приехал в Англию в поиске молодых талантов. Раньше он работал с Дэниэлом Миллером и с тех самых времен привык изучать инди-сцену, делая покупки в магазине Rough Trade. Миллер предложил ему приехать и ознакомиться с материалом новой группы. В свое время таким же образом были подписаны контракты с Talking Heads, The Pretenders, а затем и с Мадонной. После концерта он был настолько впечатлен, что захотел встретиться с группой за кулисами, но клуб был таким небольшим, что и кулис в нем не оказалось, так что разговор произошел прямо на ступенях, ведущих со сцены в партер. Однако на тот момент он не предложил им заключить договор. Результатом стала фраза «Будем на связи». Несмотря на успех, который продолжал расти, Дэйв решил продолжать работать. И длилось это до события, которое произошло в начале 1981 года. Он корпел над витриной John Lewis, когда прохожий с вытаращенными глазами подбежал к магазину, постучал в стекло и перепуганный Дэйв прочел по губам незнакомца: «Эээ, а ты не вокалист ли Depeche Mode?» Он с облегчением и радостью уволился в тот же день. Как оказалось, решение Дэйва было верным. Второй сингл, New Life, был гораздо веселее и позитивнее, чем вся музыка, выходившая вместе с ними на Some Bizarre. Из гетто арт-попа она моментально вырвалась в дневной эфир радиостанций. Достигнув 11 места в чартах, песня продалась тиражом свыше 200 000 копий и проложила группе путь к святая святых восьмидесятых – Top Of The Pops. Однако сам день съемок проходил вовсе не так, как молодые музыканты представляли себе. Им не выделили средств от звукозаписывающей компании, так что до места им пришлось добираться на поезде и на метро. Мартин и Энди все еще были заняты своими работами и вряд ли выглядели начинающими поп-звездами. В костюмах и при галстуках, они еле убедили охранников на входе в студию, что именно они должны были участвовать в съемках. Выступление под фонограмму прошло крайне успешно, и на следующий день у Энди на работе произошло то, чего Дэйв лишил себя сам, уволившись, — коллектив встретил Флетча овациями. По мере того, как группа приобретала все больший успех, мать Дэйва убеждалась, что сын все-таки был прав, выбрав такой путь. А когда Дэйв повзрослел, он признался, что именно всеобщее признание было главным стимулом в его карьере и одним из основных критериев уверенности в жизни. Он все чаще просил мать рассказать ему про отца, которого он не знал. Однажды, когда он сидел с матерью в пабе, она достала старую фотографию и показала ее Дэйву. «Да, ага, похож на меня. Видать, отец», — ответил Дэйв, криво усмехнувшись. Друзья и семьи музыкантов наконец признали успех Depeche после их появления в Top Of The Pops. В восьмидесятых так и было — группы попросту не существовало для общественности, пока она не попадала в эфир. Однако сами начинающие звезды понимали, что им предстоит гораздо более длинный путь, чем многие могли себе представить. На той же неделе они вернулись в студию Blackwing для того, чтобы практически безвылазно провести в ней 6 недель с Дэниэлом Миллером в работе над дебютным альбомом. Все было, вроде, и несложно, ведь у них были готовы песни, которые они в течение года с небольшим много раз играли в клубах, так что им нужно было лишь запереться в студии, надеть наушники и сыграть их еще раз… Но результат был немного неожиданным: странная смесь авангарда с поп-мелодиями. Все, кроме двух песен, были написаны Винсом Кларком. С его тягой к чрезмерному продакшну каждое произведение было насыщено чистым, полированным звуком, далеким от следующих работ группы. И все равно вокал Дэйва, через сырость и напор которого звучали улицы Эссекса, резко контрастировал с мелодиями и текстами. Пластинку было решено назвать Speak And Spell, в честь популярной игрушки конца 70-х. Этим заглавием группа привязала альбом к окружающей их действительности и предельно ясно зафиксировала дух времени, в которое он был записан. Синтезаторы, использовавшиеся для записи, были, по большому счету, такими же игрушками, при помощи которых были получены незатейливые звуки, которым было суждено стать легендарными. Позже группа не раз предпримет попытки откреститься от своего первого альбома, посмеиваясь над ним, что не меняет того, что некоторые песни с дебютника звучат свежо по сей день. Строгие технологические ограничения придают песням странный шарм и наивность. Странно и смело звучали Boys Say Go! и What’s Your Name. После таких «гимнов» группе моментально повесили ярлык гомосексуалистов, хотя никто в группе не имел к меньшинствам никакого отношения. Как позже докажет Винс своей работой в Erasure, намек на общедоступность и привлекательность для любого пола — неотъемлемая часть имиджа исполнителя поп-музыки. К сожалению, обе работы будут далеки от произведений, которые Винс напишет для Erasure. Однако будет на альбоме и трек, который восполнит этот пробел. Just Can’t Get Enough группа будет с радостью исполнять и через 10, и через 20 лет после выхода Speak And Spell. Когда она была выпущена синглом в 1981, перед релизом альбома, группа моментально вырвалась за пределы Some Bizarre и осела фаворитом в сердцах юных поклонниц танцевальной сцены по всей Британии. В клипе группа предстала в образе, который Дэйв позже будет нередко называть «эти наши педерастические кожанки». Через пару лет они откажутся от них, но, как покажет история, ненадолго. Быть может, они и выглядели глупо в начале 80-х, но кожаные куртки явно были более выигрышными, чем костюмы, которые они предпочтут в 82-м. В 80-х Depeche Mode находились в активных поисках образов, что лишний раз доказывает обложка первого альбома. Дэниэл Миллер предложил им сотрудничать с фотографом Брайаном Гриффином, который был известен работой с Echo and the Bunnymen. Именно им он в свое время помог сформировать успешный звездный имидж. Когда Брайан пришел на первую встречу, выглядел он как человек, явно знающий, как творить искусство. Широкополая соломенная шляпа, пафосная жестикуляция и идея об огромном лебеде, плывущем по небу… На тот момент времени главной заботой было лишь одно — сколько это будет стоить. Позже Брайан рассказывал: «На самом деле все получилось не совсем так, как изначально задумывалось. Звучало все отлично. Но в результате у нас получилось чучело птички, завернутое в полиэтиленовый пакетик. Это должно было выглядеть крайне романтично и инновационно, а получилось… попросту смешно. Я не знаю, что я пытался этим доказать. В результате обложка была не раз названа худшей в истории мировой музыки. Да и правильно, туда ей и дорога». Незадолго до релиза группе посчастливилось предстать в роли настоящих звезд — их пригласили на съемку для обложки NME. В то время журнал читали сотни тысяч людей, что делало его популярнейшим изданием в Великобритании. На знаменитой фотосессии Дэйва выставили на первый план, чему он, к слову, был несказанно рад. Тем большим было его разочарование, когда через несколько дней он получил свой экземпляр и взглянул на обложку. Его фигура была размазана, в то время как фокус был на трех остальных участниках группы. «Я так расстроился, — рассказывал он в интервью через некоторое время. — Я был на первом плане… и в то же время не был! Этот фотограф, будь он неладен!.. Когда я увидел фотографию, помню, подумал: "Вот скотина с фотоаппаратом!"» Фотографом оказался, как не сложно догадаться, юный голландец, который внезапно стал популярен благодаря работе с Joy Division. Лишь через несколько лет его имя вновь всплывет. На сей раз для того, чтобы сыграть решающую роль в становлении имиджа Depeche Mode. Они стали не единственной группой, внезапно выстрелившей в том году. Dare от Human League набирал обороты и делал группу все популярнее день ото дня. Кавер-версия Tainted Love от Soft Cell станет одним из известнейших хитов 80-х, а творение OMD Architecture And Morality вывело его авторов в ранг культовых. Когда в 1981 году была издана Just Can’t Get Enough, о Depeche заговорили все, однако их с самого начала воспринимали как явление из ряда вон выходящее. Об этом свидетельствует хотя бы статья в NME, написанная Дэвидом Фриком: «В сравнении с мрачным окрасом музыки Soft Cell, Depeche Mode являют собой нечто, доступное гораздо более взрослой группе слушателей. Молоденькие ребята из Британии не обладают ни набором амбиций, присущих Orchestral Maneuvers in The Dark, ни коммерческим настроем Human League». Ко всему прочему он окрестил синтетическую поп-музыку Британии «временной причудой» и завершил свой опус фразой: «Если синтезаторы и поведут за собой кого-то, то уж явно не революционеров». Внезапно снисходительность критиков улетучилась с такой же скоростью, как и возникла. Depeche Mode очутились в новом и непонятном мире Duran Duran, Spandau Ballet и других, которые перестали быть новыми романтиками и футуристами, оставаясь заурядными поп-группами… Но рук опускать они тоже не собирались. «Никогда, ни разу они не выразили никакого презрения в адрес меня