Вывеска «Крюк и промах», которую Энджи видела на кассетах Рейчел, по-прежнему поскрипывала на морском ветру над входом в паб. Правда, ее явно подновили. Паллорино оставила машину на парковке и сняла номер в мотеле над пабом. В номере пахло затхлостью – обычное дело в прибрежных городках. Бросив сумки на кровать, Энджи отдернула шторы, подняв тучу пыли. На стеклах наросла корка соли, но Паллорино разглядела напротив ряд знававших лучшие времена магазинчиков – тех самых, которые четверть века назад попали в объектив камеры Рейчел Харт вместе со старым кафе «Приют моряка». За ними начинался берег. Далеко в воду выдавался деревянный пирс, над которым метались чайки. Сизые тучи беззвучно кипели над свинцовыми волнами, пронизанными белыми жилками пены. Энджи заняла один из номеров, которые Рейчел Харт заказывала для своей группы в девяносто четвертом году, и готова была поклясться, что с тех пор здесь почти ничего не поменялось. Она словно перенеслась назад во времени. Оставив вещи в номере и прихватив только диктофон, камеру и папку с распечатанными скриншотами, она поехала в «Си-Тех индастрис», где аквакультурой ведал Джесси Кармана. Джесси согласился поговорить в своем офисе в полшестого вечера. Дорога вела вниз, к докам, мимо железнодорожного депо с покрытыми граффити бункерами. Отлив обнажил гниющие опоры и обросшие ракушками и водорослями валуны, бугрившие дно залива. Накрапывал дождь, с моря шел туман, усиливая ощущение одиночества и какой-то неизбывной заброшенности. Энджи свернула к заводу, занимавшему пять акров. У ворот дорога расходилась вилкой: справа находилась служба доставки «Си-Тех», о чем сообщалось на указателе, а слева расположилась собственно аквакультура. Энджи свернула влево. Перед приездом она кое-что выяснила о компании. Джесси Кармана занимался разведением ценных рыб и морских моллюсков, а доставкой продукции в любую точку страны и за ее пределы занимался Уоллес, тот самый щербатый верзила из паба, тоже Кармана и старший брат Джесси. Она подъехала к длинному приземистому зданию у самой воды. Из дверей группами выходили люди и шли на парковку за офисом. Энджи предположила, что это сотрудники «Си-Тех» разъезжаются по домам после работы. Оставив «Мини-Купер», Паллорино отыскала нужный офис в ближайшем к причалу конце здания и постучала в приоткрытую дверь. – Войдите! Внутри оказалась женщина лет сорока пяти, отвлекшаяся от недоеденного бургера. На металлическом столе перед ней стояла кола суперсайз и порция жареной картошки. В комнате пахло фастфудом и дизельным топливом от постоянно прибывающих катеров. Металлические стеллажи, уставленные папками, тянулись вдоль стен. – Я ищу Джесси Кармана, – начала Энджи. – У меня назначена встреча, моя фамилия Паллорино. Женщина проглотила прожеванное и отложила бургер. – Ах да, – она промокнула губы салфеткой. – Он ушел на причал. – Отъехав на стуле, она поднялась на ноги и грузно подошла к окну. – Во-он, видите, где швартовые тумбы кончаются, клетки для морских гребешков чинит! Через стекло в грязных потеках от сажи и дождя Энджи разглядела высокую подтянутую фигуру в оранжевом отражающем жилете поверх всепогодного рыболовного комбинезона, склонившуюся над перепутанной массой сеток. – Хотите поговорить – лучше туда сходите, а то это надолго. Энджи вышла на крыльцо, натянула капюшон и направилась к воде. Мягкий дождь собирался в лужи на бетонной дорожке. Лодки у причала колыхались, задевая друг друга бортами, – начался прилив. В воздухе пахло рыбой и дизельными моторами. У воды высился огромный, как ангар, навес над громадными бочками, которые обихаживали люди в непромокаемых комбинезонах. – Джесси Кармана? – уточнила Энджи, подойдя к человеку в жилете. Он резко вскинул голову. Энджи бросило в жар от мгновенного узнавания. Даже в шестьдесят лет в Кармана осталось что-то мальчишеское, схваченное еще внимательной камерой Рейчел. Изменились только глаза – в сетке морщин, настороженные, расчетливые. По взгляду, брошенному на нее, Паллорино стало ясно, что ей здесь не рады. Некоторые работники бросили свое занятие, сбились в кучку и смотрели из-под навеса. Один прикурил сигарету и прислонился к бочке. Джесси покосился на них. Паллорино с улыбкой протянула руку: – Я Энджи, я вам звонила. Недавно мы имели удовольствие сплавляться по Наамиш в сопровождении вашего сына Хью и Клэр Толлет. Хью отличный проводник, хороший учитель и непревзойденный рыбак. – Я знаю, что вы приезжали на реку в прошлом месяце. Нам Бадж рассказал, – буркнул Кармана, не обращая внимания на протянутую руку, и снова начал распутывать клетки. – И телевизор мы тоже смотрим. Нам. Мы. – Вы знаете Баджа Харгривса? – Его здесь все знают. Энджи опустила руку в карман и незаметно включила диктофон. Взглянув на мужчин под навесом, она поняла, что у нее очень мало времени для разговора с Кармана. – Может, зайдем в ваш офис? – Если у вас есть что сказать, говорите здесь. На виду у его работников. И под дождем. Кармана явно не собирался облегчать ей задачу. Дождь усиливался. Над водой повис плотный туман. Энджи скрепя сердце объяснила, как и почему на нее вышла судья Монеган. Джесси слушал, молча возясь со своими клетками, не обращая внимания ни на дождь, ни на поднявшийся ветер, трепавший снасти на лодках. Вода хлюпала и громко плескалась о причал. Буи, прикрепленные внизу к ангару, начали вибрировать от ветра. – Так а я тут при чем? – Джесси бросил взгляд на мужчин, по-прежнему не сводивших взглядов с него и Энджи, покуривая под навесом. Все рослые и широкоплечие, многие с густыми черными волосами. Жасмин в чем-то была права – в Порт-Феррисе и правда все родственники как под копирку деланы. Или просто таких специально отбирали на эту работу, требующую немалой физической силы? В любом случае держались они довольно враждебно, и Энджи чувствовала – время истекает. Она решительно перешла к делу: – Можете рассказать, что вы видели на реке в последний вечер перед тем, как утонула Жасмин Гулати? Джесси неожиданно выпрямился во весь свой почти двухметровый рост и покрепче расставил ноги в рыбацких бахилах. Энджи напряглась, сдержавшись и не отступив. – Слушайте, я это уже проходил – двадцать четыре года назад! Досыта накушался – ко мне вязались и полиция, и коронер, и газетчики. Друзья, родственники, весь город вопросы задавал! Я день и ночь искал ту бабу вместе со спасателями, пока снег не выпал. Весной снова пошел волонтером, когда поиски возобновились. Потерять клиентку – да это же полная задница! Весь Порт-Феррис радовался, когда закончился этот цирк с конями… – Джесси направил палец на Энджи. – И вы думали, я обрадуюсь, что меня снова трясти приехали? На скулах Кармана появились красные пятна. Энергия в группе наблюдавших будто поменялась: один из куривших затоптал сигарету рабочим ботинком, вышел из-под навеса и направился в бетонный корпус, где находился офис Кармана. Ничего хорошего это не сулило. В голове Энджи затикали невидимые часики. – Извините, мистер Кармана, – поспешно сказала она, косясь на работников. – Но на другой стороне уравнения родственники и друзья Жасмин. Представьте, что творилось у них на душе, когда останки идентифицировали! Вы уж не отказывайте им, позвольте задать вам пару вопросов. Можно спрашивать? Джесси сжал губы в белую полоску. – Давайте быстрее. Энджи убрала с лица мокрую прядь. – В полицейском отчете сказано: Гаррисон Толлет увидел, как Жасмин Гулати несло к водопаду. Где конкретно вы находились по отношению к Гаррисону, когда это случилось? Кармана вытер мокрый лоб основанием большого пальца. – Гаррисон был на северном берегу на краю каменной осыпи. Там много сухостоя, а у него с собой была пила, мы же за дровами пошли. Оттуда водопад как на ладони. А я на склоне собирал хворост на растопку и реку не видел – мне обзор деревья загораживали. – А как Гаррисон понял, что в реке именно Жасмин? – Я бы не сказал, что он сразу догадался, но в какой-то момент, наверное, сложил два и два. Ее одежда, ее волосы – длинные и черные. Гаррисон видел, как они змеились в белой пене. Она еще при нас намылилась спуститься ниже и половить чуть не над самым Планжем… – А что было дальше? – Он заорал, чтобы я бежал вызывать по рации помощь. – А передатчик вы с собой не захватили? Кармана зло прищурился. – Нет, я свой оставил туристкам. Гаррисон должен был взять свой, чтобы женщины в случае чего могли с нами связаться, но, как назло, забыл! Не ищите вы подвоха, мы всего на полчаса отлучились, дров набрать! В лагере было абсолютно безопасно! – А как же Жасмин? Джесси изменился в лице. – Она была не новичок, знала, что делала. А еще она была не клиентка, а головная боль. На всех плевала и никого не слушала, предупреждать было бесполезно. – То есть вы умыли руки и даже не пытались ее оберегать? На шее Кармана напряглись мышцы, но Джесси промолчал. – Что делал Гаррисон, когда вы побежали в лагерь за рацией? – Спустился по скале к подножию водопада. Это, между прочим, смертельно опасно – мокрые камни, местами отрицательный уклон! Эта чертова баба чуть Гаррисона с собой не захватила… – Когда вы вернулись в лагерь, где были женщины? – Метались по старой трелевочной дороге. Они тоже слышали крики Гаррисона и прибежали из лагеря. – Все до единой? – Все. – И Рейчел Харт тоже? – Да, она спустилась со скалы, где снимала свой фильм. У Энджи участился пульс: – Как – со скалы? – Ну, там мелькала ее розовая шапка. Компания-спонсор «Кинабулу» выдала нам всем свои фирменные шапки. Некоторым красные, другим черные, а Рейчел досталась единственная ярко-розовая. Она установила штатив на выступе – широком таком, ровном, как полка, – и снимала. Вот ей сверху прекрасно было видно бухточку, где потом нашли удилище и содранный мох на камнях. Но ведь Рейчел Харт рассказывала совсем иное! «Меня в лагере тоже не было, я ушла сразу после проводников. Выше по течению берег выдается в воду, я снимала оттуда наш лагерь. Меня интересовал контраст пламени костра и сгущавшихся сумерек. И тут начались крики проводников».