– А что такого? Он спросил – я ответил. Настроение в комнате едва ощутимо переменилось. Саймон с Дианой переглянулись, затем наступила тишина. – Значит, Линда, вы – флорист, Дэвид учится. А чем занималась Андреа? – спросила Мосс. – Андреа была помолвлена, готовилась выйти замуж, – с нескрываемой иронией в голосе ответила Линда. – Довольно! – взревел Саймон. – Я не желаю слышать, как вы двое злословите, это невыносимо! Андреа погибла. Ее убили! А вы здесь острите на ее счет! – Я тут при чем? Это Линда, – сказал Дэвид. – Ну да, всегда я крайняя. Всегда Линда… – Андреа была красавица, – произнес Саймон, не обращая внимания на детей. – Но дело даже не в этом. Всюду, где бы она ни появилась, все вокруг начинало сиять. Она была прекрасной, чувствительной девочкой, и… и… свет ушел из нашей жизни. Атмосфера в комнате снова изменилась. Семья, казалось, сплотилась, стала единым целым. – Что вы можете рассказать нам о подруге Андреа Барборе Кардошовой? – спросила Эрика. – Думаю, ближе подруги у Андреа не было ни до, ни после, – отвечала Диана. – Она даже ездила с нами на отдых. Какое-то время они были близки, а потом она исчезла. Андреа сказала, что Барбора просто уехала. – Вам известно куда? – Нет. Она не оставила адреса, не отвечала на письма Андреа по электронной почте, – объяснила Диана. – Вам не кажется это странным? – Конечно, это странно. Кажется, она из неполной семьи. Мама у нее болела. Ну и, конечно, людям свойственно рано или поздно не оправдывать ваши ожидания… – Они поссорились? – Возможно. Хотя Андреа… она не стала бы лгать о таких вещах. Сказала бы нам. Андреа думает… думала… что Барбора ей завидовала. – Распечатки звонков с телефона Андреа охватывают период только с июня 2014 года, – заметила Эрика. – Да, свой прежний телефон она потеряла. Тем она пользовалась с тринадцати или четырнадцати лет, – объяснил Саймон. – Вы ей купили новый? – Да. – У вас есть номер ее прежнего телефона? – Зачем он вам? – Так положено. – В самом деле? Мне казалось, распечаток за восемь месяцев вполне хватило бы… – Они видели, что Саймон начинает нервничать. – У Андреа был второй телефон? – Нет. – Могло быть так, что второй телефон у нее был, а вы о нем не знали? – Исключено. Трастовый фонд на ее имя находится в управлении семьи. Она, как правило, платила кредитными картами. Если бы она купила телефон, мы бы об этом знали. Только зачем он ей? – Если бы мы знали номер ее прежнего телефона, нам бы это очень помогло. Саймон посмотрел на Эрику. – Да, хорошо. Я поговорю с моим секретарем. Она найдет данные. Эрика собралась было задать следующий вопрос, но тут заговорила Диана. – Не понимаю, зачем Андреа отправилась за реку! А потом ее кто-то похитил и убил. Моя девочка… Моя девочка. Ее больше нет! – Диана забилась в истерике, хватая ртом воздух и давясь рыданиями. Саймон с Дэвидом стали успокаивать ее, а Линда лишь снова тряхнула челкой, снимая пушинку со своего кошачьего свитера. – Господа, прошу вас, хватит вопросов, – сказал Саймон. Эрика с трудом скрывала отчаяние. – Можно взглянуть на комнату Андреа? – Что? Сейчас? Ваши люди уже там были и все осмотрели. – Прошу вас. В интересах следствия, – не сдавалась Эрика. – Я их отведу, папа, – вызвалась Линда. – Прошу за мной, господа. Они пошли следом за Линдой мимо Дианы, которая все еще истерично рыдала. Дэвид кивнул сестре, слабо улыбнулся и вновь принялся успокаивать мать. По пути к выходу они миновали рояль, уставленный семейными фотографиями, на которых были запечатлены чета Дуглас-Браун и трое их детей – все улыбающиеся, все счастливые. Глава 17 Комната Андреа была большая и, как и весь дом, прекрасно обставленная. Три подъемных окна на одной стене выходили на тот самый газон, где фланировали журналисты. Линда вошла первой и сразу бросилась опускать жалюзи. Фоторепортеры внизу встрепенулись, защелкали фотокамерами. Линда рывком опускала шторы. Те закрывались со стуком. – Сволочи. Мы ничего не можем поделать. Сидим тут, как в тюрьме. Дэвид ноет, что даже сигарету на террасе выкурить не может. Папа говорит, лучше не надо. Жалюзи были плотные, и комната погрузилась во мрак. Линда включила свет. Среднее окно было самым большим. Под ним стоял огромный стол из полированного дерева, на котором в немыслимом количестве аккуратно были выставлены средства макияжа: большой горшок с кистями и подводкой для глаз, лак для ногтей разных цветов, стопки компактной пудры, ряды коробочек с губной помадой. На одном углу зеркала висели браслетики и билеты с концертов Мадонны, Кэти Перри, Леди Гаги, Рианны, Робби Уильямса. Всю стену справа занимал гардероб. Эрика раздвинула зеркальные двери, и на нее пахнуло духами. В шкафу висели дорогие наряды авторских моделей – главным образом короткие юбки и платья. Все дно было заставлено обувными коробками. – Значит, Андреа выделяли деньги на расходы? – спросила Эрика, перебирая вешалки с одеждой. – Когда ей исполнился двадцать один год, она, как и я, получила доступ к своему трастовому фонду. А вот Дэвиду приходится ждать, что вызывает… определенные проблемы, – сообщила Линда. – Что вы имеете в виду? – В нашей семье сыновьям приходится ждать до двадцати пяти лет. – Почему? – Дэвид, как и все парни в двадцать один год, хочет тратить деньги на девочек, автомобили и выпивку. Правда, он более заботлив, чем Андреа, хоть денег у него и меньше. На день рождения дарит мне более приличные подарки. – Линда снова тряхнула челкой, складывая руки на своей объемной груди, на которой шалили вывязанные котята. – А вы на что деньги тратите? – поинтересовалась Мосс. – Бестактный вопрос. Я не обязана на него отвечать, – огрызнулась Линда. С одной стороны от гардероба стояла аккуратно заправленная кровать с пологом на четырех столбиках, устланная сине-белым одеялом; на подушке сидели в ряд мягкие игрушки. Над кроватью висел плакат группы One Direction. – Вообще-то она к ним охладела, – доложила Линда, проследив за направлением их взглядов. – Сказала, что они просто сопливые мальчишки, а ей нравятся мужчины. – Она ведь была помолвлена? – задала наводящий вопрос Эрика. Линда издала презрительный смешок. – Что вас рассмешило, Линда? – Вы видели Джайлза? Он похож на утку, откормленную на фуа-гра… – Как вы думаете, почему Андреа выбрала Джайлза? – Ну, вы даете, господа! Неужели не ясно? Из-за денег, конечно. Он – наследник сказочного поместья в Уилтшире и дома на Барбадосе. Его родители баснословно богаты и уже на ладан дышат. Он у них поздний ребенок. Мама приняла его за менопаузу. – Андреа изменяла Джайлзу? – осведомилась Мосс. – К Андреа парни всегда липли. В ее присутствии они превращались в жалких губошлепов, пускающих слюни. Она балдела от мужского внимания. – И все же. У Андреа был роман с кем-то еще? – допытывалась Мосс. – Я мало что знаю про ее дела. Мы не были близки. Но я любила сестру и потрясена ее гибелью… – Впервые Линда изобразила скорбь на грани слез. – А вы, Линда? – спросила Мосс. – Что я? Хотите знать, пускают ли парни слюни при виде меня? А вы как думаете? – вспылила Линда, затыкая ей рот.