– Один, – сурово откликнулся гангстер. – О, тем более, этот вариант и дешевый, и как раз для одного, – вновь повторился Сантос – Я тоже живу один. Родители давно умерли, а я так и не смог уехать из этого района. Здесь вырос, здесь и живу, – его губы вновь растянула счастливая улыбка. Диего сдержанно кивнул в знак понимания. Поначалу он хотел жить в центре, найти приличное жилье и не ущемлять себя в комфорте, но неожиданно ему опротивела мысль о том, что вновь денежные купюры будут править его судьбой. Все, кто встретится на жизненном пути, станут анализировать размер его кошелька, а не стараться стать другом или близким человеком. Миллиарды на счету позволяли ему уехать и жить с комфортом в любом из крупнейших мегаполисов Мексики, но Диего принципиально уехал в самый маленький город и решил найти захудалую комнатку взамен прошлых апартаментов, которые были у него в Нью-Йорке. Сантос остановился возле длинного ряда дома, похожего на бесконечный чулок. Небольшие окна, закрытые ржавыми решетками, выглядели уныло и еще больше уродовали общий вид трущоб. – Здесь не закрыто, – Сантос толкнул деревянную дверь, и та со скрипом распахнулась, подняв облачко пыли. Внутри было сумрачно. Пахло затхлостью и чем-то кислым. Крохотная прихожая, спальня-зал метражом не более двенадцати квадратных ярдов, кухня и санузел. Диего оглядел убогую обстановку: двуспальная кровать, покрытая толстым слоем пыли. Грязных пятна на матрасе, шкаф, который уже покосился от времени. На полировке местами вздулась, как пузыри от ожогов, деревянная обшивка. Это всё, что находилось в комнатке для жилья. – Крыша протекает, – деловито обозначил Сантос. – Нужно выйти через черный ход и на заднем дворе подняться на чердак… В кухне висел большой настенный шкаф, был стол и пара стульев. – Отлично, мне подойдет, – произнес Диего, и вопросительно посмотрел в глаза новому знакомому – Сколько? – Четыреста пятнадцать песо, – произнес Сантос, изучая реакцию Диего. Но тот лишь усмехнулся. Где в Нью-Йорке можно было найти жилье за двадцать долларов в месяц? И смешно, и грустно от той безнадеги, в которой живут эти бедняки. – Я живу через пару домов, и могу помочь с обустройством, – улыбка Сантоса уже перестала раздражать Диего, и он только молча выслушивал болтовню приветливого мексиканца – Моя соседка, Альфия, может помочь постирать паласы, отмыть окна и протереть пыль. – Хорошо, – сразу же согласился Диего. Целый день бегать с тряпкой в руках его не впечатляло. Он усмехнулся, пока Сантос отвернулся. Что бы сказала Санди, если бы увидела его в роли домработницы? Сарказм болью растекся по венам. – Пошли к твоей соседке. Я хочу завтра вечером уже заехать и жить. * * * Мы подъехали к одному из домов в нашем бедном районе. Серый полуразрушенный барак с окнами, которые были заколочены тонкими панелями. Обшарпанные стены с кое-где отвалившейся штукатуркой, разукрашенными граффити местных «художников». Двери, состоящие из двух створок, распахнуты настежь. Громкая музыка, шум людских голосов и запах жареных кукурузных лепешек сразу окутали меня, как только я вышла из джипа Матео. Рядом на крыльце сидели мужчины, вероятно, соседи, и оглядывали нас с интересом. Я понимала, что они больше удивлены масштабами внедорожника, и мысленно прикидывают его стоимость. – Пойдем? – Матео протянул руку, и мы шагнули в полутьму трущобы. Длинный узкий коридор с одиноко горящей лампочкой, освещаемой тусклым желтым светом бедность окружающей обстановки. Под ногами скрипел песок, потому что здесь никто не разувался, а пол вряд ли даже подметали, не говоря о том, чтобы помыть. Валялся мусор, окурки, пакеты и хлам, когда–то бывший мебелью. Лежали доски и обрезки от металлических конструкций. Зловоние окутывало рецепторы, и я поморщилась. Кислый запах с прогорклыми нотками неприятно резанул по обонянию. Скорее всего, кто-то самостоятельно готовил пульке – старинный напиток, состоящий из забродившего сока агавы. Гул басов от ритмичной музыки усилился стократно, когда мы подошли к одной из дверей в коридоре. Матео постучал, и она тут же распахнулась. Альваро покачиваясь оглядел нас полупьяным взглядом: – Матео, друг! Проходи, – и потом персонально обратился ко мне. – Моника, привет! Здесь было сильно накурено и пахло алкоголем. Сквозь тусклую пелену сигаретного дыма я разглядела два дивана, стоящие напротив друг друга. На них сидели молодые люди и три девушки. Все они были уже навеселе. На столе перед ними стояли шесть бутылок из-под текилы, две тарелки с такос, тарелка с закуской из фасоли и перца… – Привет, – Начо возник перед нами неожиданно и протянул мне стакан с коктейлем. Я несмело взяла его. Пить и есть вовсе не хотелось. Запахи и общий вид всего окружающего вызывал только одно желание – бежать прочь. – Когда мы будем твой джип «обмывать»? – друг Матео прищурился и хохотнул. – Такую тачку надо обязательно искупать в шампанском. Только сейчас я заметила темно-синие татуировки на руках Начо. Костяшки пальцев были разукрашены жутковатыми символами, а на одной из ладоней красовалась ужасающая наколка в виде змеи. – Чуть позже, – сдержанно отвечает Матео и делает большой глоток из стакана с тамариндо. Невольно замечаю взгляд Начо: в пьяном тумане глубины его глаз сверкает похоть. Он оглядывает меня с вожделением, отвечает на вопросы Матео, а сам пялиться на мою грудь, криво ухмыляясь. Но в разговор вступает еще один из знакомых, и я отхожу чуть дальше, лишь бы отстраниться от липкого осматривания Начо. Девушки на диване разговаривают, но, когда я пытаюсь вникнуть в суть разговора, понимаю, что это бесконечный бред. Присаживаюсь на подлокотник и вижу, как рядом на тумбочке валяется тонкий прозрачный пакетик с белым порошком. Я никогда не принимала наркотики, но осознание скатывается кипящей волной прямо с затылка. Мне становиться не по себе. Оглядываю остальную публику, и вижу, что они все под «кайфом» – глупые ухмылки, медлительность в жестах, полуприкрытые веки. Делаю глоток, и ставлю стакан на тумбочку. Не хочу здесь оставаться. Мне становиться мерзко видеть эту грязную вечеринку. Я подхожу к Матео, который разговаривает с парнями, и тихонько наклоняюсь к его уху: – Отвези меня домой. Он кивает, и чуть слышно говорит в ответ: – Пять минут, – протягивает ключи от внедорожника. – Садись и… закрой двери. Попрощавшись, я чуть ли не бегом выхожу из барака. Свежий ночной воздух приятно холодит тело. От дозы стакана с «санрайз» головокружение убаюкивает разум. Сажусь в кожаное пассажирское кресло, и щелкаю замком. Окна и двери блокируются, а мне становиться спокойнее. Там, в бараке Альваро, я не чувствовала себя в безопасности. Это было в первый раз… До этого, даже если мы пересекались с друзьями Матео, мне они казались обыкновенными парнями. Живут, как я, в полузаброшенном городке, работают. Небогатые, но честные и добродушные. Но сегодня открылась еще одна сторона их обличия, и теперь я боялась, что Матео тоже мог пристраститься ко всему происходящему. – Моника… Я приоткрыла глаза, выныривая из сонного забытья. Матео стоял рядом с дверью внедорожника и показывал на замок. – Прости, немного задержался, – он сел за руль и завел двигатель. Усталость навалилась на меня невыносимым грузом, и разговаривать о вредных привычках, спрашивать, как относиться к ним Матео, не было никакого желания. – Ничего, отвези меня домой. Я сильно устала, – Как только мы подъехали к моему дому, я собралась выходить, но Матео остановил. – Моника, поехали завтра в новый клуб? – его рука легла на мою талию, а лицо стало ближе. Легкий аромат мужского парфюма ветерком охватил сознание. – Я не могу, Матео. Завтра много работы, ты же знаешь мои причины, почему я не могу встречаться каждый вечер. Посмотрела прямо ему в лицо и увидела немую мольбу. Сегодняшние неприятные моменты на вечеринке заставляли сравнивать поведение моего молодого человека и его друзей. Возможно, это моя судьба, и я должна чуть подчиниться, попробовать быть ближе к Матео. Потянулась к его губам, и он с жаром откликнулся. Но поцелуй так и остался нежным, несмелым, полным трепета. – Если вдруг у тебя получится, я буду очень рад, Моника, – прошептал он мне в губы и еще раз прикоснулся в прощальном поцелуе. На утро я проснулась совершенно разбитой и чувствовала невыносимую усталость. Голова трещала, будто от хорошего похмелья. Кое-как дошла до кухни и залпом выпила стакан воды. – Моника, милая, что у тебя случилось? – тихий голос матери раздался из спальни. – Мам, все хорошо, просто самочувствие не очень, – я взглянула на часы и обомлела. Уже одиннадцатый час, а я дома! Схватила мобильник – три пропущенных от Элисы, напарницы, и два звонка от хозяйки кафе – Ноэлии. Я проспала! Никогда в жизни не опаздывала, но в этот раз не могла понять, почему не сработал будильник, или я не слышала звонков. – Ноэлия, я прошу прощения, сейчас буду… – протараторила в ответ, когда моя работодательница взяла трубку. – Ты хоть бы предупредила, – недовольно отозвалась она – Оставайся сегодня дома, у тебя больше трех недель не было выходных. Отдохни, – тон Ноэлии стал мягче.