– Заночуем здесь, – решила Вася, стягивая с Соловья седло. Она храбрилась, хотя не чувствовала себя уверенно. – Я разведу огонь. Следи, чтобы нас никто не съел. Она раскопала снег у дерева, вырыла нору для ночлега в корнях и расчистила землю для костра. Зимние сумерки быстро перешли в ночь, как это происходит на севере. Не успела Вася подготовить хворост для костра, как уже стемнело. В темноте, освещенной звездами, до восхода луны, она срезала пару еловых веток, как ей однажды показал брат, и воткнула их в снег, чтобы не выпускать тепло из укрытия. Вася разводила костры с тех пор, как могла взять в руки кремень. Но теперь ей пришлось снять варежки, и ее пальцы быстро замерзли. Наконец, хворост загорелся, заревело пламя. Вася вползла в свое вырытое укрытие: было холодно, но терпимо. Вода, вскипяченная с хвоей, согрела ее. Черный хлеб, поджаренный с твердым сыром, утолил ее голод. Вася обожглась, ее ужин подгорел, но она все сделала сама и поэтому гордилась собой. Вскоре, согревшись от еды и тепла, Вася выкопала ямку в размякшей от тепла земле, заполнила ее углями и засыпала еловыми ветвями. Она укуталась в плащ и мешок на заячьем меху, легла на ветви и с радостью поняла, что теперь ей тепло. Соловей уже дремал. Он водил ушами, прислушиваясь к ночному лесу. Веки Васи отяжелели: она была юной и уставшей. Сон был на пороге. В эту секунду она услышала смех в ветвях. Соловей вскинул голову. Вася с трудом вылезла из укрытия и нащупала нож на поясе. Ей показалось, или во тьме сияли чьи-то глаза? Вася не звала существо – она не была так глупа. Она молча уставилась в еловые ветви и смотрела до тех пор, пока глаза не начали слезиться. Нож казался холодным и ничтожно жалким в ее руке. Тишина. Может, ей показалось? Затем Вася снова услышала смех. Она бесшумно попятилась и выхватила из костра горящую ветку, держа ее близко к земле. Затем послышался глухой удар. Еще один удар – и на корни ели спрыгнула женщина. Или не женщина. Волосы и глаза этого существа были призрачно-бледными, кожа сияла, словно зимняя полночь. На нем был плащ цвета сна, но голова, руки и ноги оставались голыми. Пламя отбрасывало красные блики на его странное, но симпатичное лицо. Казалось, существо не обращало внимания на мороз. Кто это – ребенок? Черт в женском обличии. Ночной дух. Вася почувствовала облегчение, но насторожилась. – Бабушка? – осторожно сказала она, опустив горящую ветку. – Вы – желанный гость у моего костра. Существо выпрямилось. Его глаза казались холодными и бледными, словно звезды, но рот растянулся в радостной, детской улыбке. – Вежливый странник, – беспечно сказало оно. – Мне стоило этого ожидать. Убери ветку, дитя, она тебе не понадобится. Да, я посижу у твоего огня, Василиса Петровна. С этими словами чертовка уселась в снег у костра и оглядела Васю с головы до ног. – Ну же! Я пришла к тебе. Можно хотя бы предложить мне вина. После недолгих сомнений Вася протянула гостье бурдюк с медом. Она была не настолько глупа, чтобы обижать существо, которое будто упало с небес, но… – Вы знаете мое имя, бабушка, – рискнула Вася. – Но я не знаю вашего. Улыбка не сходила с губ существа. – Меня зовут Полуночницей, – сказала она, выпив мед. Вася испуганно отпрянула. Соловей, наблюдавший за ними, прижал уши. Няня Васи, Дуня, рассказывала детям истории о двух сестрах–дьяволицах, Полуночнице и Полуденнице. Ни одна из этих историй не заканчивалась для одиноких путников благополучно. – Почему вы пришли? – спросила Вася, тяжело дыша. Полуночница рассмеялась, устроившись поудобнее в сугробе у костра. – Не бойся, дитя, – сказала она. – Тебе нужны нервы покрепче, раз ты собралась стать странницей. – Вася испуганно заметила острые зубы Полуночницы. – Меня прислали присмотреть за тобой. – Прислали? – переспросила Вася. Она медленно опустилась на свое место у огня. – Кто? – Много будешь знать – скоро состаришься, – весело ответила Полуночница. – Морозко? – спросила Вася, поколебавшись. К ее огорчению, дьяволица фыркнула. – Не думай, что он всемогущий. Бедный властелин зимы никогда не мог повелевать мной. Ее глаза будто излучали свет. – Но кто же тогда? – спросила Вася. Полуночница приложила палец к губам. – Ах, я поклялась не говорить. Да и какая тогда будет тайна? Полуночница отхлебнула мед, бросила бурдюк Васе и встала. Пламя костра сверкало красным на ее волосах цвета луны. – Что ж, один раз я к тебе явилась, – сказала она. – Я пообещала явиться трижды, так что еще увидимся. Хорошей дороги, Василиса Петровна. С этими словами она исчезла в еловых ветвях. – Я не…Подожди! – закричала Вася. Но Полуночница уже ушла. Вася могла поклясться, что слышала фырканье чужого коня в темноте и тяжелый стук копыт. Но она ничего не видела. Затем лес затих. Вася сидела у костра до тех пор, пока от него не остались раскаленные угли, но в ночной тишине не услышала ни одного звука. Наконец она убедила себя снова лечь и попытаться заснуть. Она немедленно провалилась в сон и проснулась лишь на рассвете, когда Соловей просунул голову в ее укрытие и швырнул снег ей на лицо. Вася улыбнулась жеребцу и протерла глаза. Выпив немного горячей воды, она взобралась на Соловья и поскакала прочь. * * * Прошло несколько дней, неделя, другая. Путь был тяжелым и очень холодным. Не все Васины дни – и ночи – проходили так гладко, как первые. Она не встречала незнакомцев, и дьяволица не являлась к ней в ночи. Но у Васи подгорал ужин, она ударялась о ветки, обжигала пальцы и мерзла так, что приходилось ежиться у костра всю ночь. Было так холодно, что она не могла заснуть. Затем она простыла и два дня дрожала и задыхалась от собственного дыхания. Но версты летели под копытами Соловья и оставались позади. Они двигались на юг, все южнее, но затем конь повернул на запад. – Ты уверен, что знаешь, куда скачешь? – спросила Вася, но жеребец ее не слушал. На третий день Васиной простуды, когда она упорно ехала вперед, с опущенной головой и блестящим, красным от мороза носом, лес кончился. Точнее, между деревьями возникла необъятная река. Широкая полоска снега ослепила опухшие глаза Васи, когда они выехали из леса и огляделись. – Должно быть, это санный путь, – прошептала она, моргая от вида припорошенного снегом льда. – Волга, – добавила она, вспомнив рассказы братьев. Пологие сугробы с деревьями, утопающими в снегу, простирались по льду, испещренному полозьями. Заснеженный берег, деревья на котором утопали в наносах, переходил в снег, изрезанный полозьями. Вася услышала слабый звон колокольчиков, и из-за поворота выехали сани, нагруженные доверху. Колокольчики висели на яркой упряжи лошадей, и неповоротливые мужчины, укутанные до глаз, ехали или бежали рядом, покрикивая на животных. Вася с восторгом наблюдала за ними. Лица мужчин, насколько она могла увидеть, были красными, грубыми и бородатыми. Их руки в варежках уверенно сжимали вожжи. Кони были меньше Соловья, приземистыми, с жесткими гривами. Обоз поразил Васю своей скоростью, колокольчиками и лицами незнакомцев. Она родилась в маленькой деревушке, где все всех знали, а странники были большой редкостью. Вася не отрывала взгляда от обоза. Над деревьями показался дым множества очагов. Она никогда не видела столько огней в одном месте. – Это Москва? – спросила Вася у Соловья, тяжело дыша. «Нет, – возразил жеребец. – Москва больше». – Откуда ты знаешь? Конь лишь надменно опустил ухо. Вася чихнула. На санном пути появились другие люди – на этот раз всадники в алых шапках и расшитых сапогах. Дым повис над скелетами деревьев, словно огромное облако. – Подойдем ближе, – решила Вася. За неделю, проведенную в глуши, она истосковалась по краскам и движению, лицам и голосам. «В лесу безопаснее», – ответил Соловей, но его ноздри неуверенно дрогнули. – Я хочу увидеть мир, – возразила Вася. – А мир – это не только лес. Конь поежился. – Мы будем осторожными, – пообещала девушка. – Если попадем в беду, ты сможешь убежать. Тебя ничто не остановит. Ты самый быстрый жеребец в мире. Я хочу посмотреть. Конь замер в нерешительности, и Вася беспечно добавила: – Или ты боишься? Возможно, это было подло, зато сработало. Соловей вскинул голову и в два прыжка оказался на льду. Когда он бежал, его копыта издавали странный глухой звук. Они шли по санному пути больше часа, дым впереди манил за собой. Несмотря на свою напускную смелость, Вася немного нервничала из-за того, что ее видят незнакомцы. Но вскоре она поняла, что на нее никто не смотрит. Зимняя жизнь была слишком тяжелой, чтобы утруждать себя вещами, которые тебя не касались. Один торговец со смешком предложил купить ее бравого жеребца, но Вася лишь покачала головой и подтолкнула Соловья вперед. Яркое солнце поднялось высоко в бледном зимнем небе, когда они миновали последний поворот реки и увидели перед собой город. Он был небольшим. Татары посмеялись бы и обозвали его деревней. Даже москвитянин посчитал бы его провинцией. Но Вася никогда не видела такого большого поселения. Деревянная стена были вдвое выше холки Соловья. Голубая колокольня горделиво возвышалась, окруженная дымом. Вася услышала громкий глубокий звон. – Подожди, – сказала она Соловью. – Я хочу послушать.