сказал: „Привет, меня зовут Дэйв Гэан, я слышал, что ты играешь на гитаре и виолончели, а у меня есть песни и я хочу, чтобы мне с ними кто-нибудь помог“, на что он ответил: „Ага, с радостью, у меня дома маленькая студия, приходи в гости через недельку“». Как только они начали работать вместе, мысли Дэйва о звучании песен изменились. Он слушал огромное количество музыки, включая блюзовые альбомы, которые ему дал послушать Дэниэл Миллер. «Он сказал мне: если тебе это понравится, ты обязан послушать и вот это, — рассказывал Дэйв в интервью VH1. — Так я узнал о Джоне Ли Хукере, Мадди Уоттерс, Howlin' Wolf. Мадди Уоттерс просто снес мне башню! До сих пор нахожусь под впечатлением. Я его песни частенько играю на гитаре. У меня двенадцатиладовая, и это очень весело, на самом деле. Под Howlin' Wolf я играю на губной гармонике. И в такие моменты многое понимаешь: о! Ведь Вилли Диксон сочинил эту песню Zeppelin!» Еще одним откровением для Дэйва стала кавер-версия Джонни Кэша на Personal Jesus. Джонни Кэш нередко брал популярные песни и перепевал их. Трент Резнор из Nine Inch Nails чуть ни сошел с ума, когда услышал его версию своей Hurt, которая в результате стала значительно популярнее оригинала. Дэйв же был просто в шоке. Он был огромным поклонником Джонни Кэша и воспринял этот кавер как огромную честь для группы и, в частности, для Мартина. «Мартин такой: ну да, очень хорошо, интересно, — рассказывал он Rolling Stone. — А я ему: Мартин! Ты в своем уме? Да это же практически Элвис перепел тебя!» Между этим кавером и оригиналом, несомненно, зародился соревновательный момент, но благодаря этому Дэйву также удалось взглянуть на процесс создания музыки с абсолютно другой стороны. Такого глубокого, мрачного и душевного звучания Дэйв пытался добиться всю свою жизнь. У Нокса дома Дэйв нередко пел свои новые песни. Во время записи Exciter, когда он был свободен от работы в студии, он писал песни, отсылал их Ноксу и тот, доработав треки, пересылал их обратно. Нередко предложения Нокса удивляли Дэйва, ведь он предлагал добавить песням «комичности» и динамики. К примеру, одна из песен, Black And Blue Again, с виолончелью Нокса, в результате приобрела практически эпическое звучание. Эта песня была своеобразным извинением перед женой Дэйва, с которой они недавно крупно поругались. Дэйв написал текст в такси, которое возило его по Нью-Йорку после инцидента. «Мы чуть ни подрались тогда и я ушел из дома, — вспоминает Дэйв. — Я ехал в студию, когда внезапно осознал: а не прав-то в этой ситуации я! Песня стала утверждением, что я не всегда хороший, что я могу и ошибаться. Я понял, что отношения — очень непростая вещь и что мне нужно измениться». Пройдя через курс пост-героиновой терапии, частью которой были признания в лжи самому себе, Дэйв понимал, как важно быть честным. «Были времена, когда я чувствовал себя мошенником, участвуя в Depeche Mode, — признавался он. — Хоть я и идентифицировал себя с песнями Мартина, я все равно продолжал петь о чужих чувствах». Эта тема нашла выражение в другой песне, Dirty Sticky Floors, в которой рассказывалось о самом страшном периоде в жизни Дэйва, однако не без доли черного юмора. «В этой песне рассказано все о моем былом стиле жизни без украс, — рассказывает Дэйв в интервью сайту Home Taping Is Killing Music. — Все эти стереотипы о рок-звездах... поначалу было очень весело, а потом внезапно веселье прекратилось, и именно об этом я и написал песню. На самом деле в ней я смеюсь над самим собой, над рок-звездой, которая напивается, покоряет все высоты, а потом падает на грязный, липкий пол, где и остается». В этом треке также упоминаются Железный Дровосек и Трусливый Лев из лос-анджелесских кошмаров Дэйва. «Я хочу отделаться от всего того негатива, что скопился вокруг меня, — признавался он. — Меня спасало только мое чувство юмора. Об этом мне захотелось написать песню». Однако его вдохновляли не только события шестилетней давности. Одна из песен, нежная и прекрасная Stay, была посвящена рождению дочери. Hidden Houses рассказывает о прогулках Дэйва с приемным сыном рядом с домом, когда они обсуждали, куда могут привести тропинки, встречающиеся на их пути. A Little Piece Дэйв напел на диктофон, прогуливаясь по улице. Люди провожали его удивленными взглядами, а он спел песню целиком, пришел домой и сыграл ее Ноксу в записи. Жизнь в Нью-Йорке казалась ему более привлекательной, чем в Лос-Анджелесе. Здесь было гораздо больше движения и шума, в то время как раньше все, что он слышал, — это его совесть в голове. Тогда ему очень помогала музыка новой исландской группы Sigur Ros, со вторым альбомом которых, Agaetis Byrjun, он жил как с Библией во время записи сольных песен. Когда подошло время отправиться в студию, Дэйв решил связаться с английским продюсером группы, Кеном Томасом. В свое время Кен, известный своими выдающимися способностями музыкального инженера, делал ремикс на A Question Of Time. Дэниэл Миллер, который был его другом, переслал Кену ряд демозаписей и они договорились пообедать в Нью-Йорке. Дэйв очень нервничал. Он не знал, как такой известный и уважаемый продюсер, как Кен Томас, воспримет желание Гэана внезапно заняться сольным творчеством, так что было принято решение играть в открытую. «Я не песенник, я ушел из школы в 15 лет, я вовсе не Боб Дилан. Вот так вот», — вспоминает Кен слова Дэйва. «Я спросил Кена, нравятся ли ему мои песни и он ответил, что звучание у них крайне приятное и работать над ними будет для него честью, — рассказывает Дэйв. — А я как раз того и хотел — сделать альбом, который людям будем приятно слушать». Пре-продакшн было решено начать в студии Empire View в Нью-Йорке, где и собрались Дэйв, Нокс и ударник Виктор Эндриццо. В первую очередь предстоял большой объем работы над текстами, ведь демоверсии, записанные для грядущего альбома, были созданы на кухне у Нокса. «Некоторые слова мы сразу изменили, — вспоминает Кен. — Они были слишком прямолинейны и просты. Половину слов мы просто убрали, потому что они были слишком слащавыми. Над ними нужно было работать и работать». Когда демоверсии прослушал Миллер, ему они попросту не понравились. Он считал, что Дэйву надо писать как можно больше песен. Кен рассказывал: «Когда я поговорил с Дэном, он дал мне понять, что хочет услышать не американский, а британский альбом. Я же считал, что Дэйв хотел альбом в стиле Игги Попа, но Mute бы такое не выпустили. Дэн не мог позволить себе записывать что-то, не схожее со стилистикой его лейбла. Depeche Mode же были настолько популярны, что и чисто политические аспекты тоже было необходимо учесть». Когда музыканты переместились в более крупную студию, Electric Lady, они стали работать над звучанием песен, оставляя в них первоначальную сырость, но добавляя динамики развития мелодиям. Дэйв чувствовал себя не в своей тарелке. Он трудился уже над 11 альбомом, но в работе над соло он был абсолютным новичком. Впервые в жизни его вклад в процесс создания песен был столь огромен. «Дэйв участвовал в записи каждой песни от начала и до конца, — говорит Кен. — Он приезжал каждое утро и работал до поздней ночи. Раньше за ним такого замечено не было». Сотни живых выступлений с Depeche Mode научили Дэйва различать, что работает с аудиторией и что не сработает никогда. Он прекрасно умел создавать звучные, запоминающиеся припевы». Опыт работы над этой пластинкой вдохновил Дэйва куда больше, чем запись Exciter. Кроме всего прочего, давления, которое неизбежно ощущалось всеми музыкантами Depeche Mode, здесь не было. «Работа над такой пластинкой всегда очень вдохновляет, — говорил Кен. — Можно не волноваться о количестве продаж. Дэйв вот совсем не переживал на этот счет. Он просто хотел записать альбом, который он сам может поставить в аудиосистему и насладиться им, а затем отправиться в тур. Мы не думали ни о чем, кроме того, что Дэйву надо записать альбом, которым он будет гордиться. Он был так счастлив в процессе записи, потому что наконец ему удалось сделать то, о чем он мечтал. Думается, если вы увидите человека, который занимается тем, о чем всегда мечтал, он будет счастлив. Так что записывать этот альбом было одно удовольствие». Кен также обратил внимание на то, что чувство юмора, некогда оставившее Дэйва, вернулось к нему на все сто. Большую часть свободного времени в студии он травил байки об ужасах наркомании и о том, как он выбирался. «Он постоянно рассказывал о встречах в реабилитационном центре так, что мы катались по полу от смеха, — рассказывает продюсер. — У него также было огромное количество историй про Depeche Mode, но я не могу себе позволить рассказать их вам. Они — знаменитая группа, а любая знаменитая группа рано или поздно становится подобием Metallica — эдакой большой семьи с плохими отношениями. На самом деле во всем, что делает Дэйв, присутствует элемент комедии. Даже когда он выступает на сцене, по его словам, он не очень серьезно к этому относится. Он постоянно подтрунивал над Ноксом и надо мной в студии».