джинсы, и член неожиданно выскакивает, твердея под моим взглядом. А дальше он твердеет дальше в моем рту. Я обнаружила, что ему нравится брать мои волосы за хвост, когда я сосу член. Адам любит погрузить руки в мои волосы, удерживая их подальше от лица, и «помочь» мне нежно, особенно, когда он уже близко.