— Отдел генетических аномалий при институте Григорьева. Закрытый отдел. Желанное место для многих! Конечно, я обрадовался. Думал, что фортуна наконец-то мне улыбнулась. Зарплата в пять раз больше, чем на предыдущей работе, да и оборудование, материалы… все то, о чем можно только мечтать. В голове постоянно крутились картины того, как известность и слава настигают меня. Ничего нет приятней, чем ощущение скорого триумфа! — Анатолий снова вздохнул, его голос звучал удрученно, воспоминания явно не доставляли ему удовольствия. — Но я ошибался… Антон молча смотрел на сгорбленного человека с маленькими испуганными глазками. Дыхание гостя было ровным, а черты расслабленными. Даже предвкушение открытия тайны, к которому он стремился, не могло нарушить его спокойствия. Бессознательно водя пальцем по кайме кружки, из которой он не сделал ни единого глотка, он лишь не отрывал от хозяина черных бездонных глаз. — Я надеялся, — продолжал тем временем Анатолий, — что мне удастся выявить причины некоторых наследственных заболеваний и найти методы борьбы с ними. Мне обещали спонсировать эти исследования. Поначалу так и было. Но вскоре я заслужил доверие Василия Ивановича и тот открыл предо мной двери в совершенно иной мир… Вы и представить себе не можете, Антон Владимирович, какую основную задачу поставил перед собой Григорьев! Цели ОГА просто нечеловеческие. Причем, как это ни иронично, в буквальном смысле… — Я вас не понимаю, — признался Антон. — Ах да! Вы же совсем ничего не знаете! — усмехнулся Анатолий безмерно грустно. — Вы догадываетесь, Антон Владимирович, о том, что собой представляете? — Да нет, вообще-то. Иначе не сидел бы перед вами, вероятно. — Что ж… Могу поспорить, что истина вас удивит. Способны предположить? — Принимаю вашу игру, — согласился Антон. — Но без особого удовольствия. Значит, так. Раз вы ученый секретного генетического института, а я субъект со сверхспособностями, что для вас, судя по всему, норма… то моим вариантом будет, пожалуй, то, что вы занимались созданием таких, как я. Верно? — Вы прозорливы, — кивнул Анатолий. — Значит, угадал, — Антон отставил чашку в сторону и отстранился от стола. — Да, но на этом, уверен, ваши победы и закончатся. — Вы пытаетесь убедить меня, что остальное не моего разума дело? — О нет! — хозяин дома улыбнулся. — Совсем не так. — ОГА создал меня? — спросил Антон, впиваясь мраком своих глаз в собеседника. — Сделал таким? Вот, что она пыталась скрыть! Мое происхождение — дело рук ученых? — Я же обещал вам, что вы ошибетесь, — Анатолий встал. Антон не отрывал взгляда от человека, что в эту минуту совсем не нравился ему. Одного мгновения достаточно, чтобы Соколов, его брат, и вообще все, кто здесь находится, перестали существовать. Лишь одно мгновение — и сердца их остановятся навеки… Но какой в этом смысл? Тоша успокоил себя силой воли. Все же кто бы ни стоял перед ним, он мог помочь наконец-то узнать истину. — Вы расскажете все, наконец, или мне продолжать гадать и дальше? — спросил Антон, откидываясь чуть назад. Соколов поглядел на него. Паренек был одновременно спокоен и возбужден. Что-то слишком необычное, чтобы относиться к нему беспечно. Мужчина сделал вдох. — Я — нет, — сказал он, приглашая следовать за ним. — Будет намного лучше, если это сделают они. В конце концов, только благодаря им мы с вами сейчас говорим… БЛИЗНЕЦЫ И Я Антон послушно нажал на дверную ручку. Что именно хотел ему показать Анатолий Альбертович, он мог без труда догадаться. Отчего только эта таинственность? Домов шагнул в комнату с занавешенными плотной бордовой тканью окнами, в которой все равно было достаточно светло, чтобы отчетливо разглядеть ее скудненькое содержимое. Тут было достаточно пусто. Старый сервант, тумбочка, настольная лампа на полу и в углу просторный шатер из простыней. Николай, покинувший их разговор в самом начале, сидел в единственном кресле, держа в руках какую-то книгу. — Ох, вы уже? — спросил он устало и, кряхтя, встал. — Тогда я пойду, пожалуй. Его брат кивнул. Он пригласил Антона сесть на освободившееся место, тот послушался беспрекословно. — Выходите, мальчики, выходите! — сказал Анатолий, и в шатре кто-то зашевелился. Тоша попытался представить тех, кто должен был появиться, но не смог. Наконец он увидел двух совершенно идентичных двенадцатилетних ребятишек со светло-русыми волосами, доходившими почти до плеч, карими глазами и очень озорным выражением по-детски милых лиц. — А что же Эн? — спросил Анатолий, подходя к шатру. — Вот он, сами же просили. — Эн не хочет, — сказал один и усмехнулся. — Эн боится, — добавил другой. — Кого же боится? Разве он не говорил мне, чтобы я нашел его? — тон Анатолия был мягким, даже как-то по-отечески заботливым. Ребята молчали. Ученый выдохнул. — Что ж, если он не хочет, я скажу господину, чтобы уезжал, наверное… — Нет, не надо… — послышалось из шатра. Еще один? Антон удивленно приподнял бровь. Двое, чьи головы уже торчали, вышли. Из темноты показалось третье лицо. Оно было также похоже на других, но, в отличие от тех, не светилось озорством, а, наоборот, поражало меланхоличностью и недетской усталостью. — Вот они, Антон Владимирович, — сказал Анатолий. — Все трое. — Кто? — спросил Домов. — Такие же, как вы, — ответил ученый. Тоша устремил свой тяжелый взгляд на ребят. Те, что вылезли, улыбнулись ему и тут же уселись на пол, отвернувшись ото всех и взяв в руки разбросанные вокруг игрушки. — Эти двое — Пи и Би, — показал мужчина. — А вот этот, — он обратил внимание на полуосвещенное лицо из шалаша. — Эн. Это, разумеется, только первые буквы их имен, но мальчики не любят, когда их произносят полностью, поэтому так, пожалуйста, и зовите. — Хорошо. Они из института? — Да. Я забрал их оттуда, когда покидал его. — Над ними проводили опыты? — Не совсем так, Антон Владимирович. Было бы правильнее — с помощью их проводили опыты. — Не понимаю… — Все дело в том, что ни они, ни вы не результат каких-либо экспериментов… Антон перевел взгляд на Анатолия. Тот как будто сгорбился еще больше. — Вы не знаете, кто вы, — вдруг заговорил ребенок из шатра. Это был тихий, но леденящий душу голос. — Не знаю, — ответил ему Тоша. Его, конечно, не испугала эта ожившая сцена ужастика. — Вы сын одного из семи судей. Так же как я и мои братья. Так же, как тот, что следует за нами… — Дмитрий? — Его имя иное. Я вижу другое имя… — Что значит сын одного из семи судей? — Это значит, что вы не совсем человек, — вставил Анатолий. — Понимаете, наука еще не дошла до того, чтобы создавать подобных вам существ, Антон Владимирович, но именно этого и пытается добиться Григорьев. Он использует вас, надеясь научиться прививать ваши способности простым смертным. — Кто же все-таки я такой? — Сын одного из судей… — Это, черт побери, я уяснил. Нельзя ли подробнее? — Я расскажу вам, — опять заговорил меланхоличный брат. — Вы упомянули черта. А что вы знаете о Боге? — О Боге? — Тоша пожал плечами. — Всевышний отец, пропаганда сомнительной морали. Неоднозначные деяния церкви. Крестовые походы. Межрелигиозные конфликты. Фанатики. Запудривание мозгов… — То есть вы не веруете в него? — перебил Эн. — Нет. — Что ж… и в вашем убеждении есть крупица правды. Однако вы не правы. Бог существует. И не один. — То есть язычники были правы. — И их убеждения лишь часть истины… — Я не понимаю. — В каждой вере есть истина, но это лишь часть настоящей правды. — Какова же настоящая правда? — Вам вовсе не следует в ней разбираться. Достаточно знать, что Бог существует. Так же, как существуют и другие… — К чему ты ведешь?