Грабители загнали девушек в подсобное помещение и, угрожая оружием, продолжали требовать деньги. Жудов схватил молоденькую продавщицу, свалил ее на пол и стал грубо обыскивать. Денег у девушки не оказалось, к тому же она стала сопротивляться бандиту и во время потасовки укусила его за палец. Он грязно выругался, бросил с ней возиться и скомандовал Николаю убегать... Домой возвратились ночью... Прошло несколько дней, и приятели встретились снова. — Не знаю, кто из нас такой невезучий, — тоскливо проговорил Жудов. — А ты что, веришь в приметы? — Верь не верь, а вот не везет, и все... — Юрка, я, кажется, буду рвать когти. — И Николай отвел взгляд в сторону. — Что, завязать хочешь? А я-то на тебя рассчитывал. Теперь не знаю, как быть... — Передышку надо сделать, уж больно много нашумели в городе и за пределами. Взяли гроши́, а попутают — загремишь под фанфары по большому счету... — Понимаешь, дельце одно предстояло, но придется отставить — разве на такого, как Сашка, можно положиться... — А чего, парень смелый, находчивый. — Керосинщик он, — со злостью проговорил Юрка. — Попадется копейка — все просадит: пьет без удержу, как бы не проболтался. Откровенно, я в последнее время не доверяю ему. Из-за него можно срок схватить, как ра́з плюнуть... А у меня жена, жалко, если... — Вот и я этого боюсь, не хочется по третьему разу садиться, отвык уже от комфорта «хозяина», страшно делается, как вспомнишь... Д-а-а, у тебя Люба — просто картинка, только любоваться ею, того и гляди, чтобы не увел кто... — Куда ты думаешь нарезать? — Пока подамся на Крымское побережье, а там видно будет. — Смотри, тебе лучше знать, только поосторожнее... Николай подал руку Юрке. — Ну будь здоров. — До свидания. До скорого свидания. Не поминай лихом... * * * В кабинет Харламова вошел рослый молодой человек. — Я командир комсомольского оперативного отряда Виктор Кривко, — представился он. — Да мы с вами, по-моему, уже встречались, если не изменяет память, у вас в штабе, — вспомнил Харламов, пристально присматриваясь к гостю. — Вы были у нас и рассказывали ребятам об оперативной обстановке в городе. И еще просили помочь найти тех, кто ворует из магазинов и ограбил буфет столовой. — Значит, не забыли? — с радостью отозвался Харламов. — Общее дело — как можно забыть. Харламов пригласил гостя сесть поближе к столу. Разговор с Виктором пришелся по душе Харламову. Сам он до поступления в милицию работал тоже на заводе, только в соседней Дружковке. После окончания ремесленного его направили кузнецом на машиностроительный завод. Потом трудился на шахте. А затем потянуло в родные края — он родом из Красноармейска, где живут его отец и мать. Там в милицию приняли по рекомендации райкома комсомола. Только давно это уже было. Пятнадцать лет прошло с тех пор. А когда в областном управлении сказали, что надо поехать в Константиновку и возглавить уголовный розыск, Харламов не побоялся трудностей, согласился... Виктор много рассказывал о заботах комсомольского оперативного отряда, а потом осторожно закончил: — Не знаю, насколько это достоверно, но мой долг сообщить вам: наш товарищ из отряда рассказал мне, что он случайно заметил у одного заводского рабочего под пальто обрез. Это было в туалетной. Фамилии его не знает, но часто видел его в компании молодых людей в беседке, недалеко от трамвайной остановки «Стекольная». Это, кажется, четвертая остановка от горотдела. — Не проболтается этот парень? — Я предупредил, чтобы никому ни слова. — Виктор, а он не сказал, что это за обрез? — Говорил, что от мелкашки. Он в этом разбирается, первый разряд имеет по стрельбе. Так что здесь сомнений нет. — Большое спасибо, Виктор, за важное сообщение. А парня подошлите ко мне. Если можно, сегодня... Когда ушел Кривко, к Харламову заглянул Михеев. — Ну, что скажете, Владимир Иванович? — спросил его Харламов, познакомив с сообщением. — Проверить надо. Сигнал заслуживает оперативного внимания: до сих пор мы не располагали конкретными данными о том, что у кого-то имеется обрез от малокалиберной винтовки. Надо организовать грамотную, без шума, проверку. Чует моя душа, что именно с этим оружием ограбили буфет столовой. Кстати, подними все поступившие к нам, в горотдел, телефонограммы и ориентировки о похищенном и разыскиваемом огнестрельном оружии, выпиши все его номера и организуй мероприятия по проверке парня, у которого член комсомольского оперативного отряда видел обрез... После отъезда Магдыча Гребченко не на шутку призадумался. Собирался тоже покинуть город. И еще больше пристрастился к спиртному. А для этого облюбовал беседку в районе трамвайной остановки «Стекольная». Работники угрозыска установили, что тем парнем, у которого видели обрез от винтовки, оказался двадцативосьмилетний рабочий стекольного завода Александр Гребченко, который располагает деньгами и щедро угощает друзей. Проверили по оперативным учетам — оказалось, что он раньше не судился; по адресному столу числился прописанным по Карьерной улице в индивидуальном домостроении, это на окраине города. После доклада начальнику горотдела Харламов вызвал к себе двух оперативников. — Из горотдела не отлучаться, — предстоит операция. Машина уже подготовлена — стоит у подъезда. Как только позвонят мне — немедленно выезжаем. Ваша задача: всех, кто окажется в беседке, подвергнуть тщательному личному обыску. Изъять: ножи, карты, у Гребченко, разумеется, и обрез. Вскоре на столе Харламова затрещал телефон: «Товарищ старший лейтенант, — услышал он знакомый голос старшего инспектора, — наш «знакомый» банкует в беседке». — Выезжаем, — коротко бросил Харламов. Машину остановили, не доезжая до беседки, откуда слышался оживленный разговор. — Всем сидеть на месте, — раздалась команда. — Разве вам неизвестно, что распивать спиртные напитки в неотведенных для этого местах запрещено, тем более вблизи завода, — предупредил Харламов. — Но вы, оказывается, не только выпиваете, а и в карты еще играете, под интерес, конечно. Так что карты выложите на стол... Харламов подошел к Гребченко, распахнул его пальто и быстрым движением рук извлек из-за пояса обрез. — А это для чего? — спросил у Гребченко Харламов, держа в руках обрез. Ответа не последовало. Гребченко стоял с поникшей головой в ожидании команды работников милиции. Задержанных доставили в горотдел. Всех, за исключением Гребченко, сразу же освободили, так как они к делу, как показала проверка, не причастны. На них составили протоколы для привлечения к административной ответственности за распитие спиртных напитков. Предстояла кропотливая работа: надо было еще изобличить Гребченко в совершенных им преступлениях, затем задержать его соучастников, пребывание которых на свободе было опасным. Харламов пристально рассматривал отпечатки пальцев Гребченко на дактилокарте. «Пока эксперт даст свое заключение, — рассуждал Харламов, — я сам посмотрю». В дактилоскопии Харламов хорошо разбирался. Еще в школе милиции он приобрел неплохие навыки в отождествлении следов. Потом положил рядом фоторепродукцию следов, изъятых на месте происшествия в сберкассе Дружковки. Поглядывая то на дактилокарту, то на след, он все больше убеждался, что в следах есть что-то общее, идентичное... Харламов перевел взгляд на испитое лицо Гребченко, ожидавшего допроса. — Александр Алексеевич, — обратился к задержанному Харламов. — Вы намерены чистосердечно признаться в совершенных вами преступлениях? — Надо их сначала совершить, а потом признаваться, — нагло ответил тот. Харламов посмотрел на него в упор, сказал: — А ведь номерочек обреза сошелся с тем, что был на винтовке, которую вы взяли при ограблении машиностроительного техникума в Дружковке. — Я его нашел. Харламов взорвался: — Значит, нашел? Нашел топор за лавкой... У вас, Гребченко, ничего не выйдет из задуманного. А вообще, перестаньте юлить. Говорите правду. Да и как можно вам поверить, когда вы оставили свой след, и не один, а все четыре, на стеклянном барьере в сберкассе в Дружковке. — Не может быть... — У меня, например, нет сомнения. Но позже мы вам предоставим возможность ознакомиться с заключением эксперта. Оно основывается на достижении науки. Всегда объективно, и за правильность экспертизы мы несем ответственность по закону. Ясно? Кроме всего прочего, вам, Гребченко, надо будет рассказать и об ограблении буфета тридцатой столовой. Гребченко не спешил с ответом. Он явно выжидал: о чем еще спросит начальник угрозыска: «Видать, решил взять на «разгон», — думал про себя. — О какой экспертизе он толкует? Это очередная покупка — и не больше. Посмотрим, какую кость он кинет мне еще...». Его мысли прервал Харламов: — Сотрудница сберкассы ведь вас узнала. Теперь не отвертеться... Гребченко по-прежнему сидел с опущенной головой и молчал. Тогда Харламов спокойно, выдержав паузу, сказал: