Работники угрозыска нашли очевидца, который сообщил, что в ночь на первое декабря видел стоявшие неподалеку от дома Демидова «Жигули» синего цвета. Вот и все, что было в распоряжении оперативно-следственной группы прокуратуры и милиции... Такого, как в ту декабрьскую ночь, наверное, не было в Донбассе с тех далеких тридцатых годов, когда здесь свирепствовали банды разной окраски, или после амнистии уголовников в 1953 году. Так называемые «резонансные преступления» не могли оставить равнодушными даже тех, кому на своем веку довелось иметь дело с ликвидацией бандитских скопищ и вступать в единоборство с особо опасными преступниками... О событиях в Енакиево доложили начальнику УВД облисполкома генерал-майору милиции Недригайло. С этого момента он, выехав на место происшествия, руководил оперативной группой по установлению и задержанию злоумышленников. Вечером участники оперативных групп докладывали о проделанной работе по отработке версий, которые могли привести к установлению грабителей. Особое внимание обращалось на полноту и глубину проверки той или иной версии, сигнала. Тут же давались рекомендации, указания, советы о дополнительной проверке. В это время поступило сообщение: ночью совершено разбойное нападение в Красноармейске на квартиру жителя Н. Преступники действовали с той же жестокостью, домогаясь выдачи им ценностей, денег, золота. Они были, как и в Енакиево, на «Жигулях». На место происшествия из Донецка немедленно выехала группа, которой, кроме всего прочего, было приказано при обнаружении преступников выяснить их причастность к разбоям в Енакиево. Вечером на разборе был подведен итог: судя по почерку, разбои в Енакиево и Красноармейске, по мнению многих, совершены одними и теми же лицами. Но в Енакиево участвовало четыре человека, а пятый сидел в машине, о чем рассказал свидетель-очевидец. В Красноармейске же было в квартире трое, хотя тоже смуглолицые и с такими же быстрыми глазами. Если утверждать, что действовала одна и та же преступная группа, тогда где же были двое, не принявшие участия в ограблении в Красноармейске? И еще... Все преступления совершены в одну ночь. Ответа на этот вопрос пока нет. Группа, по всей вероятности, не местная, откуда-то залетевшая. Возможно, кто-нибудь из грабителей ранее проживал в Енакиево, налетчики достаточно хорошо ориентировались в местности. Сразу же было принято решение: немедленно путем подворного обхода проверить паспортный режим в неблагополучных местах и выяснить все интересующие вопросы. Но сделать это с соблюдением большого такта, чтобы не легла тень подозрения на честных людей. Когда все разошлись, начальник управления позвонил в министерство, доложил о ходе поиска преступников и попросил ввести в смежных областях усиленный вариант службы милиции и госавтоинспекции на дорогах. Такое распоряжение МВД УССР дало немедленно. На дорогах Днепропетровской, Харьковской и Ворошиловградской областей были выставлены дополнительные посты милиции, оперативные заслоны, усилен контроль за транспортом и проверкой в нем пассажиров. 2 декабря лица, совершившие разбойное нападение на семью Н. в Красноармейске, были задержаны. Ими оказались братья Яковенко — Василий, Николай и Юрий. Самому старшему недавно исполнилось двадцать два. Все они родом из Красноармейска, но последнее время жили в Перевальске Ворошиловградской области. На следствии они сообщили, что в Красноармейск приезжали к родственникам. Эту весть в Енакиевском горотделе восприняли как обнадеживающую. Сразу возникло предположение: братья Яковенко могли быть причастны к разбоям и в этом городе. Нашлось тут же обоснование этой версии. Путь их движения на машине из Ворошиловградской области пролегал в Красноармейск через Енакиево. Не исключено, что после совершенных разбойных нападений в Енакиево по пути следования домой они могли совершить преступление в Красноармейске. В Красноармейск выехал начальник Енакиевского горотдела внутренних дел подполковник Чернов, он довольно скоро возвратился, привез с собой фотографии задержанных, доложил о результатах поездки, своих впечатлениях об участниках группы и предложил показать фотографии потерпевшим. Следователь прокуратуры с соблюдением процессуальных норм предъявил для опознания потерпевшим фотографии задержанных в Красноармейске, и они все уверенно опознали Николая Яковенко, который принимал активное участие в разбойном нападении. В отношении остальных братьев потерпевшие ничего определенного сказать не могли. Подполковник Чернов, узнав о результатах, уверовал в них, как в победу, посчитал опознание убедительным аргументом для изобличения задержанных в разбое и предложения снять людей с постов и заградительных пунктов. Но необходимо было предъявить потерпевшим самих задержанных, а не их фотографии. Настороженность руководителя группы к опознанию фотографий оправдалась: никто из потерпевших не опознал братьев Яковенко. Об этом стало известно, как только возвратились из Красноармейска следователь и работники уголовного розыска. В то же время ни на минуту не прекращалась работа по розыску бандитов. В течение суток было проверено более двухсот адресов, но в те дни никто в гости не приезжал. Проверено алиби и самих родственников и других лиц. По описанию потерпевших составили композиционные портреты преступников и разослали всем постам, подвижным группам и оперативным заслонам милиции. Передали их и в соседние области. В Енакиевском горотделе с нетерпением ожидали любого сигнала, имевшего отношение к разбоям в городе. Время работало против сотрудников уголовного розыска. Пребывание особо опасной группы на свободе чревато последствиями: создавались условия для совершения более тяжких преступлений. День прошел, а сведений, которые приближали бы оперативную группу к раскрытию преступлений, не поступало. Оперативку, начавшуюся в 20 часов, пришлось прервать. Именно в это время из Ворошиловграда поступила телеграмма о задержании на дороге, ведущей к Перевальску, автомашины с четырьмя пассажирами, приметы которых в какой-то мере совпадали с приметами преступников. Задержанные были на «Жигулях» синего цвета. Тут же последовал приказ Чернову привезти потерпевшего Демидова, который лучше других запомнил приметы злоумышленников, чтобы и его взять с собой в Перевальск. Ехали молча. Каждый был занят своими мыслями. Разочарование не заставило себя ждать. Как только негласно предъявили на опознание Демидову задержанных, он категорически заявил: «Нет, это не они. Те были намного моложе, а один даже напоминал подростка». В Енакиево возвратились во втором часу ночи. Чувствовалась усталость, но не от ночного путешествия по трудной зимней дороге, а от безрезультатности поездки. Затем родилась мысль: почему бы не воспользоваться возможностями средств массовой информации в раскрытии бандитских вылазок? Коль скоро не удалось раскрыть по горячим следам, нужно обратиться к населению за помощью по радио, через городскую и многотиражные газеты... 3 декабря в горотдел внутренних дел поступила телеграмма из Орджоникидзевского райотдела города Харькова о задержании машины «Жигули» синего цвета. В ней находились четверо неизвестных со смуглыми лицами, самому старшему под пятьдесят, остальные молодые, среди них один подросток. Майор Филиппов и заместитель начальника Енакиевского горотдела по оперативной работе майор Чичикало первые ознакомились с телеграммой, проанализировали приметы задержанных и пришли к выводу, что им надо ехать в Харьков без опознавателей и на месте определить дальнейшую судьбу задержанных: брать их в Енакиево или на месте разобраться и освободить, если они не причастны к разбоям. По прибытии в Харьков оперативники выяснили у работников райотдела обстоятельства задержания неизвестных. Оказалось, что во время доставки задержанных в райотдел на патрульной машине кто-то из них в салоне выбросил маску из капронового чулка вместе с оторванным клапаном от кармана одежды парня, назвавшегося Иваном Череповским. Там же они узнали, что один из задержанных сбежал (позже станет известно, что это был Маковецкий). Все эти обстоятельства дали основание сделать предположение о том, что они имеют дело с участниками разбойных нападений в Енакиево. Разговор начистоту с задержанными Филиппову и его коллеге явно не удался — не та это публика, от которой можно рассчитывать легко получить правдивые показания. — Анатолий Иванович, — сказал Филиппов Чичикало, — ты обратил внимание на курточку, что на подростке, назвавшемся Иваном Череповским? — Курточка как курточка, — ответил товарищ. — Да нет, ты повнимательнее приглядись к ней, она же с чужого плеча, великовата для него. — Ты прав, — согласился Чичикало, — такая точно, по-моему, похищена у кого-то из потерпевших при разбоях. — Где ты взял, Ваня, эту курточку? — спросил Чичикало. — Мама купила на базаре, — ответил, не моргнув глазом, Иван. — Когда? За сколько? — спросил Филиппов. — В прошлом году. А сколько она уплатила за нее, не знаю, спросите у нее. Когда отправили задержанного в отдельную комнату, Филиппов посмотрел на товарища и спросил: — Будем брать?.. Или есть другое мнение?.. — Трудно решать сразу этот вопрос, ведь ни один из задержанных пока ни в чем не признался. — Вот именно — пока, — заметил Филиппов. — А почему сбежал их дружок? — спросил он настойчиво. «Знает кошка, чье мясо съела», — гласит народная пословица, вот и дал деру. А чего сбежал? И что он из себя представляет?.. Не случайно кто-то из них выбросил маску вместе с клапаном от пиджака Ивана, вырванным, как говорят, с мясом. Да, а курточка на Иване?.. Это что-то значит... Не-е-т, тут ошибки мы не допустим, если заберем с собой. Чует сердце, мы на правильном пути. Так что будем собираться. Время идет к ночи, дорога длинная. Задержанных рассадим по одному в четырех машинах, чтобы обеспечить полнейшую изоляцию друг от друга. — А кто же поведет «Жигуленок» задержанных? — озабоченно поинтересовался Чичикало. — Другого выхода нет, придется самому, — спокойно ответил Филиппов. — Не дам же вести машину задержанному!.. Теперь решим такой вопрос: впереди колонны буду ехать я. Со мной — задержанный Тукусер, хозяин машины. Человек он почтенного возраста, пока не вызывает обеспокоенности, будет сидеть рядом со мной, для безопасности можно было бы и «колечки» надеть. Но я думаю, обойдусь и без них, буду повнимательней. А ты, Анатолий Иванович, будешь ехать последним — замкнешь колонну, связь поддерживай со мной по рации. В свою машину посадишь Череповского Станислава, по-моему, он побывал у «хозяина», видно по его поведению и жаргону. Остальных рассадим в машины Славянского горотдела в сопровождении конвоя. Проехав несколько километров от Харькова, Чичикало подумал: «А почему бы не использовать для дела время в пути?.. Правда, не совсем оправдана такая практика допроса, но ехать молча более двухсот километров и не переброситься словечком о деле, как говорят, прощупать настроение задержанного — грешно». И майор рискнул: — Станислав, — обратился Анатолий Иванович к Череповскому, — зачем ты втянул в эту грязную историю своего младшего брата? Он же еще «салага» и не судим. Мой тебе совет: расскажи обо всем, как на духу, не калечь его и не порть ему жизнь. Ты уже побывал у «хозяина» и знаешь, почем пуд соли... Подумай хорошо и решай. Расскажешь о грехах в Енакиево и пацана убедишь сделать то же — не будем его арестовывать, отпустим под расписку. Я тебе об этом говорю только из добрых побуждений. Станислав долго сидел молча, изредка поглядывал на майора. Видно было, как происходит в нем внутренняя борьба, одолевают сомнения, не обманут ли его. И вдруг он взорвался и выпалил: — Я ничего не знаю, нигде не был... и брат тоже! Чичикало опешил: — А чья куртка на пацане?.. Потерпевший четко ее обрисовал, и теперь отвертеться никому из вас не удастся. Понял? А в отношении того, что ты нигде не был, так ты не спеши с таким ответом... Был, не раз был с пацаном на «деле». Но и еще об одном я тебе напомню: ты, как судимый, уже знаешь, что бывает взрослым за вовлечение несовершеннолетних в преступления... и за спаивание их крепкими спиртными напитками... В это время Филиппов, не подозревая о том, что его коллега ведет активную работу с задержанным, тоже решил «прощупать» своего вынужденного попутчика. Уверенно управляя автомобилем, Филиппов все время наблюдал за соседом справа и, выбрав момент, спокойно спросил: — Иван Андреевич, судя по всему, вы в эту компанию попали по недоразумению. Вы человек рабочий, в прошлом к уголовной ответственности не привлекались, у вас взрослые дети, жена, работа. Как же это вас угораздило такой грех на душу взять? — Никаких грехов за мной нет, можете спросить у меня на работе, я ничего плохого не совершал и ничего не знаю, — жалобно проговорил Тукусер. — Не надо торопиться, Иван Андреевич, с ответом. Легко сказать: не был, ничего не знаю. А вы хорошенько подумайте, вам ведь уже под пятьдесят, поэтому и думать надо соответственно, постигать своим умом дело, в которое вы влипли. Дыма без огня не бывает. Вас взяли не случайно? Не случайно... Так что целая цепь вот таких совпадений говорит о многом. И все против вас. Хотелось бы вам, Иван Андреевич, еще об одном рассказать: в уголовном кодексе нашей республики есть статья, она под номером сорок, и в ней есть восьмой пункт, где говорится об обстоятельствах, смягчающих вину обвиняемых, которые добровольно содействуют раскрытию преступлений, раскаиваются в них. Я готов вас выслушать. Тем более, что никакого протокола вести не буду. — Что мне за это?.. — Вообще-то эти вопросы решает суд, — как можно мягче разъяснил Филиппов. — Все будет зависеть от тяжести совершенного преступления и вашего поведения на следствии. — Я ездил с этими ребятами. Лично знаком я только с одним, Василием Маковецким, он работает в котельной Свердловской теплосети. Это меня он попросил съездить с ними в Енакиево, чтобы невесту украсть. В Свердловске (Ворошиловградская область) живут и его друзья. О том, что они совершали преступления, в ту ночь я не знал. Но позже я стал догадываться, что тут что-то неладно. По указанию Маковецкого мы подъезжали к двум домам. В них заходили братья Череповские, Маковецкий и еще молодой парнишка, они называли его Русланом. Но вскоре они возвращались и говорили, что невесты сейчас нет дома. А когда при очередном возвращении из других домов они стали приносить носильные вещи и класть их в машину, я сказал: «Хлопцы, что это такое?.. Мы же договаривались ехать за невестой, а не красть вещи». Тогда Маковецкий приказал мне молчать, чтобы никто не узнал, где они были, и пригрозил: «Если пикнешь, то прирежем тебя и жену». В это время Станислав пересел на переднее сиденье, приставил нож к шее и со злостью сказал: «Теперь ты наш человек». По указанию Маковецкого мы приехали в Углегорск. Я остановил машину на обочине, а они вчетвером ушли в сторону домов, тоже индивидуальных. Примерно через полчаса вернулись, кто-то из них принес дубленку. Когда приехали домой, в Свердловск, Маковецкий дал мне сто рублей наличными и несколько магнитофонных кассет. Я понял, что со мной рассчитались ворованными деньгами и кассетами. Тукусер вздохнул, словно сбросил с себя тяжелую ношу, и жестом руки указал на место, где лежали кассеты... Отъехав от Харькова километров сорок-пятьдесят, Чичикало передал по рации: «Александр Вениаминович, остановите движение колонны». «Что случилось?» — спросил Филиппов. «Надо поговорить. Сейчас же». Настойчивая просьба товарища всерьез насторожила Филиппова. Что могло произойти?.. Забарахлила машина? Или что-нибудь стряслось с задержанным? Когда колонна машин остановилась, и Чичикало, оставив своего подопечного под охраной конвоиров, подошел к Филиппову, последний обеспокоенно спросил: — Что там у тебя? — Мой подопечный рассказал обо всех разбойных нападениях в Енакиево, — почти шепотом сообщил Чичикало, не скрывая своей радости. — И что характерно — все в масть. — Откровенно — не ожидал, — не без удовлетворения сказал Филиппов, — что так легко он пойдет на признание, злобы-то у него сколько. — На лице Филиппова можно было заметить в это время еле уловимую улыбку, отчего более явственно вырисовалась ямочка на щеке. — Анатолий Иванович, я тоже не в долгу перед тобой, — и он улыбнулся. — Мой Тукусер долго колебался, но все-таки сознался в своих грехах. Не знаю, но он явно смягчает свою роль. Как бы там ни было, а дело пошло. Теперь в путь, скорее в Енакиево, — и вдруг, довольный своей идеей, сказал: — Есть одна мыслишка, только не знаю, как на это посмотришь ты. — Мое дело выполнять команды старшего, как скажете, так и будем делать, — отделался отговоркой Чичикало.