который ставил во главу угла шоу, новаторство и перформанс в любом его проявлении) перед ними выступал коллектив A Haircut, Sir? («Причесочку, товарищ?»), во время шоу которой одного из участников группы подвешивали вниз головой и обстригали налысо. Управляющий клуба Ричард Стрэйндж позже вспоминал: «У этих музыкантов могло появиться на сцене, к примеру, восемь басистов, или 22 игрока в крикет в полном обмундировании». Все это было крайне чуждо Depeche Mode. К своему отвращению, во время того концерта они заметили, что что-то льется с балконов на партер. Как выяснилось позже, это была моча. Такое «новаторство» было очень не по душе музыкантам, но им еще предстояло доказать окружающим, что то, что они творят, — вовсе не делает их частью подобной тусовки. Dj Расти Иган следил за ними уже в те годы и, по его словам, с первого же момента, когда он увидел группу на сцене, он понял, что у них великое будущее. Он также был в числе тех, кто попытался подписать с ними контракт: «Я встретил Depeche Mode во время того концерта и сразу понял, что они обалденны и потрясны, прямо вот сразу, я как будто с катушек съехал, я к ним подбежал и постарался договориться с ними, я ведь так хотел, чтобы они стали звездами, так хотел! Так что я сразу начал: господи, я так люблю вас! Вы такие крутые! У меня аж мурашки по коже! Играйте для меня, я хочу, чтобы все было так и вот так!» В то время он играл в группе Rich Kids на ударных. Они были основаны Гленом Мэттлоком после развала Sex Pistols, но уже в то время он стал приверженцем электронной музыки. Он уже стал довольно популярным диджеем в клубе Blitz, где иногда играл с Ричардом Стренджем и нередко появлялся в неизвестных заведениях, где было не так много народу. У него были свои взгляды на музыку и четкое представление о том, что именно вкладывалось в термин «поп»: «На мой взгляд, The Model группы Kraftwerk была поп-пластинкой и должна была занять первое место в чартах. Мне никогда не нравились Tangerine Dream, я был на стороне электронной музыки, которую играли британцы на синтезаторах», — объяснял он в интервью через несколько лет. Blitz создавал свою, принципиально новую сцену, за которой, по мнению устроителей, было огромное будущее вечной популярности и неизбежный мировой успех. Их отличительной чертой было то, что на сцену допускался кто угодно, у кого хватало смелости. И естественно, Depeche Mode были среди подобных смельчаков. Расти Иган был в шоке от того, как модно и современно они звучали, но при этом оставались обычными парнями, незаносчивыми и дружелюбными. К тому же они звучали практически в унисон с новыми романтиками. «Самые приятные, милые, дружелюбные и открытые ребята, которых я когда-либо встречал, — говорит Иган. — Дэйв вообще, казалось, врос в свою девочку. Они везде ходили вдвоем и были по уши влюблены друг в друга. Он всегда говорил: "Я не могу ответить на этот вопрос, нам надо посоветоваться с моей любимой!" Вовсе не такие уж они и простые мальчуганы… Фиг там добьешься от них ответа: "Да, пошли бухать" или "Ага, тусим до утра" больше похоже на "Сейчас я схожу домой, поговорю со своей второй половинкой и мы примем решение вместе"». Расти сказал Дэйву, что с легкостью устроит группе концерты в Flicks, его клубе, который набирал обороты, хотя Croc’s все еще занимал лидирующие позиции и был основным в поле зрения Depeche. Они уже становились звездами своих небольших залов. «На забывайте, что из себя представлял Blitz, — говорит Расти, — небольшое заведение для безработных и рабочего класса, выходцы из которых надумали себе наличие таланта и лезли на сцену один за другим. Все, кто писался на Factory Records, все, кто вскоре попали на Mute, те, которые зародили индастриал, придя к нему из своих будней». В Croc’s группа постоянно сталкивалась со Стиво. Он был влюблен в Photographic и видел их будущее в числе тех, кто выступал в его клубе с одиозным и вычурным поп-подтекстом. Его ум был занят подготовкой сборника под названием Some Bizarre («Нечто странное»), где, в числе прочих, значились творения Soft Cell и Blancmange. Равно как и Расти, он очень любил электронную музыку. Но у Стива вкусы были значительно шире. «Он думал, что он — гениальный диджей, — рассказывал Расти. — Он любил поставить Cabaret Voltaire и рассказывать мне, как они круты, а я ему всегда отвечал: "О да, чувак, взгляни, как они расчистили танцпол! Никого не осталось!" Надо было ставить пластинки, под которые можно танцевать, а он врубал Suicide или Thribbing Gristle и все посетители валили с танцпола в бар, а потом на выход». На тот момент вкусы Depeche Mode были ближе к взглядам Расти, а когда Стиво предложил им издать песню, они обрадовались, но остались в недоумении. «Разве мы странная группа?» — полушепотом интересовался у коллег Винс. Стиво также хотел, чтобы они подписали с ним договор на выпуск альбома. В добавок к этому он соблазнял их туром с Ultravox. Ситуация могла зайти в тупик, поскольку Стиво нередко работал с Дэниэлом Миллером. В результате началось практически полноформатное противостояние, победу в котором одержал владелец Mute. Он понимал, чего хотят Depeche Mode. Просто выпустить альбом. Они уважали Стиво и Терри Мерфи, получали кучу предложений от ведущих лейблов, но с Mute все казалось значительно проще. Договор, основанный на простом рукопожатии, которым они остались довольны, сыграет ключевую роль в жизни каждого из них. Как окажется позже, он станет даже покруче того, что в свое время заключил Сэр Пол Маккартни. 3. Speak And Spell Война между Стиво и Дэниэлом Миллером закончилась, когда первому удалось подписать одну из самых значимых групп того времени — Soft Cell. После перезаписи Photographic Depeche Mode были приглашены в студию Blackwing для работы над песней, которой было суждено стать их первым синглом — Dreaming Of Me. Помещение Blackwing представляло собой переоборудованную церковь в лондонском районе Доклэндс. Ее владелец, Эрик Рэдклифф, был позже увековечен в успешном альбоме Yazoo — Upstairs At Eric’s. Он был одним из немногих специалистов, который сразу подхватил моду на синтезаторную музыку и был рад предоставить группам возможность экспериментировать. Дела пошли лучше, чем кто-либо ожидал. И чем удачнее продвигалась карьера, тем сложнее становился выбор, перед которым вставали музыканты. Дэйву очень нравилось учиться в колледже и у него наконец стало это получаться. К тому моменту он получил награду Британской Общественности, что означало, в первую очередь, путевку к удачной карьере дизайнера витрин в Лондоне. Учебу он никак не мог закончить, продолжая брать выходные за свой счет для того, чтобы репетировать с группой. Чего же он добился? Его выгнали. Поначалу Дэйв, несомненно, переживал, но обзаведясь работой помощника в магазине Джона Льюиса на Оксфорд Стрит, успокоился и продолжил зарабатывать деньги на группу. Мартин успешно работал в банке, Энди был страховым агентом, и на тот момент, можно сказать, они были прекрасно устроены. Бросить работу или потерять свое место из-за постоянных выходных и отгулов было огромным риском… Как оказалось, переживания эти были пусты и неоправданны. Все началось с того, что Джон Пил поставил Photographic во время своего культового эфира. И хотя это не принесло песне коммерческого успеха, сам факт того, что новый трек неизвестной группы поставил столь именитый диджей, был сверхъестественен. В феврале 1981 Depeche Mode отыграли свой самый важный концерт в начале карьеры — разогрев перед легендарными Ultravox. Им заплатили целых 50 фунтов и с первой же песни им удалось произвести на зрителей незабываемое впечатление. Практически моментальный успех Dreaming Of Me искоренил все страхи, которые еще оставались у молодых музыкантов. Отзывы критиков были позитивны, хотя большинство специалистов восприняли песню как очередной забавный сингл Mute. И тут — о, чудо! — внезапно сингл попадает в ротацию на Radio 1, и ставит его начинающий обороты диджей Пит Пауэлл. К концу марта песня была уже на 57 месте в британских чартах. И хотя место в общем зачете было невысоким, в инди-чарте она заняла первое место и стала лучшим синглом года. Интересно, что бисайд этого сингла, Ice Machine, звучит, как те же Depeche Mode образца середины 80-х. Более мрачный и мощный саунд сильно отличается от всего, что было записано для первого альбома. Уже с этого момента они начинают резко выделяться в толпе поп-групп, появлявшихся в то время в огромных количествах. «В Манчестере было четкое разделение на южан и северян, — говорит Расти Иган, — мы называли их "плащики". Озлобленные люди, читавшие Достоевского и Сартра, не собирались всерьез воспринимать мальчиков с синтезаторами в разноцветных штанах. Уже потом появились New Order, которые использовали драм-машину и добились оглушительного успеха». На самом же деле великой разницы во взглядах не было. Вскоре Мартин начнет читать Гессе, Камю, Кафку и Брехта, но Depeche Mode все так же будут восприниматься как юные попсовики. Им было все равно. Они уже обратили на себя внимание даже вне пределов Великобритании. В апреле 1981 года видный американский деятель Сеймур Стайн