Он сменил облик, став теперь мальчиком с выпирающим глазом и без зуба. — Маоэр пытался, — сказал он. — Масло в лампе вкусное, мяу. Не войти. Жаль, мяу, жаль. Я вздохнула. Конечно, отец оградил дом и храм. Каждая половица, каждый угол был защищен талисманами, зеркалами и рисунками богов на входах и под порогами. Конечно. Маоэр показал мне узкий проход между двумя кирпичными зданиями переулка Толстяка. Проход вел к нише. Почти утром я свернулась там и уснула. Сны тревожили монстры. Никто не остался бы спокоен после Ночного парада. Я видела их всю ночь, искаженные лица и жуткие облики. Печаль мальчика с тофу, летающая голова, безразличие голубого монаха проникали с ужасами в мои сны. Я проснулась тревожной и голодной. — Прошу, Боци, — взмолилась я, — съешь эти злые сны, — я не могла отдавать жизненную энергию кошмарам здесь и сейчас, когда столько всего было на кону. Если господин Лю хотел убить моего отца, он что-то задумал, что-то большое и страшное, и отец мог помешать его планам. Как только я вернусь в тело, я предупрежу отца, и он поймет, что делать. Путь был ясен. Уцелеть в мире духов, найти путь в свое тело. Я встала и потянулась под тусклым светом луны. Если я задержусь здесь, то привыкну в луне днем. Но я не хотела оставаться. Пока меня луна беспокоила. Рядом была горка сухой рыбы. Подарок от Маоэр, конечно. Но кота видно не было. Я взяла сухую рыбу и жевала ее. Оказалось лучше, чем я думала: там был сушеный лосось, тунец, кальмар, каракатица солеными полосками, некоторую рыбу я назвать не могла. Было солено, масляно, жевалось с трудом. Вкусы были неплохими, но я словно ела тени. Так, наверное, и было. Я встала, потянулась и пошла искать Маоэра. Его не было в переулке, и я пошла к улице Джексон, жуя рыбу. Два дня. Два дня я была без тела, отрезанная от мира людей. Два дня господин Лю злорадствовал из-за того, что сделал со мной. Как он обыграл меня. Как перехитрил и поймал. Или он не злорадствовал. Для него эта победа могла быть не больше чашки чая. Для него эта победа могла быть пустяком, не большим достижением, чем убийство моли. Я шла, от мыслей о господине Лю тело сковывал гнев. Я проглотила остатки сухой рыбы. Маоэр пригибался тихо на юге Дюпона, собираясь охотиться. Он снова был котом. Его два хвоста прижимались к брусчатке за ним. Я подошла, он склонил голову в мою сторону. — Маоэр охотится. Тише, тише, Дао-девочка? Я посмотрела на улицу, где охотился кот. Маленький дух медленно шел по брусчатке. Он был молочно-белым, маленьким, поместился бы мне в ладонь. У него были белые людские ручки и ножки, но вместо тела и головы был глаз. Человеческое глазное яблоко. Глаз шел по улице. Он смотрел на меня. — Яогуай, — сказала я. Дух-глаз явно был одним из них, жутких существ, что не были связаны с миром людей. Таких отец уничтожал без колебаний. Я видела монстров годами, видела Ночной парад, но все еще поражалась виду духов. Я смотрела, как двигалось существо. Его ноги делали маленькие шажки. Глаз человека с ручками и ножками смотрел на меня. Шел по улице и не сводил с меня взгляда. Это было жутко, но было во взгляде что-то знакомое, что-то, пробуждающее чувства, словно я знала его всю жизнь. Я не могла понять, почему. — Не вреди ему, — сказала я коту-духу. Он прошипел: — Дао-девочка морит голодом? — он стал мальчиком с полным ртом острых зубов и хвостами, что метались за ним. Я повернулась к нему, все еще следя за духом-глазом. — Я принесу тебе духа-мышь, Маоэр, и рыбное масло. Но духа не трогай. Он тихо зашипел. — Мыши хорошо. Масло вкусняшка. Дао-девочке лучше принести. Или Маоэр написает тебе на туфли. Мяу. Мы повернулись к глазу. Маоэр стал рыжим котом и ушел в тени. Я знала, что скоро его увижу. Он не забудет об обещанной еде. Я пригнулась и смотрела на маленького духа. Некоторые яогуаи могли менять облик и размер, у них были неожиданные силы. Да, дух-глаз выглядел безобидно, но в мире монстров лучше быть готовой и бояться. Я пыталась звучать пугающе, как отец. — Меня зовут Сян Ли-лин. Я — маошаньская даоши, убийца монстров. Что ты за монстр? Дух поднял взгляд на меня и фыркнул. — Не вежливо звать монстром того, кого только встретил. Я моргнула и уставилась. — Яогуай учит меня манерам? — Ха, — он скрестил ручки. Его взгляд казался строгим и недовольным. Знакомым. — Я буду учить тебя манерам, юная леди, — сказал он, — и ты будешь слушать. Я улыбнулась и отклонилась. — Что ты мне сделаешь, если я не послушаю? — спросила я и тихо добавила. — Маленький монстр. У духа был только глаз, но я могла поклясться, что он хмурился. — Если продолжишь обзывать, — сказал он, — то с чего мне вести тебя к твоему телу? 6 — Ты знаешь, как привести меня к моему телу? — Ты меня слышала, — сказал глаз, распрямив руки и сцепив их за собой. Он выглядел… самоуверенно. Было странно говорить на улице с глазом. Было сложно смотреть в глаз и говорить с ним. Но этот яогуай предложил мне надежду. Он говорил, что приведет меня к телу, к жизни. — Какая цена? — Никакой, — сказал он. — Но веди себя вежливо. — Хорошо, — сказала я, хотя не понимала, как быть вежливой с яогуаем. — Как мне вас называть? Он был удивлен. — Я… — сказал он. — Вряд ли у меня есть имя. Я вскинула брови. — Я не могу обращаться с уважением, если у вас нет имени, — сказала я и задумалась на миг. — Как насчет господин Янци? Он замешкался. — Господин Янци? — он задумался. — Господин глаз. Да, неплохо. — Господин Янци, вы можете привести меня к моему телу? Пожалуйста. Он посмотрел на меня. — Может, позже. — Позже? Мне нужно как можно скорее. — Ты назвала меня монстром, юная леди. Я не поведу тебя никуда, пока ты не извинишься. Мой рот раскрылся. Я согласилась быть вежливой, но он не собирался успокаиваться. — Господин Янци, шифу, — сказала я, обращаясь к нему как к учителю, — я потеряла лицо, оскорбив вас. Мне девять раз ударить лбом о землю? — Неплохо, — сказал он. — Что вы сказали? — Ты предложила удариться лбом о землю девять раз, я согласился. Я испуганно посмотрела на него.