Голова шла по улице. Человеческая, кроме того, что была высотой до пояса и перевернута. Волосы двигались за ней, как лапы гусеницы, вытирали дорогу. Голова двигалась дальше. В воздухе парила, как летучая мышь над монстрами, белая женщина. Ее части. Там была голова, она была в широкополой шляпе над длинными светлыми волосами. У нее было красивое юное лицо. Мужчины влюбились бы, сходили с ума, писали бы поэмы, если бы увидели ее лицо, но ее внутренности висели под горлом. Сердце пульсировало, легкие сжимались, кишечник покачивался, пока она парила в ночи. Она была красивой и жуткой. Она источала жестокость. Я видела, как ее силуэт пролетел перед луной, и поежилась. Мужчина с голубой кожей и большим глазом на лбу был в наряде монаха. С ним был посох, как у отца. Я слышала о голубом монахе, Лан Хешане. Путники встречали его в горах и лесах. Когда путники говорили с ним, он молчал. Но он привлек мое внимание. Его посох показывал, что он мог знать заклинания, мог следовать правилам монаха. Он мог помочь мне. Я посмотрела на голову женщины с внутренностями. Она могла днем воровать дыхание мужчин своей красотой, а ночью отрываться от тела и парить, забирая их души. Она была смертельной и бездушной, как все в мире духов. Нужно рассказать о ней отцу. Но если он убьет ее, все решат, что китайский иммигрант убил беловолосую девушку и разрезал ее. Последствия будут кошмарными. Толпа все шла, как поток водопада. Я устала только от того, что смотрела. Мои глаза стали стеклянными, разум едва анализировал ужасы передо мной. Существа были ненормальными, им не было места среди людей, и они нашли место в Ночном параде. Это был танец кошмаров, общество самых страшных, жутких и неприятных. Может, так белые люди видели Китайский квартал. Мы жили обществом изгоев, объединились тем, что отличались ото всех вокруг нас. Я решилась. Я хотела поговорить с менее страшными из духов. Я выбрала монаха с голубой кожей и посохом, его одежда и бритая голова указывали, что он был искателем душ. Я встала и пошла к нему. — Острый тофу? — снова спросил призрак. — Позже, — сказала я, чтобы быть вежливой. Я знала, что нельзя брать еду и напитки призраков. Он держал тофу, не настаивая, а я пошла к голубому монаху. Что-то заскулило, меня чуть не раздавило существо в виде дивана. Волосатого дивана. Он проскакал мимо на деревянных ногах, фыркнув мне. — Голубой монах! — позвала я, приближаясь. — Мне нужна помощь. Он повернулся ко мне, я увидела грязь на его оранжевом одеянии. Его руки были синими, как у трупа, вдвое больше людских. Под ногтями засохла старая грязь. Он держал в одной руке посох, другой потирал грудь и смотрел на меня глазом в центре лба. Глаз был размером с кулак, выглядел скучающим. Я поклонилась. Я заговорила, замолкла, не зная, как обращаться к монаху. — Шифу, — я назвала его учителем, — я застряла в мире духов. Мне нужна помощь, чтобы вернуться в мир живых. Он моргнул глазом и молчал. — Вы мне поможете? — спросила я. Он посмотрел без слов на небо, на монстров. Его огромный глаз моргнул. Он поднял посох и пошел дальше с процессией. Я недовольно топнула ногой. Если мне не помог голубой монах, то кто станет? Их было много, они были странными. Они могли не понимать мой язык. Они могли убить меня, как только я их позову. Они не были похожи на людей так, как этот монах. Я не видела тех, кто мог помочь. Я выругалась и услышала тихий смешок. Большой рыжий кот шел ко мне. На нем было много царапин, но он нес их гордо, как уличный. Один его глаз был больше другого. У него было два хвоста. Я моргнула. — Маоэр? Кот-дух замер и склонил голову. — Мяу, Дао-девочка, — сказал он. — Маоэр, ты можешь мне помочь? — выпалила я. Он лениво посмотрел на меня разными глазами. — Помочь тебе? С чего Маоэру помогать? — Я давно тебе помогла. Кот-дух посмотрел на меня с опаской. — Маоэр — кот, помни, — сказал он. — Кот не чтит свои долги. Я вздохнула. Мне было лет девять, когда отец поймал Маоэра на краже рыбьего масла из ламп. Отец не смог поймать самого кота, но привязал его силу к горлянке. Когда я увидела Маоэра, его загнали в угол мальчишки. Им он казался рыжим котом с раздвоенным хвостом. Они тыкали его палками, дергали за хвосты, жгли шерсть спичками. Я посмотрела на него и поняла, кем он был. Котом-духом, странным существом, хитрым и с большим аппетитом. Мальчишки в тот день пытали его часами, и я не могла вмешаться. Отец потерял бы лицо, если бы его дочь увидели в драке с мальчишками. Я ушла в храм. Отец не замечал меня. Я прошла в дальнюю комнату. Я нашла горлянку с силой Маоэра и сломала печать. В тот день мальчишки попали в лазарет с царапинами. Той ночью кот завыл за дверью подвала, и я вышла поговорить с ним. Прошли годы, теперь я была в ловушке и нуждалась в помощи. Маоэр сел на корточки и смотрел на меня неровными глазами. — Кот-дух не чтит долг, — сказала я. — И не имеет друзей! — добавил он. — Без долгов и друзей, — сказала я. — Но я тебе нравлюсь. Он прищурился и отвел взгляд. — Никто не нравится, — сказал он. — Кроме меня. Он посмотрел на нее хмуро, лизнул лапу и сказал: — Нужна помощь прямо сейчас? — Да, Маоэр, — выдохнула я. — Помощь нужна сейчас. Я едва заметила перемену. В один миг я смотрела на рыжего кота, а в другой смотрела на девушку лет пятнадцати в оранжевом платье ципао с длинными расшитыми рукавами. Она сидела на земле, лизала ладонь. — Поймать мышей? — спросила она. Я смотрела. Я еще не видела, как Маоэр меняет облик. Это пугало. У девушки были глаза Маоэра, зелеными с коричневым, и глаза были такими же хитрыми и яркими. — Нет, — сказала я ей. — Я не хочу ловить мышей. Что-то жаркое промчалось мимо. Я повернулась и увидела, как лысая мужская голова пролетает на колеснице. Та пылала, но огонь не поглощал колесницу. Я моргнула, колесница улетела. Ночной парад прошел. Мальчик с тофу поспешил за ними, музыка утихала вдали. Девушка зевнула, внутри ее рот был кошачьим с кошачьими зубами с языком. — Биться надо? — спросила она. — Нет, — сказала я, — не биться. Девушка надулась. — Не биться? — недовольно спросила она. — Можешь вернуть меня в мир людей, Маоэр? — спросила я. Она отвела взгляд и потянулась. Медленно и осторожно она вытянула спину в одну сторону, потом в другую. Она была худой, но красивой. — Нет, — сказала она. — Нет-нет, но могу поймать мышей. Мяу. 5 Той ночью мы вместе ходили по кварталу в мире духов. Маоэр вернулся в облик кота. Он шел на лапах и показывал мне свои любимые места под лестницами в темных переулках. Мы шли по городу, по незнакомым тропам и знакомым дорогам. — Маоэр прячется тут, ворует сухую рыбу, — сказал он, указывая на склад, дергая усами. — Это склад Аншень, — пролепетала я. — Да-да? — сказал он. — Отец оградил его. Кот вздохнул. — Маоэр знает заднюю дверь. Я установилась на него. — Маоэр, — сказала я, — есть… задняя дверь… в храм отца? Или в нашу квартиру?