Эрика знала, что умрет. Она не могла противостоять такой мощной силе. Она пальцами нащупала лампу, что лежала рядом с ней на кровати. Глаза заволакивала чернота. Собрав остатки сил, она толкнула пальцами лампу. Та чуть сдвинулась с места. Мосс снова забарабанила в дверь. Из последних сил Эрика пихнула лампу. Та соскользнула с кровати и с грохотом свалилась на пол, лампочка разбилась. – Босс? – Мосс заколотила в дверь. – Босс? Что там у вас? Я выбью дверь! Внезапно давление на горло прекратилось, мужчина выскочил из спальни. Эрика лежала, конвульсивно открывая рот, пытаясь пропихнуть в легкие через измочаленное горло хотя бы капельку воздуха. Глухой стук. Мосс пыталась выбить дверь. Эрика поднатужилась – один раз, второй – и наконец вздохнула. Организм стал постепенно наполняться кислородом, к ней вернулось зрение. Нечеловеческим усилием воли она заставила себя подползти к краю кровати и оттуда бухнулась на деревянный пол. В руку вонзились осколки разбитой лампочки. Она поползла к двери, совершенно не думая о том, что незваный гость, возможно, еще в квартире. Ей было абсолютно все равно. Снова удар в дверь, сильнее: Мосс с разбегу попыталась выбить ее плечом. С третьей попытки ей это удалось. Дверь с треском распахнулась. – Боже мой, босс! – вскричала Мосс, ринувшись к лежавшей на полу Эрике. Та все еще хватала ртом воздух, держась за горло. Из глубокого пореза на руке хлестала кровь, заливавшая ее подбородок и шею. С посеревшим лицом она обмякла на полу в дверном проеме спальни. – Босс, черт, что случилось? – Кровь… только рука, – прохрипела Эрика. – Кто-то… был… здесь… Глава 48 Мосс, не медля, вызвала подкрепление, и в считанные минуты квартира Эрики наполнилась полицейскими. Потом прибыли эксперты-криминалисты. Они взяли соскобы из-под ее ногтей и с шеи и сказали, что им необходимо забрать всю ее одежду. Пожилая дама из соседней квартиры поначалу не хотела открывать дверь Мосс, но, увидев снующих по лестнице полицейских, врачей «скорой помощи» и криминалистов, смягчилась и впустила их. На Эрику надели белый комбинезон, так как теперь каждая ее вещь, каждый пятачок в ее квартире являлись частью места преступления. Два врача «скорой помощи», поднявшись в квартиру ее соседки, принялись перевязывать Эрике порезанную руку. Сама она в это время сидела на маленьком диване в гостиной старушки. На стене в клетке порхали и клевали зернышки два волнистых попугайчика. – Милочка, давайте я налью вам чаю? – предложила старушка. – Горячий чай ей нельзя, – сказал врач-мужчина, вместе со своей коллегой осматривавший Эрику. Над каминной полкой висело под наклоном зеркало в золоченой оправе, в котором отражалась вся гостиная. Эрика увидела свое отражение. На шее у нее багровели воспаленные рубцы, белки глаз покрывала сеточка розовых прожилок. В углу левого глаза расплывалось красное пятнышко. – В левом глазу у вас лопнул сосуд, – подтвердил врач, посветив ей фонариком в глаза. – Откройте рот. Будет больно, но вы уж постарайтесь как можно шире. Эрика с трудом проглотила слюну и открыла рот. Врач посветил фонариком ей в горло. – Так, хорошо. Теперь, не закрывая рот, сделайте вдох… Эрика попыталась, но начала давиться. – Так, спокойнее… Хрящи гортани целы, отека верхних дыхательных путей я тоже не вижу. – Это ведь хорошо, да? – спросила Мосс, появившись в дверях. Врач кивнул. – Тогда, может, выпьете чего-нибудь холодненького? У меня в холодильнике есть приятный напиток из черной смородины, – предложила пожилая дама. На ней был длинный халат, а на голове, под сеточкой – ровные рядочки синих папильоток. – Дайте немного обычной воды, – посоветовала женщина-врач. – Вы еще что-то повредили? Помимо руки, – добавила она, поворачиваясь к Эрике. Та, морщась, покачала головой. – Босс, побудьте пока здесь. Я схожу поговорю с ребятами, что работают у вас в квартире. – Мосс ушла. – Мы подождем внизу, вам на руку надо швы наложить, – сказала женщина-врач, наложив на порез тугую повязку. Эрика кивнула. Врачи «скорой помощи» закрыли свой чемоданчик и ушли. В гостиную со стаканом воды вернулась пожилая соседка. Эрика с благодарностью взяла у нее стакан и осторожно отпила глоток. Поперхнулась, закашлялась. Старушка бросилась к ней с салфеткой. – Попробуйте еще раз, ма-а-аленькими глоточками, – произнесла она, держа салфетку у Эрики под подбородком. Эрике удалось проглотить немного воды, но в горле ощущалось мучительное жжение. – Наш район… – продолжала женщина. – Я переехала сюда в 1957 году. Тогда все знали друг друга. Двери можно было не закрывать. Жили как одна большая община. А сегодня что… Недели не проходит, чтобы кого-нибудь не ограбили, к кому-то не залезли… Видите, я даже решетки на окна поставила, и у меня есть личная «тревожная» кнопка. Она показала на маленькую красную пуговку, висевшую у нее на шее. В дверь постучали. Старушка пошла открывать и через минуту вернулась. – Здесь высокий чернокожий парень. Говорит, он сотрудник полиции, – доложила она, с опаской входя в гостиную в сопровождении Питерсона. – Бог мой, босс! – воскликнул тот. Эрика слабо улыбнулась. – Вы его босс? – удивилась старушка. Эрика пожала плечами, потом кивнула. – Вы работаете в полиции? – В должности старшего инспектора, – ответил за Эрику Питерсон. – Мы задействовали кучу народу на поквартирный обход. Пока ничего… Кто бы это ни был, он смылся. – Боже мой. Подумать только! Если уж такое случилось со старшим инспектором полиции, что же тогда говорить о нас, простых смертных?! А вы кто? – спросила старушка Питерсона. – Сотрудник полиции. – Это понятно, дорогой. По должности вы кто? – Инспектор, – ответил Питерсон. – Знаете, кого вы мне напоминаете? – спросила старушка. – Как называется та передача про чернокожего полицейского? – «Лютер»[16], – ответил Питерсон, силясь скрыть свое раздражение. – Ах да, «Лютер». Он очень хорош. Вам кто-нибудь говорил, что вы немного похожи на него? Несмотря на все произошедшее, Эрика улыбнулась. – Говорили и говорят. Обычно такие, как вы, – сказал Питерсон. – О, спасибо, – поблагодарила старушка, не поняв его иронии. – Я стараюсь смотреть по телевизору только качественную драму, а не эти так называемые реалити-шоу. А Лютер в какой должности? – Кажется, старший инспектор. Послушайте… – Ну, раз он дослужился до старшего инспектора, значит, и вы дослужитесь, – заключила пожилая дама, потрепав его по плечу. – Прошу прощения, мэм, но не могли бы вы на минутку оставить нас одних? – попросил Питерсон. Женщина кивнула и вышла из комнаты. Питерсон закатил глаза. Эрика попыталась улыбнуться, но всякое движение лицевых мышц отдавалось болью. – Вот черт. Простите, босс. – Питерсон вытащил свой блокнот, пролистал его до чистой страницы. – Что-нибудь взяли? Эрика покачала головой, потом пожала плечами. Питерсон задавал ей стандартные вопросы, в ответ на которые она только могла кивать или трясти головой, но в принципе, кроме того, что нападавший был рослым и сильным, никакой другой информацией она не располагала. – Обидно. – Превозмогая боль, Эрика сдавленно сглотнула слюну. – Надо было… – Она жестами показала, что ей следовало сдернуть с нападавшего балаклаву. – Босс, не корите себя. Задним числом всегда легко судить, – заметил Питерсон. Вернулась Мосс с коробом от вытяжки в руках. – Он проник через вентиляционную трубу, – сообщила она. – Это был… не знаю… мне кажется, это был он, – прохрипела Эрика. – Босс, эксперты будут здесь работать всю ночь. Вам есть где остановиться? – спросил Питерсон. – В отеле, – просипела Эрика. – Нет, босс, вы поедете со мной, – заявила Мосс. – У меня есть свободная комната. Подберу вам кое-что из одежды… В таких нарядах, как у вас, стиляги конца 90-х щеголяли по клубам. Эрика снова попыталась рассмеяться, но помешала боль. Как это ни парадоксально, но она была довольна. Он пришел, чтобы ее убить. Значит, она на верном пути. Глава 49 Незнакомец, вопя и беснуясь в машине, мчался по Камберуэлл-Хай-стрит, не заботясь о том, что превышает скорость. У меня ведь почти получилось. ПОЧТИ! У него раздувались ноздри, из глаз струились слезы. Слезы ярости и боли. Вспомнить страшно, как он выбирался из квартиры Фостер. Чуть не рухнул вниз с задней стены дома – еле удержался. Потом неудачно спрыгнул на кирпичную стенку, оттуда скатился на тротуар. Не обращая внимания на боль, бежал в темноте на свет уличных фонарей. Бежал и бежал, обливаясь потом, не заботясь о том, что кто-то может его увидеть. Страх и боль придавали сил, выливаясь в последний всплеск безумной энергии. Он ведь подобрался к ней вплотную. Свет в ее глазах только-только начал меркнуть, и вдруг…