Съесть ее хочу. Здесь. Сожрать. Везде. Прямо сейчас. И я себя не сдерживаю. Беру ртом между ног. Медленно веду языком. Пробую. Прохожусь по горячим створкам. Распаляю. Раздразниваю. Оторваться нереально. Увязаю. Ты у меня тоже первая, Катя. Жаркая. Сочная. Нежная. Особенно тут. Плавишься под моими губами. И меня самого плавишь. Жилы по живому вытягиваешь. Нет. Не просто первая. Единственная такая. Стон. Всхлип. Вскрик. Девчонка пытается ускользнуть. Вжаться бедрами в постель. Маленькие пальцы накрывают мою затылок. — Хватит, Демьян, — выдает прерывисто. — Это… слишком. Хватит? Да хуй там. Не даю ей отодвинуться. Забрасываю дрожащие ноги к себе на плечи. Трахаю губами и языком. Заставляю Катю забыть обо всякой херне. Захлебнуться стонами. Она дергается. Смазано. Судорожно. Дрожит под моим ртом. Прямо вибрирует. Ее мышцы сокращаются и натягиваются, когда жестче ударяю языком. Пальцы сжимают мои волосы. — Демьян! Отрываюсь от нее только потому что хочу видеть глаза. Хочу смотреть, как она кончает. Взмокшая. Растрепанная. Катя содрогается всем телом, а я накрываю ее ладонью между ног. Мягко надавливаю костяшками пальцев, принуждая дернуться сильнее. А после проникаю между упругими створками. — Демьян, — это уже одними губами. И взгляд у нее такой, что меня разламывает. Размазывает, блядь. И похер становится, что сам до сих пор не кончил, а яйца пиздец как ноют. Живот свинцом налит. Весь мир вокруг на хуй идет. Она смотрит на меня. Глаза мерцают. Потемневшие. Затуманенные. Смотрит и молчит. Перехватываю ее запястье, притягиваю к себе. Кладу узкую ладонь на свой одеревеневший член. — Возьми, — звучит так хрипло, что я бы сам не разобрал. — Крепче. Сжимает. Несмело, неловко. Но сводит пальцы на стволе. От этого неумелого жеста как разрядом пробивает. До костей, сука. До каждого позвонка. — Хочу тебя, Катя, — в губы ей выдыхаю. Застывшая. Зависшая. Будто и не слышит. Еще отходит от тех ощущений, которыми ее накрыло. Дышит тяжело. — Катя… Рык вырывается из груди. Блядь, все нутро горит. Она кивает. Слабо. Едва заметно. Но я считываю этот знак в момент. А потом хрупкие пальцы соскальзывают с моего члена. Захватываю ее ладони, вдавливаю в постель над головой. Накрываю девчонку своим телом. Впиваюсь в губы. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Прогибается подо мной. Рефлекторно ведет бедрами. Углубляю поцелуй. Отпускаю ладони. Устраиваюсь между ее ногами так, чтобы не давить тяжестью своего веса. Она сама обхватывает меня за плечи. Губы в губы. Кислород выжигается за секунду. Возбужденный хуй прижат к влажным створкам, давит на тесный вход. Катя тихо стонет в мой рот. И я толкаюсь вперед. Осторожно. Плавно. Но так, чтобы войти до упора и разорвать преграду одним рывком. От губ ее не отлипаю. Продолжаю скользить языком по языку. Выпиваю сдавленный вскрик. Ловлю судорожное движение ее бедер. Застываю. Больше не двигаюсь. Даю ей время привыкнуть. Давлю абсолютно дикие инстинкты. Запираю животные фантазии глубже. Не сегодня это все. Не для первого раза. Отрываюсь от Кати, чтобы в ее глаза посмотреть. Пиздец. На ресницах слезы блестят. Губы подрагивают. Она шумно всхлипывает, царапает мои плечи. Но не отпускает. Не отталкивает. — Тише, Катя, — сам не замечаю, как на шепот перехожу. — Боль пройдет. Не зажимайся так. И зацеловываю ее лицо. Собираю соленые капли ртом. — Моя девочка, расслабься, — опять ее взгляд перехватываю. Продолжаю ласкать. Веду пальцами по груди. Сминаю чувствительные соски. Накрываю живот ладонью. — Моя Катя. — Да, — роняет она чуть слышно. — Твоя. Тихое признание разъебывает в щепки. Накрывает и ведет так, что уже нельзя нихуя контролировать. Похоть на волю рвется. Нет, блядь. Стоп. Прохожусь щекой по ее щеке. Упираюсь лбом в спутанные пряди волос, которые разметались по подушке. Втягиваю аромат. Сука. Да я уже давно дышу ею и только. Ебануться. Что это со мной? Плевать. Похуй. Катя просто накрывает мой затылок ладонью, а меня кроет так, будто прямо сейчас на хер ее насаживаю. Остервенело. Жестко. Вбиваюсь в податливое тело до хрипов и судорог. А ведь нихуя не происходит. Жар нарастает. Но я себя крепко на цепи держу. — Демьян, — роняет Катя. — Я… все хорошо. Осекается. Льнет ко мне. Слабо двинув бедрами, тут же прикусывает нижнюю губу. — Больно? — мрачнею. — Уже нет, — выдает она чуть дыша. Ее ладонь замирает. И я сам двигаю головой, чтобы ее пальцы снова скользнули по затылку. Она улыбается. Взъерошивает мои волосы. — Ты, — сглатывает. — Хочу, чтобы тебе тоже было хорошо со мной. — Хорошо не будет. — Но… — Охуительно, — усмехаюсь, глядя в ее сверкающие глаза. — С тобой только охуительно, Катя. — Демьян, — поджимает губы. Двигаю бедрами. Размеренно. Вырываю из нее вскрик. Звонкий. Пробирающий. Такой, что я от одного этого звука разрядиться готов. И еще от того, как вдруг приоткрывается ее рот. Как расширяются глаза. И пальцы крепче стискивают мои волосы. Толкаюсь вперед. Еще и еще. Медленно. Сам для себя эту пытку растягиваю. Торопиться не собираюсь.