– Она устроилась ко мне на работу в июне прошлого года. – В качестве кого? – В качестве одной из сотрудниц по работе с клиентами. Хотя сомневаюсь, что она понимала истинное значение слова «работа». К тому времени леди Диану я знал уже несколько лет. Мы часто сотрудничали с ее цветочным салоном. Она сказала, что у нее есть дочь, которая ищет работу. Потом показала ее фото, вот и все. – Что значит «вот и все»? – спросил Питерсон. – Ну, она была прекрасна. Именно таких девушек мы обычно нанимаем на работу. Ну и, разумеется, очень скоро я влюбился. – И долго она проработала в вашей компании до того, как у вас завязались отношения? – допытывался Питерсон. – Нет… ну, любовь расцветала чуть дольше. Она отработала всего одну смену, предлагала гостям пробовать «Моэт». Работала ужасно: вела себя так, будто она гостья на вечеринке. Напилась в стельку! В общем, как сотрудница компании она не состоялась, а вот мы с ней… – Джайлз умолк на полуслове. – Послушайте, зачем вам это все? Мне казалось, вы ищете убийцу. – Значит, ваши отношения развивались стремительно. Ведь вы познакомились лишь восемь месяцев назад, в июне прошлого года? – уточнила Эрика. – Да. – И очень скоро вы сделали ей предложение. – Как я сказал, это была любовь с первого взгляда. – Как думаете, Андреа тоже влюбилась в вас с первого взгляда? – поинтересовалась Мосс. – Послушайте, меня в чем-то подозревают? – спросил Джайлз, заерзав на стуле. – Почему вы решили, что вас в чем-то подозревают? Мы сказали, что у нас к вам есть вопросы, – ответила Эрика. – Но я все это уже рассказывал. Чтобы не ходить вокруг да около, давайте объясню, где я был в тот вечер, когда исчезла Андреа. В четверг восьмого января с трех часов дня я находился в «Ро спайс» по адресу Бик-стрит, 106. Это в Сохо. Проводил там презентацию новой продукции. Мероприятие окончилось в три часа ночи девятого числа, после чего вместе со своей командой я вернулся сюда в офис. Мы выпили – отметили завершение проекта. Все это зафиксировали наши камеры видеонаблюдения. Затем в шесть утра мы пошли завтракать в «Макдоналдс» на Кенсингтон-Хай-стрит. Со мной были более десяти человек моих сотрудников, они это подтвердят. Да и камеры видеонаблюдения всюду развешаны. Швейцар в моем доме видел, как я вернулся к себе в семь утра и не покидал свое жилище до полудня. – «Ро спайс» – что это? – осведомился Питерсон. – Суши-бар в стиле фьюжн. – Фьюжн? – Я и не ожидал, что такие, как вы, что-нибудь слышали об этом, – раздраженно бросил Джайлз. – Такие, как я? – переспросил Питерсон, затеребив одну из своих коротких косичек. – Нет, нет, нет. Я имел в виду, что те… кто не вращается в обществе центрального Лондона… – Да, это все хорошо, – вмешалась Эрика. – Послушайте, мистер Осборн… – Можно просто Джайлз. У нас здесь принято без официоза. – Джайлз, вы зарегистрированы в Фейсбуке? – Конечно, зарегистрирован, – ощетинился он. – Моя компания занимается организацией мероприятий. Мы очень активно позиционируем себя во всех соцсетях. – А Андреа? – Нет. Из всех, кого я знаю, она одна из немногих, кто не имеет странички в Фейсбуке. Я пытался… пытался пару раз убедить ее, что нужно зарегистрироваться в Инстаграм, но она… она совершенно беспомощна в таких вещах. Эрика встала, вытащила пару скриншотов со странички Андреа в Фейсбуке и положила их на стеклянный стол перед Джайлзом. – Андреа была зарегистрирована в Фейсбуке. Свою страничку она удалила в июне 2014 года. Полагаю, примерно в то самое время, как вы с ней познакомились? Джайлз пододвинул к себе распечатки. – Может, она хотела начать жизнь с чистого листа? – предположил он смущенно, явно пытаясь не реагировать на фотографию Андреа, повисшей на красивом молодом парне, который тискал одну ее грудь через ткань белого топа с перекинутой через шею бретелькой. – Выходит, она солгала вам о том, что у нее не было странички в Фейсбуке. – Ну, по-моему, «ложь» – слишком сильное слово, вы не находите? – Но почему она утаила это от вас? – Не… не знаю. – Джайлз. Вы знаете «Клееварку» в Форест-Хилл? – спросил Питерсон. – Нет, не думаю. А что это такое? – Паб. – Тогда точно не знаю. На самом деле я вообще не бываю на том берегу реки. – Последний раз Андреа видели в том пабе в тот вечер, когда она исчезла. Она была в компании девушки с короткими светлыми волосами, чуть позже – темноволосого мужчины. Вы не догадываетесь, кто эти люди? У нее были друзья в южной части Лондона, в Форест-Хилл? – Нет. Я таких не знаю. – Вы знаете людей, которые хотели бы причинить ей зло? Может быть, она задолжала кому-нибудь денег? – Нет! Нет. Мы с сэром Саймоном заботились о том, чтобы Андреа ни в чем не нуждалась. В вечер своего исчезновения она сказала мне, что идет в кино с Линдой и Дэвидом. Я всегда старался, чтобы она больше времени проводила с братом и сестрой – они были не очень близки. – Почему? – Ну, вы знаете, как бывает в богатых семьях. Родители поручают заботу о детях нянькам и учителям. Дети всегда борются между собой за любовь родителей… Мне кажется, Дэвиду и Андреа родительского внимания доставалось гораздо больше, чем Линде. Мне повезло. Я – единственный ребенок в семье. В воображении Эрики снова возник образ Шалтая-Болтая. Джайлз, толстый коротышка, сидит один на стене, свесив ноги, которые не достают до земли. – Вы были знакомы с девушкой по имени Барбора Кардошова? Она дружила с Андреа. – Эрика пододвинула к нему по столу фотографию Барборы. Джайлз наклонился, рассматривая снимок. – Нет. Хотя Андреа про нее упоминала. Кажется, она бросила Андреа самым жестоким образом. Это случилось незадолго до того, как мы с ней познакомились. – Вы хорошо знаете подруг Андреа? – У нее было мало подруг. Она пыталась сблизиться с другими девушками, но они начинали завидовать ей. Она… она была… так очаровательна. – Вас с Андреа связывали сексуальные отношения? – спросил Питерсон. – Что? Да. Мы ведь недавно обручились… – У вас с Андреа была интимная близость в день ее исчезновения? – При чем тут… – начал Джайлз. – Пожалуйста, ответьте на вопрос, – попросила Эрика. – М-м-м, кажется, да. После обеда… Послушайте, я не понимаю, как это связано с ее исчезновением. При чем тут наши сексуальные отношения?! Это не ваше собачье дело! – Джайлз покраснел как рак. – Вы занимались как вагинальным, так и анальным сексом? – спросил Питерсон. Джайлз столь стремительно вскочил на ноги, что его кофе расплескался, а стул опрокинулся. – Ну все, хватит! Уходите! Слышите? У нас с вами беседа в неофициальном порядке, да? Я не обязан с вами разговаривать. Я делаю это по доброй воле. – Конечно, – сказала Эрика. – Но прошу вас, ответьте на этот вопрос. Перед смертью Андреа в течение долгого времени подвергалась жестоким истязаниям. Мы задаем эти вопросы не из праздного любопытства. – Что? Были ли… были ли у нас половые сношения противоестественного характера? Нет. НЕТ! Я ни за что не женился бы на девушке, которая… – Джайлз, не в силах докончить фразу, стал теребить ворот своей футболки. – Извините, но я попрошу вас уйти. Если у вас ко мне еще есть вопросы, зададите их в присутствии моего адвоката. Это совершенно неприемлемо, возмутительно. Кофейная лужица на столе доползла до края стеклянного стола и теперь капала на ковер – кап-кап. – Над ней надругались? Она сильно мучилась? – спросил Джайлз теперь уже тихо. Из глаз его заструились слезы. Опершись о стол, он всхлипывал в рукав своей футболки. – Мы не думаем, что над Андреа было совершено сексуальное насилие, но она в течение продолжительного времени подвергалась жестоким истязаниям, – мягким тоном ответила Эрика. – О Боже. – Сделав глубокий вдох, Джайлз снова принялся тереть глаза. – Подумать страшно… представить не могу, через что она прошла. Эрика помолчала, давая ему возможность прийти в себя, затем продолжала: – Джайлз, скажите, пожалуйста, у Андреа был еще какой-то телефон? Джайлз поднял голову, глядя на нее в замешательстве. – Нет. Нет, только айфон с кристаллами Swarovski. Счет пополняла секретарь сэра Саймона. И ее, и Линды, и Дэвида.