Он подмигивает мне: — Детка, я даже ничего не почувствовал. В колледже я играл несколько раз, будучи травмированным. Один раз играл всю игру с вывихнутым запястьем. А синяки были настолько обыденным делом, что не стоит даже упоминать о них, честно. Сломанные ребра – это была бы другая история, но это просто синяки. Я фокусируюсь на нем, а не на моих нервах. Мы у гинеколога, чтобы он выписал мне противозачаточные. Адам настоял, чтобы поехать со мной, и Оливер подвез нас. Это означало, что придется избегать проницательную ухмылку Оливера. Боже. Как стыдно. Мне двадцать два, почти двадцать три, а я только сейчас впервые собираюсь начать принимать противозачаточные. И меня привез на прием телохранитель вместе с моим парнем, знаменитой кинозвездой, сидящим рядом. Парень? Так ли это? В самом деле, это происходит между нами? Если он готов сидеть в кабинете гинеколога со мной, я думаю, что да. У меня есть парень. Черт подери. Это будоражит меня больше, чем я могу признаться даже самой себе. Адам ловит мою легкомысленную ухмылку: — Что? Я пожимаю плечами и качаю головой. — Просто... не знаю. Это глупо. Расскажу тебе позже. — Ладно, потом, — он улыбается и пожимает плечами. Дверь между зоной ожидания и смотровой открывается. Молодая женщина с айпадом в руке и вьющимися каштановыми волосами в темно-зеленом медицинском халате стоит в дверях, ногой удерживая дверь открытой. Она поднимает глаза. — Дестини Росс? Адам хмурится и смотрит на меня. Я краснею и отказываюсь встречаться с его озадаченным взглядом. Медсестра смотрит на меня. — Дестини Росс? — повторяет она. Я встаю. — Это... это я. — Иду к медсестре, говоря, — зовите меня Дез. — Хорошо, Дез. Пойдемте, доктор Гусман осмотрит вас сейчас. Поворачиваюсь к Адаму, на его лице которого застыл озадаченный хмурый взгляд. Передергиваю плечами, а потом дверь позади меня закрывается, и медсестра говорит мне, чтобы я встала на весы, после чего измеряет мой рост, отмечая результаты в айпаде. Потом я остаюсь в смотровой, а медсестра стоит в дверях. Ее глаза широко раскрываются, когда она наклоняется ко мне. — Твой парень, что…? Я киваю и не могу остановить широкую, легкомысленную ухмылку на лице. — Да. — Черт. Вперед, девочка! Я машу ей. — Но вы никому ничего не должны говорить, ладно? Пожалуйста? Она дергает коричневый локон. — Могу я сказать, по крайней мере, соседке, что я встретила его? Я пожимаю плечами. — Конечно. Просто... не делайте никаких фотографий или что-нибудь подобное. Он здесь в частном порядке, из-за меня. Это важно. Она кивает. — Нет проблем, — она хихикает и качает головой. — Я не могу поверить, что ты встречаешься с Адамом Трентоном. Это так круто. — Вы не представляете. — И сейчас я неистово краснею. И, кажется, она осознает, что за контора, где работает и что это означает, поэтому ее глаза расширяются. — О мой бог. Он такой же большой… Я прерываю ее. — Черта с два я отвечу на этот вопрос. Она наклоняет голову. — Конечно, нет. Извини, — она улыбается мне, а затем предлагает подождать с вежливой, формальной улыбкой. — Доктор Гусман будет через минуту. — Спасибо. «Одна минута» оборачивается пятнадцатью. И я подумала, что было бы очень просто сказать, что я хочу узнать о методах контрацепции и получить какие-нибудь таблетки, но все не так легко. Поскольку я никогда не имела никакой медицинской страховки, у меня никогда не было надлежащего осмотра, поэтому она настаивает на нем, а только потом ведет разговор о том, какой вид предохранения мне нужен. Я останавливаюсь на внутриматочной спирали, потому что так мне никогда не придется помнить пить таблетки каждый день. Когда я выхожу из смотровой, то слышу гул голосов, раздающихся в возбуждении. Сердце останавливается, когда я толкаю дверь и нахожу Адама в приемной, окруженного толпой женщин, часть из которых пациентки, а часть носят медицинские халаты. С маркером в руке он подписывает рецепты и крышки сотовых телефонов, и у него на лице улыбка для публики, но она выглядит натянуто. Я проталкиваюсь сквозь женщин, хватаю Адама за руку, вырываю из нее маркер, надеваю колпачок, а потом встаю между ним и женщинами, которые выглядят немного... безумными. — Извините, — говорю я, окатывая каждую свирепым взглядом. — Этого достаточно. — Но подождите, — говорит одна женщина. — Могу я сделать только одно селфи с ним? Что-то держит меня в руках. Ревность? Защита? Собственнический инстинкт? — Нет. Не можете. Мы уходим. — Дез, все хорошо, — начинает Адам. — Нет. Это кабинет врача, а не долбаная пресс-конференция. — Ты его девушка? — глядя на меня, спрашивает другая женщина. Адам отвечает за меня: — Да. Она - моя девушка. Полагаю, что это ответ на мой вопрос. — Везучая стерва, — бормочет кто-то. — Что в ней такого особенного? — Я красивее, чем она… — Приходи ко мне домой, Адам, и я покажу тебе, что может сделать настоящая женщина! — Мы уходим отсюда, — рычит Адам и толкает меня вперед за дверь и на стоянку. Толпа женщин следует за нами, но Оливер уже ждет. Дверь со стороны водителя открыта, двигатель работает. Он резким движением открывает заднюю пассажирскую дверь, а затем выдвигается между нами и толпой, раскидывает две массивные руки, формируя барьер. Адам становится между мной и шумом позади нас, ожидая, пока я сяду в машину, и пригибается прежде, чем опуститься на сиденье самому. И потом мы трогаемся, «рейндж ровер» плавно движется, мощный двигатель ревет. — Что ж, это было весело, — говорит Оливер. — Да уж, — говорю я, в моем голосе звучит горечь. — Действительно забавно. Адам вздыхает. — Боже, Дез. Мне жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться. — Мне? Ты не должен беспокоиться, что на тебя нападут в чертовом кабинете гинеколога. Он легко пожимает плечами. — Цена славы, думаю. Я привык к этому. — Откуда они взялись, правда? Комната ожидания была пуста, когда я ушла на прием. Адам кивает. — Да, одна девушка в приемной отправила сообщение, и несколько минут спустя появились три или четыре ее подруги, а потом пришла администратор, и тогда начался просто гребаный цирк. Неважно. Все уже закончилось. — Он смотрит на меня. — Итак, мы с этим разобрались?