Сердце замирает, когда мое полное имя звучит из его уст. Слова застревают в горле. — Ты спросишь, где? Ну, так позволь тебе сказать, — он говорит это в тишине, так как я не способна произнести ни слово. – Со мной. С моей семьей. В моей жизни. В моем доме. — Мне нравятся все эти места, — шепчу я. — В моей постели. — На мне слишком много одежды для постели, — говорю я, смотря на него. Адам сдирает с меня штаны, а затем футболку. — Позвольте мне исправить это, — рокочет он, его глаза рассматривают и блуждают по моему телу, пока Адам снимает их, потом бюстгальтер и трусики. — Как и на тебе. — Тогда ты тоже должна исправить это. Поэтому я избавляюсь от его джинсов и трусов, а потом Адам ведет меня назад, ногой открывая дверь. Я задерживаюсь, чтобы осмотреться. Кровать находится в закутке слева от двери на возвышении. Это огромная кровать, похоже, сделанная на заказ, заваленная подушками и накрытая одеялом. Справа находятся французские двери, ведущие на балкон, прямо - дверь в гигантскую гардеробной, из которой, в свою очередь, можно попасть в ванную комнату. — Мне нравится твоя квартира, — говорю ему я. — Мне тоже, — ухмыляется мне Адам, пока его руки поглаживают мою задницу. — Я владею ей уже год. Ты - единственный человек, кроме моих родителей, сестер и моего агента, который был здесь. — Знаю, он говорит, что Эмма никогда не была здесь. Что воспоминания, которые мы создадим здесь, будут исключительно нашими. Он целует мое плечо, грудь. — Итак, моя сексуальная Дестини... у тебя есть два варианта. Первый - я положу тебя на кровать и буду поедать тебя, пока ты не сможешь дышать, а потом трахну тебя всеми возможными способами. Второй - я нагну тебя над ванной, а потом трахну тебя в ванной. И потом, возможно, мы примем душ. Я тянусь к нему и обхватываю его эрекцию. — Как насчет варианта номер два, за которым следует вариант номер один? Его палец скользит между моими бедрами, находя меня мокрой и готовой. — Мне нравятся твои мысли, детка. Думаю, мне лучше начать. — Думаю, да. Адам проходит мимо меня в ванную через гардеробную, которая тянется по крайней мере на двадцать или даже тридцать квадратных метров в каждую сторону. Полы ванной выложены мрамором с подогревом, поэтому под ногами ощущается тепло. В роскошной стеклянной душевой кабине такое большое количество головок и форсунок, что трудно себе представить. Есть двойная раковина, несколько полок со сложенными толстыми, белыми полотенцами и отдельная комната для туалета. Но центральное место занимает ванна. На ножках, круглая и ошеломительно огромная. Достаточно большая даже для такого крупного мужчины, как Адам, чтобы лечь в нее, и даже останется место для меня. Латунный кран и ручки такие же, как в раковине и ду?ше. И на удивление бортики ванны идеальной высоты для меня, чтобы держаться. Я открываю для себя этот интересный способ, когда Адам приводит меня в ванную, ставит мои руки на край ванны, мягко, но настойчиво давит на плечи, пока я не нагибаюсь, а затем заставляет раздвинуть ноги шире. Мои волосы еще собраны в хвост, поэтому он медленно стягивает резинку, собирает волосы в руку и перебрасывает их через плечо. Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть на него, дрожа в ожидании. Адам накрывает ладонями мои ягодицы, поднимает их и отпускает, позволяя им опасть с тяжелым подскоком, затем скользит рукой между бедер и находит мой вход. После Адам направляет себя к нему и вколачивается без предупреждения, без подготовки, без прелюдий. Я задыхаюсь и издаю стон от внезапной наполненности внутри себя. Наклоняюсь вперед и расслабляюсь с каждым его движением, один... второй... третий... четвертый толчок, а затем он выходит. — Не двигайся, — говорит Адам, легонько похлопывая меня по заднице. Он обходит ванну и открывает кран, регулируя температуру, затем затыкает пробку. Пока ванна наполняется, роется в шкафу под раковиной, находит какую-то бутылочку и выливает содержимое в поток воды. Тут же образуется пена. Я с любопытством поглядываю на него. — Жемчужная ванна? Адам немного смущенно улыбается. — Компания позаботилась об этом. Они установили всю мебель, подобрали все от полотенец до столового серебра. И зачем-то принесли пену для ванны. Не знаю, почему они оборудовали холостяцкую квартиру гидромассажной ванной, но теперь я рад, что они это сделали. Я наклоняюсь вниз и болтаю рукой в воде, чувствуя, какая она горячая. Адам указывает на меня. — Я сказал тебе не двигаться, Дез. Кладу руки обратно на ванну. — Хорошо, поторопись. Ты нужен мне. Адам сжимает член рукой и поглаживает его. — Он? Я киваю. — Да. Давай его сюда. Но Адам качает головой. — Как насчет того, чтобы поласкать себя для меня. Позвольте мне посмотреть, как ты это делаешь. — Поэтому я скольжу двумя пальцами к моему клитору и тяжело дышу, когда начинаю совершать круговые движения, сначала медленно, а затем быстрее. — Остановись, — командует Адам, когда я становлюсь в нескольких шагах от оргазма. Я останавливаюсь, дрожа и испытывая боль, и тогда Адам становится позади меня, прижимая широкую, мягкую головку огромного члена к клитору. Другой рукой он обхватывает грудь, теребя большим пальцем сосок, пока я не начинаю стонать, а потом массажирует мой сверхчувствительный комочек нервов головкой, пока раскачиваюсь перед него, задыхаясь и издавая стоны. — Адам, я… черт... черт, я сейчас кончу! — Я чувствую, как оргазм внезапно обрушивается на меня, разлетается, выстреливая наружу из моего центра, заставляя колени дрожать. Адам проталкивает член в меня в момент моего оргазма, и я пронзительно кричу в шоке от удовольствия. Я падаю вперед, сжимая изо всех сил края ванны, а затем вновь двигаюсь к нему, выгибая спину, чтобы принять его глубже. Он сжимает мои бедра и тянет навстречу толчку, отталкивает прочь, когда выходит, а потом врезается обратно, пока оргазм все еще разрывает меня, крадя дыхание и кружа голову. И затем, внезапно, он выходит из меня, оставляя бороться за сохранение равновесия и дыхания. — Черт... Адам, почему ты остановился? — Потому что еще не готов кончить, — рычит он, и могу сказать, что игра, в которую играет, стоит ему больших усилий. Он хочет кончить, и я знаю, что Адам был близок, но все равно остановился. Он залезает в ванну, помогает мне, а затем опускается вниз, и я, устраиваясь между его бедер, отдыхаю у него на груди. Горячая вода бурлит вокруг нас, появляющиеся пузырьки щекочут кожу. Неожиданно тепло расслабляет, резкая смена от неистовой потребности в кульминации, из-за которая дрожь до сих пор пронзает меня. Но Адам, по-видимому, еще не закончил со мной. Мы сидим спокойно в тишине в течение нескольких минут, достаточно долго для того, чтобы отголоски моего оргазма утихли, и его эрекция немного спала, потом его рука бережно держит живот чуть выше киски, а другая намыливает мое тело, обхватывает груди, гладя и лаская их, сжимая и покручивая соски, пока я не закусываю губу и не начинаю извиваться. После, его рука проскальзывает между моих бедер, обхватывает киску, и его длинный средний палец скользит в меня. Адам массирует клитор медленно, так медленно, боже, так медленно. Раздражающе медленно. Ему понадобилось несколько минут, чтобы довести меня до того, что я начинаю дрожать, извиваясь от того, что его средний палец внутри меня, гладит кругами мой клитор, а затем трахает мою вход, постоянно меняя ритм. Я кончаю со вздохом, а Адам поднимает меня за задницу. Я оказываюсь насаженной на него, сидя верхом. Его колени раздвинуты, чтобы удержать мой вес, вода плещется вокруг нас, разбрызгиваясь наружу. Его руки находят мои, тянут пальцы к клитору и убедительно требуют коснуться себя. Конечно же, я это делаю, и затухающие спазмы становятся предшественниками чего-то другого, чего-то большего. Его руки на моей груди продолжают массировать и ласкать, и все, что могу сделать, это сидеть верхом и позволить трахать себя, как ему хочется. — Кончи снова, Дестини. Прямо сейчас, — его команда работает как спусковой крючок. Я кончаю еще раз, сильно. И в этот раз кричу. Как только первая волна оргазма отступает, Адам поднимает меня и выскальзывает, тяжело дыша и двигаясь неуверенно, как будто для того, чтобы сдержать оргазм ему требуются неимоверные усилия. — Адам, в какие игры ты играешь? Просто кончи, малыш, — говорю ему, наблюдая в ванной, как он включает душ. Но Адам качает головой: — Пока еще нет. Он протягивает мне руки, помогая вылезти из ванны и ведет меня в душ, чтобы помыть. Адам смачивает мои волосы, вспенивая шампунь от корней до кончиков, смывает, втирает кондиционер, а затем с куском мыла в руках намыливает меня. Я не могу не прикасаться к нему, поэтому мои руки блуждают по его плечам, скользят по жестким мышцам, покрытым гладкой смуглой кожей, вплоть до его эрекции. Я поглаживаю ее, пока он не заставляет убрать руку. Адам обмывает каждый мой сантиметр, а потом позволяет сделать то же самое с ним. Я провожу бруском мыла по его животу, и дальше вниз по его бедрам, потом опускаюсь на колени, омываю его ноги и беру его член в рот. Он позволяет мне ласкать его губами и языком несколько мгновений, а потом поднимает меня и прижимает к стенке душа, целуя, пока у меня не перехватывает дыхание. Он целует меня под струей горячей воды, как будто я кислород, а он тонет. — Господи, Адам. Я здесь, детка. Я здесь. — Обхватываю его щеку, пока вода разбрызгивается от его головы на мое лицо. Адам просто улыбается и выключает воду. — Ты готова ко второму этапу? Я сжимаю член. — Полностью готова. Его усмешка сменяется на похотливо-горячую. — Это не был второй этап. Ты помнишь, что там во втором этапе? Я делаю вид, что думаю. — Что-то о том, что ты будешь есть меня, верно? Адам вытаскивает меня из душа, обертывает полотенцем, вытирает насухо, как будто я беспомощна, чтобы сделать это самой. — Да, пока ты не сможешь дышать. Я возвращаю должок и вытираю его. А затем обнимаю рукой за шею и целую его, как он целовал меня, так, будто не могу существовать без его рта. — Я уже не могу дышать, Адам. Быть с тобой - это так... восхитительно... так сильно... что трудно дышать, и желая, чтобы это никогда не заканчивалось. С серьезным, задумчивым выражением лица он ведет меня в спальню, поднимает на руки, как будто я ничего не вешу, и укладывает меня на кровать. — Это не обязательно должно кончаться, Дестини. Я никогда не думала, что скажу это, но мне нравится, как мое имя звучит из его уст.