Он протянул желтый шарф Кедедрину. Тот с любопытством посмотрел на платок. — Повяжи его на копье. Это будет знак уважения перед леди Кориной. — Я вижу, ты с ней уже говорил, — заметил Кедедрин. Кертис улыбнулся: — Да. Она очень милая и умная девушка. Во время нашего разговора она вспомнила, как я однажды бросил ей в суп лягушку, когда мы были совсем детьми. Погруженный в свои мысли, Кедедрин привязал шарф к копью. В этот момент его мало волновали детские воспоминания Кертиса. Он хотел сконцентрироваться перед боем и поразить придворную публику своим мастерством. — Буду ждать, когда она официально согласится принять мое предложение. Надеюсь, этот турнир ускорит ее решение. На лице Кертиса мелькнуло сомнение. Корина не слишком обнадежила его друга, на что он рассчитывал. Она заявила, что поступит так, как скажет ее мать, и только после долгих упрашиваний ему удалось получить от нее шарф, чтобы Кедедрин повязал его на свое копье. — Бейся, как ты всегда привык это делать, — напутствовал его Кертис. — Уверен, что ты произведешь на нее впечатление. — От этого будет зависеть, какой ответ она мне даст. Я уже устал ждать, когда она перестанет играть со мной в кошки-мышки. — Все женщины любят эту игру. Знаешь, они напоминают мне ястребов, которые только и ждут момента, чтобы вернуться к своему хозяину. Птица может летать, но всегда знает, что по сигналу хозяина ей надо вернуться назад. — Удачное сравнение, Кертис. Когда она поймет, что сделала правильный выбор, то станет отличной женой, я в этом уверен. В особенности когда унаследует земли по соседству с моими владениями. Кертис кивнул: — Да. Это было бы лучшим решением с ее стороны. Кажется, король ее ценит, коли пригласил ко двору. Думаю, монарх возвратит тебе титул, утраченный по вине твоего отца, если владения семейств Фергюсов и Кенмуров объединятся в одно целое, — засмеялся он, но глаза его были невеселы. — Когда ваши земли объединятся, моя собственность будет только жалким клочком по сравнению с вашими необъятными владениями. Кедедрин надел на голову шлем, и его голос зазвучал как колокол. — Я сниму позор с имени Кенмуров, — произнес он. — Лайэм должен был жениться на Моргане, но отверг ее, прогневив многие родовитые семейства. Когда я женюсь на Корине Фергюс, то сделаю то, что должно было произойти целое поколение назад. Мой отец был глупцом, наплевав на свое доброе имя и положение, и жестоко поплатился за это. Я, его единственный сын, унаследовал от него этот позор и теперь должен вернуть себе законный титул и восстановить доброе имя нашего старинного рода. Мои дети уже не будут предметом насмешек, которые всю жизнь преследовали меня. Облаченный в латы Кедедрин поднялся на помост и с помощью стражника взобрался в седло. — Иди и посмотри, сидит ли она на трибуне, а я еще разомнусь на манеже. — Взяв в руки поводья, Кедедрин ускакал прочь. Кертис еще долго смотрел ему вслед, удивленный его насмешливым тоном. Приглашения на турнир Кедедрин ждал многие годы. Желая другу добра, Кертис завидовал его успехам. Оба они, как это часто бывает между братьями, всегда соперничали друг с другом, стремясь к превосходству. Кедедрин часто одерживал над ним победу, но у его друга было одно неоспоримое преимущество: у него был титул. Если Кедедрин вновь обретет титул графа, то Кертис, как мелкий дворянин, потеряет последнее преимущество перед другими — и не малыми — заслугами его названого брата. При этой мысли Кертис усмехнулся. Его отец всегда ему говорил, что постоянная борьба только закаляет их. Каждый из них старался быть лучше другого, достичь еще больших высот. В то же время это соперничество связало их неразрывными узами. Они очень любили друг друга, как ни один брат не любил родного брата. Действительно, сеньор Маккеферти всегда говорил, что Кертис любит Кедедрина больше, чем собственного отца. — Маккеферти! — позвал сеньор Дунбар, сидящий на одной из трибун под навесом. — Будь осмотрительнее с этим Кенмуром. Не забывай, он всего-навсего крестьянский ублюдок. Кертис снисходительно улыбнулся: — Следи за своими друзьями и соратниками. Король сам позвал Кедедрина Кенмура на родину. Ты не услышишь от меня ни одного дурного слова о нем. Это было бы оскорбительным для меня самого. Король подобрел. Кенмуру не стоило являться ко двору. Его место в грязной канаве со свиньями. Откинув назад голову, Кертис рассмеялся: — Посмотрим, как ты заговоришь, когда увидишь, как мой друг владеет мечом, а особенно когда вернет себе титул. Дунбар фыркнул, бросив взгляд на скачущего на коне Кенмура. — Скоро увидишь, что в бою ему нет равных. О его доблестях всем известно, даже такому жирному ленивому завистнику, как ты. — Это ничего не значит. Любой крестьянин умеет драться, но только знатный воин может повести за собой войско. — А ты способен был бы повести за собой войско? Думаю, нет. Если бы меня спросили, с кем мне идти в бой, я бы не задумываясь выбрал Кенмура. Прищурившись, Дунбар скрестил на груди руки. — Ты говоришь, как преданная собака. — А как я должен говорить, по-твоему? Он много раз спасал меня в битвах. Я ему обязан жизнью. — Советую тебе быть осторожнее в словах, Маккеферти! Кенмуры нарушили клятву, и на твоем месте я бы не доверял ему. Кедедрин испытывал удовольствие скакать легким галопом на своем боевом коне. Все близилось к счастливой развязке. Как только он женится на Корине Фергюс, все встанет на свои места, и ему возвратят его титул. Проклятие, которое навлек на их род покойный отец, будет наконец снято с его имени, и он будет жить, как жили его предки до возмутительного поступка Лайэма Кенмура. Много лет он сражался на полях битв в чужих странах, и вот король призвал его ко двору. Ничто не должно помешать осуществлению его планов. Конь Кедедрина неожиданно фыркнул и дернул головой, нарушив ход его размышлений. Краешком глаза Кедедрин увидел, как вдали на ветру мелькнула чья-то широкая юбка, вспугнувшая лошадь. В прорези своего шлема ошеломленный Кедедрин снова увидел Кассандру, которая, опершись о перила, вытянула вперед руку, пытаясь погладить необъезженную кобылу. Он был взбешен новой выходкой этой девицы. В это место женщинам вход был воспрещен. Сумасшедшая девка, решил про себя Кедедрин. — Леди Кассандра! — крикнул он, подскочив к ней вплотную на своем жеребце. — Вам здесь не место. Немедленно покиньте манеж. Кассандра обернулась. Пышная юбка мешала ей наклоняться, и она все время спотыкалась. — Вы только мешаете мне, где бы ни появлялись, — фыркнула она, отряхивая подол, — я хотела побыть одна, поэтому забрела сюда. Кедедрин изумленно уставился в ее голубые глаза, глядя из прорези забрала. — Миледи, вы везде создаете мне одни трудности. Приличным дамам не положено подходить к тренировочному манежу, особенно одной, без сопровождения. Уходите отсюда. Идите к остальным зрителям. — Вы невоспитанный и неотесанный мужлан, — возмутилась Кассандра. — Как вы смеете мной командовать? Кедедрин даже опешил от такой дерзости. — Леди не выражаются такими словами. Вам еще надо учиться хорошим манерам. — Ублюдок! — фыркнула Кассандра. Кедедрин замер. — Я уже неоднократно слышал от вас это гадкое слово. Почему вы не употребили другое выражение: «крестьянский ублюдок», которым меня и без вас часто награждали при дворе? Кассандра удивилась, почувствовав жгучую обиду в его словах. — Кажется, мы зашли в тупик? — смягчилась она. — Мы затронули больные струны друг друга, сами того не желая. Может, заключим перемирие? Кедедрин не мог оторвать взгляда от ее прекрасных глаз. Казалось, он уже видел их где-то, но такого ослепительного блеска они не излучали. Они светились искренностью, и его гнев мгновенно остыл. — Заключим, но предупреждаю, вы должны быть осторожны, находясь здесь. Малейшая ошибка, и вы впадете в немилость, которая сделает вашу жизнь невыносимой. Кассандра улыбнулась: — Я оказалась здесь, потому что мне было там неуютно. Только не говорите Кэлиел, что видели меня у манежа. Кедедрин окончательно подобрел. — Могу я чем-нибудь вам помочь? — Возможно, — ответила Кассандра. — Я ищу одного человека. — Я к вашим услугам. Кассандра вынула кинжал из кармана и показала его Кедедрину. Клинок ярко сверкнул в лучах солнца. — Я ищу человека, которому принадлежит этот кинжал, но ни у кого не видела клинка с такой гравировкой. Вы, случайно, не знаете, чей это нож? Кедедрин был ошеломлен. Он инстинктивно пришпорил лошадь, и конь дико заржал. Девушка отпрянула. — Осторожно с животным! — крикнула она. Успокоив коня, Кедедрин потянулся за кинжалом. — Как он у вас оказался? — грубо спросил он, пытаясь вырвать нож из рук Кассандры. Кассандра метнулась в сторону, отойдя от него на недосягаемое расстояние. — Почему это вас так возмутило? Почему?