Шли минуты, и в конце концов она встала и взяла меня за руку. — Хорошо, — сказала она. — Период скорби окончен. Я поднялся на ноги: — Уверена, что с тобой все в порядке? Она хихикнула, ее губы натянули кожу вокруг рта. — Я более чем в порядке. Рид, так вот, каково это — не быть обремененной печалью? Знаю, это нелепо и глупо, но я держалась за него два года, — она снова рассмеялась. — Как будто мои глаза наконец-то открылись. Больше никаких розовых очков. Я… свободна. Я улыбнулся, притягивая ее тело к своему: — Добро пожаловать, любовь моя. Я так счастлив, что наконец-то ты здесь, со мной. Она наклонила голову и посмотрела вверх: — Что ты имеешь в виду? Я покачал головой, убирая ее волосы за ухо: — Я не имею в виду ничего плохого, просто то время, что я тебя знаю, мне казалось, что ты не была со мной на все сто процентов. С кем угодно, если уж на то пошло. Она кивнула, размышляя. — Твои мысли были где-то в другом месте, хотя, — усмехнулся я, — ты отчаянно пыталась это скрыть. — Но ты видел меня насквозь, потому что ты понимаешь все обо мне, даже когда я тебе не говорю, — закончила она, и я прикусил губу. — Думаю, да. Ее руки играли с моими волосами, и я наклонился, целуя ее мягкие губы, мой язык слегка обводил ее. Она отстранилась от меня, ее рука коснулась моего лица: — Расскажи мне что-нибудь настоящее. Я вглядывался в ее лицо, ища любой ответ, который ей был нужен, но впервые я был уверен, что ей нужна была только моя правда. Ей ничего другого не было нужно. Я вздохнул: — Ты знаешь, что у меня никогда не было девушки? Она кивнула. — Это было потому, что я ждал тебя. Раньше я этого не знал. Или, может быть, так оно и было, я просто никогда не признавал этого, потому что думал, что ты так далеко от меня. Слезы навернулись на ее глаза, и я поцеловал ее в макушку, когда она прислонилась к моей груди. — Расскажи мне что-нибудь настоящее, любимая. Чарли теснее прижалась к моей груди, уткнувшись лицом в мою кожу, когда ее пальцы сжали мою спину: — Это не так уж плохо, да? — Что? — Влюбляться в кого-то. Положив руки ей на плечи, я мягко отодвинул ее назад, чтобы заглянуть ей в глаза. Вытерев слезу, я поднял ее на руки и понес к стене, ближайшей к двери. Прижавшись губами к ее губам, я поискал замок на двери и щелкнул им, обеспечивая наше уединение. Она обхватила меня ногами за талию, а я показал ей, насколько сильно я попал (прим. в англ. яз влюбляться — fall into, дословно переводится как падать в кого-то). Я уже ударился о землю. Я уже мертв. Я уже принадлежал ей. Немного приспустив мои джинсы, она поспешно оторвала свое тело от моего, чтобы приподнять платье ровно настолько, чтобы дать мне доступ. Мой рот нашел ее шею, посасывая и теребя ее кожу. Она вскрикнула, и я приложил руку к ее губам, чтобы заставить ее замолчать. Мои коллеги по актерскому составу проходили мимо двери, громко разговаривая, совершенно не подозревая о том, что мы делаем по ту сторону. В глазах Чарли зажглось возбуждение, и в тот момент, когда я вошел в нее, весь мой мир взорвался. Я погрузился глубоко в нее, снимая все проблемы с ее души, заменяя каждую из них чем-то прекрасным. Чем-то, что могли сделать только мы с ней. Толчок за толчком мы отбрасывали эти ужасные воспоминания прочь, создавая новые и прекрасные. Она несла на своих плечах бремя всего мира, и все же сомневалась в своих силах. Сегодняшний вечер доказал именно то, что я знал с самого начала. Чарли прошла через слишком многое. Пережила слишком многое, но она была воином. Храброй, сильной и удивительно свирепой. Не говоря уже о том, что у нее был чертовски хороший хук правой. Я бы напоминал ей об этом каждый божий день. СЕМНАДЦАТЬ Я ПРАВДА ПОХОЖА НА ХЕЛЬГУ? ЧАРЛИ Каждый вдох — это напоминание о том, что ты сильнее, чем в прошлую секунду. Дыши глубоко. — В. Рид: Избавь человека от страданий и пойдем со мной на День благодарения. Я вздохнула. Я не хотела мешать семейному времяпрепровождению Виндзоров. Я знала, насколько важен этот день для моей собственной семьи, по крайней мере, так было раньше. Я бы не хотела никому наступать на хвост. Рид каждый день приглашал меня пойти с ним после вечеринки его актеров, и каждый день я говорила ему «нет». Виндзоры не захотят приютить у себя маленькую брошенную женщину. Я бы отпраздновала с Блейк и ее семьей. Я: Праздники важны, Рид. Большое тебе спасибо за приглашение, но я в порядке. Прекрасно проведи время со своей семьей. Мы с Блейк собирались отправиться в дом ее родителей чуть больше чем через два часа, поэтому я начала собирать свою сумку. Я не была одной из тех женщин, которым требовалось множество нарядов и орды обуви. Это не было для меня игрой в тетрис, в которой набивают и тщательно расставляют предметы просто так. Нет. Черт возьми, я даже в детстве никогда не играла в эту игру. В моей книге все делалось наугад. Я бросила несколько пар леггинсов и длинных свитеров в свою сумку на выходные, нашла пару симпатичных пинеток, черных и коричневых, косметичку, принадлежности для душа, и все было готово. Отряхнув руки в ковбойском стиле, я протопала по коридору в гостиную. Сидя на диване, скучая и чувствуя себя подавленной, я включила телевизор, остановившись на каком-то случайном кулинарном шоу просто ради фонового шума. Неужели я совершила ошибку, отказав Риду? Я бы солгала, если бы сказала, что не буду скучать по нему. Особенно в мой любимый праздник. Я была в полном беспорядке. Вздохнув, я в сотый раз проверила свой телефон, чтобы посмотреть, получила ли ответное сообщение от Рида. Но, как и в предыдущие девяносто девять раз, он только прочитал сообщение, но так и не ответил. Может быть, он и был расстроен, но я знала, что поступаю правильно, даже если из-за этого чувствовала себя полным дерьмом. В дверной звонок позвонили, и я бросила телефон на другую сторону дивана, почему-то разозлившись на него, хотя, вероятно, вместо этого мне следовало бы разозлиться на себя. Я легко могла бы быть счастлива в эти выходные. Как бы то ни было, я бы позволила себе быть угрюмой, пока не приедет Блейк. Отперев замок, я открыла дверь и, моргнув, увидела очень красивого Рида с букетом лилий в руках. Он прищурился и вздрогнул от моих широко раскрытых глаз и растерянной позы. — По шкале от одного до десяти Дин узнает, что Сэм лгал о том, что встречался с Руби за его спиной, насколько ты зла из-за того, что я не принимаю «нет» в качестве ответа? Я смотрела, как он протягивает мне цветы, чтобы я взяла их. Шуршание упаковки резковато отдавалось в моих ушах, но я взяла их и поднесла к носу. Лилии были моими любимыми. Я даже не была уверена, откуда он это узнал, но, тем не менее, это было мило. Я выдохнула и взяла его за руку, приглашая войти вместе со мной. Кухня была сразу за гостиной, так что я повела нас туда, позволив отпустить его руку, пока я доставала вазу из шкафчика над холодильником. — Поехали со мной, любимая, — умолял он, прислонившись к раздвижной двери, ведущей в мою кухню.