– Охотно. – Шоу стряхнул пепел с сигары и уставился на ее тлеющий конец, а потом произнес: – Я привел вас сюда, потому что хочу, чтобы вы ушли с моего пути. – Почему вы так этого хотите? – Потому что, мой темпераментный юный друг, вы – обуза. Вы вмешиваетесь в мои планы. Я устал от вашего присутствия. Глаза Лори вдруг вспыхнули – в другой обстановке это было бы предупреждением о том, что их хозяин сейчас взорвется от ярости, но сейчас он совладал с собой. – И вы не желаете поделиться своими планами со мной? – спросил он. – Они очень меня интересуют. Шоу покачал гладкой коричневой головой. – О, я не могу этого сделать, – сказал он со снисходительной улыбкой. – Но у меня есть к вам предложение. Надеюсь, вы его выслушаете. – Выслушаю, – пообещал Лори. – Оно короткое и по делу. Дайте мне слово, что перестанете лезть в дела мисс Майо. Они являются и моими делами тоже, – добавил он как будто невзначай. – И что вы никогда больше не попытаетесь ее увидеть. Как только вы дадите мне такое обещание, я провожу вас к выходу и навсегда с вами распрощаюсь – с превеликим удовольствием. – Я и сам бы с вами попрощался с неменьшим удовольствием, – признался Лори. – Но перед тем, как мы ему предадимся, расскажите и о другой стороне вашего предложения. Я предполагаю, таковая имеется. Шоу нахмурился, глядя на сигару. – Она звучит так себе, – с сожалением признался он. – Я сам решу. Позвольте мне ее выслушать. – Ну… – Шоу вздохнул, уронил сигару в пепельницу, стоявшую рядом с его локтем, и повернулся к Лори, полностью изменившись в лице. – Остальное, – сказал он спокойно, – звучит так: если вы мне этого не пообещаете, мы не сможем с вами попрощаться, хотя оба жаждем этого. – Вы имеете в виду… – Лори не мог поверить услышанному. – Вы имеете в виду, что не собираетесь выпускать меня отсюда? Шоу с недоумением пожал плечами: – Собираюсь, конечно! Но не сразу. Лори повернулся и обратился к камину: – Такую чушь в своей жизни я еще не слышал. Шоу кивнул. – Да, мне тоже кажется это немного мелодраматичным. Я пытался придумать что-то получше, что-то менее очевидное. Но времени было слишком мало. У меня и вправду не было выбора. – Что вы хотите сказать? – Лори повернулся и встал лицом к нему. – Только то, что я сказал. Обдумайте это. А потом сообщите мне ваше решение. Лори подошел к нему ближе. – Вставайте, – скомандовал он. Шоу выглядел очень удивленным. – Мне удобно и тут. – Вставайте! – произнес Лори сквозь зубы. Шоу снова пожал плечами. Потом с одной из своих широких острозубых улыбок он поднялся и встал перед Лори. За столом в другом конце комнаты высокий светловолосый секретарь тоже встал и смотрел блеклыми голубыми глазами на своего начальника. – Теперь, – произнес Лори, – рассказывайте мне, к чему, черт побери, вы ведете и что значит вся эта тайна. – Какой вы импульсивный, нервный молодой человек! – Шоу по-прежнему широко улыбался. – Так вы не расскажете? – Конечно нет! Я уже рассказал достаточно, чтобы стало понятно любому разумному человеку. Кроме того, вы говорили, что и сами хотите что-то мне рассказать. Шоу намеренно выводил Лори из себя, и тот это чувствовал. За плечом Шоу он видел напряженную, выжидающую фигуру секретаря. Лори сделал еще один шаг вперед. – Да. Я хочу сказать вам три вещи. Во-первых, вы презренная, пошлая, не чуждающаяся шантажа ищейка. Во-вторых, перед тем, как я с вами покончу, я выдавлю правду из вашей жирной глотки. И в-третьих, я предпочту встретиться с вами в аду, нежели дам вам то обещание, которое вы просите. Теперь я ухожу. Он подошел к дивану и взял свои пальто и шляпу. Секретарь тихо переместился в центр комнаты. Один Шоу оставался неподвижен и спокоен. Когда Лори повернулся, держа в руках свои вещи, Шоу широко улыбнулся и обвел комнату рукой. – Конечно, уходите, мой юный друг! – радостно воскликнул он. – Но как? Лори проследил за его жестом. Он уже заметил, что в комнате нет окон. Сейчас он впервые увидел, что из комнаты не было выхода. Конечно, дверь где-то была, но ее умело замаскировали, возможно, за поворачивающимися шкафами, или она открывалась какой-то потайной пружиной. Где бы она ни была, ее можно было найти. Между тем, Лори понял, что если придется драться с этими двумя типами, то места тут хватает. И тут Шоу взял фотографию Дорис в серебряной рамке и, рисуясь, сдул с нее пыль. Потом вытянул руку с рамкой и посмотрел на изображение девушки с восхищением. – Вы останетесь здесь, но вы не будете в одиночестве, – пообещал он со своей широкой острозубой ухмылкой. – Она составит вам компанию. Посмотрите, как очаровательная леди улыбается возможному… Он уронил фотографию, та со звоном упала на плитку, уложенную вокруг камина. Стекло пошло трещинами. Но и Шоу теперь едва дышал и булькал, потому что на его горле сжимались цепкие пальцы Лори. Секретарь бросился помогать своему шефу. Всех троих в пылу борьбы носило по комнате туда-сюда, лампа и столик, оказавшиеся на их пути, были перевернуты. Лори сражался сразу с двумя противниками с отчаянной яростью, их силуэты и выпученные глаза Шоу он видел в свете камина. Потом и сам начал задыхаться. Что-то мокрое и сладко пахнущее прижали к его лицу. Он услышал возбужденный шепот: – Погоди! Осторожно! Не переборщи! В следующий момент он словно провалился в какую-то черную бездну. Глава XI. Обрывок яркой ленты Когда Лори открыл глаза, вокруг него все еще была густая темнота без единого проблеска света. Сознание медленно возвращалось к нему. Картинка, которую он видел последней, мелькнула в его голове: темная, плохо освещенная пламенем камина комната, удерживающие его фигуры Шоу и светловолосого секретаря. Он словно снова услышал шипящее предупреждение: «Не переборщи!» Он сел, у него кружилась голова. Кажется, они все-таки переборщили. Он чувствовал, будто сейчас опять потеряет сознание, его тошнило. Он пошарил руками в темноте и наткнулся на кирпичную стену. Или это была плитка у камина, он не мог понять. Лори решил еще немного посидеть и прийти в себя. Его тело было напряжено и болело. «Там, должно быть, развернулась неплохая драка», – с удовлетворением решил он. Возможно, те двое сейчас тоже лежат где-то рядом с ним в темноте, и тоже без сознания. Он весьма надеялся на это, но этого быть, конечно, не могло. Он снова вспомнил их короткое предупреждение: «Не переборщи». Он решил зажечь спичку и посмотреть, где находится. Лори стал рыться в карманах, и в душе стала расти паника – возможно, впервые в его жизни. Если эти мужланы еще забрали и спички! Но коробок был на месте. Лори аккуратно открыл его, уже паникуя меньше. Он даже подумал с ухмылкой, что если бы дело происходило в каком-то романе и он был бы в нем главным героем, то судьба (или автор) оставила бы ему только одну спичку, которую бы пришлось зажигать очень медленно и осторожно. Конечно, она бы погасла, и ему пришлось бы изобретать какой-нибудь другой способ добыть свет. Но его коробок был полон, а в портсигаре, который он открыл и исследовал на ощупь, было три, нет, целых четыре сигареты. Какая удача! У него поднялось настроение. Теперь нужен свет! Он зажег спичку, поднял ее повыше, огляделся. Лори был неприятно удивлен и ощутил себя обессиленным. Он думал, что находится в комнате Шоу, но его заперли в подвале, который имел с комнатой только одно сходство – из него, казалось, тоже не было выхода. Спичка погасла. Лори зажег еще одну и рассмотрел это помещение так внимательно, насколько смог, пока горела спичка. Это был ничем не примечательный подвал. Маленький, квадратный, вырытый в земле, но не сырой, не особенно холодный и без всяких дурных запахов. Его стены были выложены из кирпича, как и пол, который был покрыт чистой соломой. Последний факт заставил Лори аккуратнее обращаться со спичками, поскольку он не очень-то хотел сгореть заживо в этой подземной ловушке. Подвал, по всей видимости, использовали как кладовую. В нем хранили старый сундук и сломанную мебель. У Лори догорела еще одна спичка. Хотя их было еще довольно много, он не собирался спалить сразу весь запас. С полчаса он передвигался в темноте, размышляя. Затем, когда в голове появились ответы на некоторые важные вопросы, он зажег очередную спичку. Он очень хотел знать, где находится выход из подвала, и на этот раз думал, что нашел его. Сверху должно было быть нечто вроде люка, в который его бросили или спустили. Широкие щели в побеленном потолке, должно быть, означали наличие встроенной дверцы. Сомнений не было в том, что дверца заперта на задвижку. Но даже если и нет, то потолок находился в добрых двух с половиной метрах над ним. В подвале не было лестницы, не было ступенек. Спичка снова погасла. В ее последнем мигнувшем свете Лори заметил нечто белое, лежавшее на соломе рядом с ним. Он быстро зажег еще одну спичку и с волнением поднял лист бумаги, читая сообщение, нацарапанное карандашом. «Вы выйдете завтра. Фонарик, свечи, сигареты и спички – в коробке слева от вас. Одеяла в углу. Ведите себя хорошо». Лори прочитал этот любопытный документ дважды. Потом, нащупав коробку слева (судя по размеру и этикеткам, это была коробка для хранения воротничков), он вытащил то, что в ней лежало. Лори зажег одну из свечей и надежно пристроил ее на каком-то выступе, торчавшем из стены. В ее слабом мерцании и в свете фонарика он осмотрелся как следует, хотя у него еще и шумело в голове. Змееподобный Шоу снова его удивил. В комнате он жестоко накинулся на Шоу и все еще чувствовал (и даже вспоминал это ощущение с большим удовольствием) толстую скользкую шею этого негодяя, как он вертелся, когда Лори сжимал ее пальцами. И все-таки змея не была смертельно ядовитой. Или – Лори обожгла новая мысль – если все пойдет так, как хочет Шоу, тот может быть вполне великодушным. Другими словами, даже взаперти у Лори появился очередной план. Писавший записку обещал отпустить Лори на следующий день. Это могло означать только одно: свои намерения, какими бы они ни были, эти мерзавцы осуществят до завтра. Лори схватился за голову и застонал. Что происходило с Дорис? Могло ли что-то случиться этой ночью? Что задумал Шоу? Теперь, после того, что случилось с Лори, только дурак стал бы сомневаться в силе и способности Шоу совершить нечто ужасное. Но все же… Даже сейчас, в этой ситуации было нечто такое, что заставляло Лори сильно сомневаться в серьезности происходящего. Сейчас было понятно одно. Он должен выбраться отсюда. Но как? С фонариком в руке он обследовал подвал, рассматривая каждый сантиметр кирпичных стен и пола, постукивая по ним. Сможет ли он соорудить из старой мебели подобие лестницы, с которого он достанет до дверцы в потолке? Нет. Из мебели тут был маленький, побитый жизнью сундук, складная кровать, из которой торчали пружины, и часы, из которых был вынут механизм. Если поставить все это друг на друга, то конструкция не выдержит и веса ребенка. Лори решил, что подвал находится прямо под комнатой Шоу. Возможно, этот тип был там прямо сейчас. Возможно, он даже согласится на переговоры. Но крики и свист Лори, а также стук маленьких предметов, которыми он швырял в люк, не привели ни к чему. Он ощущал себя словно зверь, которого заперли в клетке. Эти ощущения были для Лори весьма ошеломляющими, ведь он еще ни разу не был столь беспомощен – и это в то время, когда так сильно был нужен Дорис. Лори пришлось задействовать всю свою силу воли, чтобы справиться с этими переживаниями. Он решительно напомнил себе, что должен быть спокойным и уравновешенным. Он сделает все, что в его силах. Время от времени он будет кричать. Возможно, какой-нибудь ночной сторож услышит его. Он достанет до люка, если это вообще в человеческих силах. Но прежде всего он будет сохранять спокойствие. Когда у него закончились идеи, он сел на солому, закурил и стал мрачно размышлять. Его ум упорно искал выход из положения. Иногда он принимался кричать, стучать и свистеть. Продолжал ходить, рассматривая пол и стены. Затем он посмотрел на часы. Было три часа утра. Он чувствовал себя истощенным, все его тело сильно болело. Устав сопротивляться, Лори сдался. Скоро наступит утро. Он должен поспать, чтобы к началу следующего дня быть хоть в какой-нибудь форме. Он нашел одеяла, оставленные Шоу, лег на солому и забылся беспокойным сном. В одном из видений, самом ярком, он был маленьким мальчиком, сидевшим в школе. На парте перед ним свернулся удав с широкой острозубой улыбкой Шоу, который приказал ему перерисовать на свою грифельную доску фотографию прекрасной Дорис. Лори проснулся, вздрогнув, и в следующее мгновение уже стоял на ногах. Он услышал какой-то звук и теперь видел, что сверху льется свет. Он поднял взгляд. В потолке появился достаточно большой квадратный проем, и из него кто-то спускал узкую лестницу. Для Лори это было прекрасное зрелище. Он взметнулся по лестнице со скоростью молнии. Лори понимал: чтобы поймать человека, который открыл люк и спустил лестницу, он должен поторопиться. Но каким бы быстрым Лори ни был, он все равно не успел. Схватившись руками за каждую сторону проема, он выбрался в комнату над подвалом. Как он и опасался, в ней уже никого не было. И что было совсем неожиданным и бросалось в глаза – в комнате не было мебели. Она была совершенно пустой, будто Шоу опять надсмехался над ним своей широкой белой улыбкой. Сначала Лори подумал, что это другая комната, а не та, в которой он был накануне. Но нет, даже пустая, эта комната была ему знакома. Сейчас в ней было окно – вероятно, вчера его закрыли чем-то. В ней был камин с обугленными дровами. На полу были осколки стекла, которое закрывало фотографию Дорис. И наконец, последним подтверждением стала забытая в углу поношенная мужская туфля, которую он заметил под диваном прошлым вечером. Вытаращив глаза, все еще не веря увиденному, Лори осматривал пустую комнату. Перед ним была открытая дверь, через которую виднелся пугающий темный коридор. Он переступил через порог и уставился в темень, сквозь которую его вел Шоу прошлым вечером. Но почему он не видел двери, когда был в комнате? Он зашел обратно, и один внимательный взгляд все ему объяснил. Комнату недавно оклеили обоями, причем вместе с дверью. Поверхность двери не выступала из стены, и, когда дверь была закрыта, в узоре обоев она была незаметна. Если бы в комнате был стул, Лори сел бы на него. Его тело умоляло об этом, настаивало на хотя бы коротком отдыхе. Но ему предстояло пережить еще одно сильное потрясение. Над старомодной каминной полкой висело узкое зеркало, и в нем Лори увидел грязного оборванца, смотревшего на него. Он не сразу понял, что этот оборванец и есть он сам: без пальто, в измочаленной рубашке без воротника и с оторванными манжетами, с побитым и грязным лицом и соломой, прилипшей к тому, что осталось от его одежды. Лори долго глазел на отражение в зеркале, пока к нему не вернулась способность снова трезво мыслить. Да, прошлым вечером тут была отличная драка, и он с удовлетворением отметил, что те двое должны были выйти из нее столь же помятыми, как и он сам. Он заставил их повеселиться. Вне всяких сомнений, он справился бы с обоими, если бы не этот их чертов хлороформ. Он снова с удовольствием вспомнил, как держал Шоу за толстую скользкую шею, пока тот задыхался и ерзал. Кроме того, он дважды врезал в челюсть секретарю, и тот сначала отлетел в угол, а потом упал на пол. Хлороформ применили вскоре после второго удара. Выпрямившись, Лори начал быстро приводить себя в порядок, насколько он мог это сейчас сделать. Он отряхнул солому, пригладил волосы, поправил одежду так, чтобы скрыть как можно больше дыр, и надел свое пальто, которое нашел аккуратно сложенным на полу. Поверх пальто покоилась его шляпа. Легкие кожаные туфли, в которых он был, и шелковая шляпа не годились для того, чтобы выйти на улицу ранним утром. Лори решил, что найдет кого-нибудь поблизости, у кого можно будет одолжить шляпу и получить хоть какую-нибудь информацию о последних жильцах этой странной комнаты. Он посмотрел на часы. Была половина седьмого утра. Он проспал дольше, чем планировал. И да, он спал, пока Дорис была в опасности. Осознание этого одновременно заставило его устыдиться и взять себя в руки.