Глава VI. Лори решает проблему Лори пересек площадь и направился к собственному дому. Его настроение вдруг сменилось на мрачное. Он сидел в своем кабинете, созерцая собственные ботинки, – и просидел так до тех пор, пока не настала пора переодеваться и идти к Дорис. Ему виделись перспективы не самые радужные. Он надеялся, что Бэнгс будет дома. Тогда Лори смог бы довести его до приступа гнева, в котором Бэнгс выглядел столь живописно. Но Лори не был уверен, что ему удастся это маленькое развлечение. Последние три дня Родни вел себя очень мило, хотя был тревожен, как в самом начале своего пути в искусстве. Лори предполагал, что Бэнгс начал работу над пьесой. Это вызывало в нем смешанные чувства: облегчение и ревнивое сожаление. Почему он не дождался, пока Лори присоединится к нему? Лори забыл про то, что Бэнгс прождал его уже шесть недель. Родни не было дома. Стол из красного дерева, за которым они работали вместе, словно подмигнул Лори неугасающим глянцем дорогой мебели, как будто утром над его сиянием потрудился полировщик. Не снимая пальто и шляпу, Лори упал в кресло и стал размышлять. Это плохо удавалось, так как его разум шарахался от одной мысли к другой, как норовистая лошадь, которая пугается, когда видит на своем пути таинственные тени. Честно говоря, он пока не понял, в чем именно заключалась беда Дорис. Его память подсказывала, что подобные истории случались. Он слышал и читал о планах и заговорах, в которых фигурировали самые разные люди. Но Дорис (ему нравилось мысленно повторять ее имя) явно была не той, кто мог оказаться в похожей ситуации. Лори не мог понять и другое. Она позволила себе голодать четыре дня, хотя сама признала, что на ее шее висит цепь, денег от продажи которой хватило бы на месяц. И этот мужчина, Герберт Рэнсом Шоу, – откуда он вообще взялся? Человек с подобным именем и змеиными глазками был способен на что угодно. И все-таки… Молодой Девон, как и другие молодые американцы, не мог спокойно относиться к тому, чего он не понимал и с чем не сталкивался раньше. То, на что намекала Дорис, с ним никогда не случалось. Он пытался понять, что происходит. Девушка была (или думала, что находится) во власти некоего аморального типа, который использовал эту власть в своих целях. Если дело обстояло именно так, то Лори самонадеянно думал, что крепкому парню двадцати четырех лет будет весьма просто покончить с этим. Он вспомнил проницательный взгляд Шоу, движение гладкой головы, напоминавшей змеиную, и его охватило сильное желание схватить его за шею и душить до тех пор, пока глаза негодяя не вылезут из орбит. Если потребуется, он задушит его с превеликим удовольствием. Додумавшись до такого, Лори встал. Зачем откладывать? Он мог бы и сам отыскать этого мужчину. Возможно, официант в ресторане, в котором они были с Дорис, знает, где тот живет. Хотя вряд ли. Люди вроде Шоу не любят ходить в такие рестораны. Тот просто следил за ним и Дорис. Теперь Лори придется ждать следующей встречи с ним. А пока Лори может забежать в клуб и побоксировать часик. Он в этом месяце слегка подрастерял форму. Несколько занятий с тренером Макдональдом, и он все наверстает. Или – Лори поклялся Юпитером – он поедет и встретится с Луизой Ордуэй. Он пообещал своему новоиспеченному зятю Бобу Уоррену присматривать за его сестрой, пока Боб и Барбара будут в Японии. Лори сдержал обещание на все сто процентов, выполнять его было настоящим удовольствием. Ему ужасно понравилась миссис Ордуэй, он ею восхищался. В последнее время та бывала, по странному совпадению, всегда дома. У Лори появилась привычка забегать к ней несколько раз в неделю. Луиза не только болтала, она, как Лори называл это, «говорила дело». Он провел в ее обществе много дней и вечеров, пока Бэнгс ходил по кабаре. Лори посмотрел на часы. Вот уже час он изображал джентльмена, погруженного в глубокие раздумья, и додумался только до одного – сходить проведать Луизу. Вполне возможно, что она заинтересуется историей Дорис. Хорошая мысль! Каждая женщина, догадывался Лори, способна понять другую женщину. Не исключено, что Луиза даст ему дельный совет, как поступить. Он пригладил волосы, поправил галстук и поспешил к миссис Ордуэй. Он нашел ее лежащей на кушетке у камина в будуаре, в котором его сестра Барбара провела так много времени в прошлом году, притворяясь, что страдает от бессонницы. Миссис Ордуэй была одета в прекрасный китайский халат, который был сшит из ткани мягких и насыщенных оттенков осенней палитры и гармонировал с убранством ее комнаты и разноцветными языками пламени в камине. Эти цвета и оттенки окружали Луизу всю ее жизнь. Они радовали ее даже сейчас, когда она лежала и думала, что умирает. Что-то в их благородных тонах заставляло ее надменную душу откликаться на них. Она поприветствовала шурина своего младшего брата. Луиза сейчас реагировала на все с полупрезрительной улыбкой, но улыбка, предназначенная Лори, была чуть мягче. Лори, как и многие друзья Луизы, не знал, что ее съедает серьезная болезнь, – знали об этом только Барбара и доктора. Образ, который создала Луиза, восхищал Лори. Вот и сейчас он выразил свой восторг и опустился в кресло рядом. Они немедленно начали беседу ни о чем, – так было между ними принято. – Я вот думаю, почему я вообще отсюда ухожу? – произнес он. Лори несколько дней не видел Луизу и теперь был шокирован теми переменами, которые произошли в ее внешности за это время. Впервые он заподозрил, что она, возможно, очень больна. Во время их разговора он стал замечать детали, быть может, будничные, но характерные, которых он раньше не видел. Сюзанна, горничная миссис Ордуэй, хотя и вела себя незаметно, почти не покидала комнату. Медсестра в белой шапочке (Лори не мог вспомнить, видел ли он ее в этом доме раньше) влетала и вылетала из комнаты больной подобно ветру, приносила стаканы с какими-то жидкостями, которые пациентка послушно выпивала. Когда Лори наконец обратил внимание на происходящее, он понял все. Но его лицо никак это не выдало. Тем более что глаза Луизы теперь смотрели на каждого так, словно запрещали выражать сочувствие или сожаление. – Проблема в том, почему ты вообще приходишь. Она говорила несерьезно, но смотрела на него с настоящей любовью. Лори был одним из ее любимчиков, в числе главных, вместе с Бобом и Барбарой. Он улыбнулся ей нежно и многозначительно. – Ты знаешь, почему я прихожу. – Прекрасно знаю, – согласилась она. – Я знаю, что ты вполне способен даже флиртовать со мной, если я тебе позволю, глупый ты мальчишка. Лори, – спросила она почти серьезно, – почему ты никак не влюбишься? – И это я слышу от тебя? – Не будь дурачком. Мне просто нравятся твои галстуки, – с теплом в голосе добавила она. – Но в самом деле, разве у тебя нет никого? Лори повернулся к ней в профиль, откинул прядь волос со лба, зажал руки между коленей и замер. – Ты знаешь, – вздохнул он, – я начинаю думать, что такое может случиться, если уже не случилось! – Не валяй дурака. Расскажи мне о ней. – Ну, она девушка, – произнес он с неуклюжей торжественностью. – Она живет в доме на другой стороне площади, – добавил он. – Дела налаживаются, – сухо прокомментировала Луиза. – Продолжай. – Она – сплошная загадка. Я не знаю, кто она, я не знаю про нее ничего. Но я знаю, что она в беде. – Ну конечно! А то я раньше не слышала про таинственных девушек, которые не были бы в беде, – прокомментировала Луиза. – И что же у нее за беда? Лори задумался. – Трудно сказать, – выдал он наконец. – Но кажется, дело связано с отвратительным человеком в помятом синем костюме, он отзывается на имя Герберт Рэнсом Шоу. Ты когда-нибудь слышала о нем? Луиза наморщила нос. – Никогда, и рада, что не слышала: это имя мне не нравится. Ладно, расскажи мне о них все. Такое впечатление, что они втянут тебя в неприятности. – Она об этом меня уже предупредила. – Это единственные разумные слова из тех, что ты только что произнес, – откровенно проговорила Луиза. – Она красивая? – Она по-своему прекрасна, как и ты. Как ты думаешь, ты могла бы ей помочь? – пытался польстить ей Лори. – Сомневаюсь. Я слишком эгоистична, чтобы обращать внимание на девушек, попавших в беду. Но я знаю, кто сможет ей помочь, – Соня Орленефф. – Ну конечно! – Лори заулыбался. – Интересно, почему я сам о ней не вспомнил? – Это же очевидно! Так совпало, что Соня в городе, остановилась в «Уорвике». Она привезла инфанта Сэмюэля в Нью-Йорк, чтобы ему удалили аденоиды. Они приходили утром, и это было ужасно. Он стал толстым, как поросенок, и когда ходит, то пыхтит, как старый автомобиль, который с трудом ползет в горку. Пока он карабкался тут по ступенькам, его пыхтение было слышно на улице. Я чуть не предложила ему стакан бензина. Но он самый настоящий агнец, – добавила она, подумав. Удивительно, но Сэмюэль, ранее живший в Нью-Йорке, тоже был любимчиком Луизы. Лори ухватился за эту мысль. Соня была в городе! С участием Сони его проблему, какой бы сложной она ни была, уже можно было считать решенной. – Скоро подадут ужин. Ты поужинаешь со мной? – предложила Луиза. Он посмотрел на часы, покачал головой и встал. – Не в этот раз. Но я, вероятно, загляну завтра на рассвете. – Хороший мальчик! – Ее горячая рука поймала его ладонь и теперь удерживала. – Лори, если… если… я однажды вдруг пошлю за тобой… ты придешь и… побудешь со мной? Вся веселость исчезла с ее лица. Он заглянул в ее надменные голубые глаза, которые смотрели на него с другим, несвойственным им просящим выражением. – Конечно! В любое время! Ты что, забыла? Посылай за мной, как будто я Боб. Наверное, ты не помнишь, – добавил он чуть веселее, – что временно я назначен твоим младшим братом. На мгновение ее лицо исказилось. Маска гордости упала с него. – Боб не знает, – сказала она. – Если бы он что-то заподозрил, то не уехал бы так далеко и надолго. Я думала, у меня есть три или четыре месяца… Лори наклонился и поцеловал ее в щеку. – Я буду заходить каждый день, – сказал он и резко вышел из комнаты. Внизу он остановился, чтобы осознать то, что открылось ему сегодня в этом доме. Луиза, восхитительная, горделивая, красивая Луиза была действительно больна, безнадежно больна. Лори испытывал одновременно шок и угрызения совести. Раньше он считал ее нервным ипохондриком, презирал за придирки к Барбаре. И только в последний месяц, когда он стал чаще с нею видеться, полюбил Луизу всем сердцем и даже начал восхищаться ею. Он стоял и молчал и вдруг понял, что в комнате есть кто-то еще – тот, кого он хорошо знает и кто хотел бы поделиться с ним своими переживаниями. Это был Джепсон, дворецкий, который, увидев Лори, тихо кашлянул. – Простите, сэр, – неуверенно сказал он. – Но миссис Ордуэй не очень-то хорошо себя чувствует в последнее время. Вы это заметили? – Я заметил это только сегодня, – признался Лори. – Она теряет силы очень быстро, сэр. Мы все видим это. Кухарка говорит, что она ничего не ест. А Сюзанна и медсестра говорят, что очень сложно пересадить ее в кресло из кровати. Лори сразу все понял. – Сегодня приходил доктор? – Да, двое. Доктор Спейер приходит сюда каждый день. Этим утром он снова приводил доктора Эймса. Дела обстоят весьма плохо, сэр, да еще брат ее уехал. Дворецкий был действительно расстроен. Лори попытался подбодрить его. – Может, ей станет получше через пару дней, – сказал он с оптимизмом, хотя на самом деле его не испытывал. – Но я буду приходить каждый день. И вот мой номер телефона. Если что-то пойдет не так, сразу звоните мне. Если меня не будет, оставьте сообщение. – Да, сэр. Спасибо, сэр. – Джепсон был тронут его участием и вздохнул с облегчением. Он выглядел как типичный английский дворецкий, который мог сделать что-то, только получив разрешение. Когда Лори добрался до своей квартиры, он позвонил Соне. Как и Джепсон, он был довольно сильно ошеломлен болезнью Луизы и с облегчением услышал приятный и спокойный голос Сони в трубке. – Узнал, что ты здесь, буквально только что, – сказал он ей. – Я приеду повидаться с тобой утром. Хочу поговорить много о чем. – Включая миссис Ордуэй? – спросила Соня.